Фестиваль танец
Миновало главное событие Лионской танцевальной биеннале — всенародное дефиле. За тем, как умело театральные организаторы заставляют работать вместо артистов зрителей на улицах и в театре, наблюдала ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Дефиле — главная гордость и достопримечательность Лионской биеннале. Это театрализованное уличное шествие, не имеющее равных в Европе, родилось 12 лет назад, после того как по улицам города, приплясывая и припевая, прокатился Бразильский карнавал. Глава фестиваля Ги Дарме, инициатор всех его новшеств, надумал связывать дефиле с темой биеннале. Так что в этом году 4,5 тыс. участников из 16 близлежащих городков и лионских районов пришлось художественно изображать "Легенды будущего".
За полтора года до дня икс придумывались и утверждались сюжеты шествий, композиторы специально писали музыку, дизайнеры бились над костюмами и движущимися инсталляциями, хореографы придумывали танцы, только сводные репетиции длились полгода — и все для того, чтобы в солнечное воскресенье 200 тыс. зрителей, выстроившись в несколько рядов вдоль улицы Республики, самой длинной улицы Лиона, смогли повеселиться, поболеть за своих и оценить самое изобретательное шоу.
Лозунг биеннале позволил фантазии авторов дефиле разгуляться с буйностью необыкновенной — от шаманских плясок доисторических времен до самых безотрадных футурологических прогнозов. Серолицые изможденные мутанты (правда, с клоунскими носами: все-таки карнавал), вяло пританцовывая, везли в клетках врачей-убийц в белых халатах, увешанных всевозможными пробирками и склянками,— врачи демонстрировали признаки раскаяния. Двигались горы живого мусора: мужчины--автомобильные покрышки, женщины--пластиковые бутылки, люди-чемоданы и дети-металлолом. Контрастом служили идиллические картины всеобщего рая — спаривающиеся кролики, хищные зверюги, обнимающиеся с пестрокрылыми птичками, кружащиеся весталки в хитонах и полубоги в тогах на колесницах.
Практика доказала, что чем проще, тем лучше: кумирами публики и бесспорными победителями дефиле стали 400 граждан из городка Брона. Лучший хип-хоповый хореограф Мурад Мерзуки научил их двигаться, причем всех: 80-летних старух и четырехлетних детей, инвалидов и даунов, седовласых патриархов и зеленых юнцов. А если не двигаться, то играть на подручных музыкальных и не совсем музыкальных инструментах, да так радостно, энергично и заразительно, что по ходу движения бронцев принималась приплясывать вся 200-тысячная толпа зевак. Так что к завершающему дефиле шествию настоящих бразильцев все были уже хорошо разогреты — за бразильским хвостом карнавала пристроились и счастливые зрители, утаптывая брусчатку чем-то похожим на самбу.
Благодушные лионцы охотно участвуют в любом представлении. Наверное, только здесь может пользоваться бешеным успехом такой спектакль, как "The Show Must Go On" Жерома Беля, показанный балетной труппой Лионской оперы. Это не балет и не современный танец. Артисты на сцене, правда, имеются, но они не танцуют. Вернее, танцуют так, как танцует на дискотеке каждый из нас. Управляет театральной дискотекой натуральный диск-жокей — гигантская гора живого мяса, занявшая со своей установкой место дирижера.
За спектакль прокручиваются два десятка шлягеров ХХ века — от "Ни о чем не жалею" Эдит Пиаф до хита Фредди Меркьюри, давшего название всему спектаклю. Первые два шлягера исполняются в полной темноте. На третьем зажигается свет, и зал взрывается одобрительными аплодисментами. На четвертом на сцене появляются артисты и стоят неподвижно с каменными лицами (в публике смешки, перерастающие в хохот). Во время спектакля зритель проходит всевозможные стадии нетерпения, любопытства, негодования и одобрения. К чести лионцев одобрение, безусловно, доминирует: когда к середине спектакля несколько раздраженных зрителей сбегают со спектакля, их провожают насмешливым улюлюканьем. Комбинацию типовых движений на типовой мотивчик (руки вперед, на плечи, за голову, на попу и покрутили бедрами) вслед за артистами с наслаждением выполняет половина зала. Танец толстяка диджея приветствуется радостным улюлюканьем. Сладкий саундтрек из фильма "Привидение" сопровождается массовым покачиванием огоньков мобильных телефонов. Человек, выбежавший из зала (явная подсадка) и якобы в знак протеста раздевшийся донага, вызывает почти экстаз. В финале неподвижно стоящих актеров танцующий зрительный зал вознаграждает овацией. Не проронившие ни бисеринки пота танцовщики уходят со сцены с сознанием выполненного долга, ведь только что они провели удачный эксперимент по созданию театра будущего, в котором актерами являются зрители.