Выставка современное искусство
В московской галерее Гарри Татинцяна открылась выставка художника Тони Мателли "Survival". В том, что молодой американский художник отлично усвоил уроки выживания искусства в современном мире, где ему приходится соперничать с кино, телевидением и прочей агрессивной визуальностью, убедилась ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Тридцатисемилетнего американца Тони Мателли, начинавшего свою карьеру в качестве подмастерья Джеффа Кунса, хорошо знают не только на Западе, но и в Москве. Это один из любимых художников галереи Татинцяна, уже не раз показывающей его произведения как на групповых галерейных выставках, так и на своем стенде на ярмарке "Арт-Москва". Причем вещи его находят русского покупателя — во всяком случае, одно из произведений Тони Мателли было приобретено фондом культуры "Екатерина".
Так что неудивительно, что на первой московской персоналке есть и уже знакомые работы. Это монументальная скульптурная композиция 2005 года с емким названием "Fuck`d". Двое обнаженных, не считая скромного белья узнаваемых марок, людей, мужчина и женщина, тащат на себе руинированный рояль, невзирая на то что их тела изуродованы несовместимыми с жизнью травмами и истыканы всеми возможными колющими и режущими орудиями: мечами и рапирами, кухонными ножами и ножницами, не считая застрявшей в голове женщины бейсбольной биты.
Оправившись от первого шока, замечаешь, что вся композиция подозрительно напоминает хрестоматийную сцену, поставленную Сальвадором Дали для "Андалузского пса" Луиса Бунюэля,— ту самую, в которой двое кюре тянут за собой рояль, служащий гробом для пары дохлых ослов. Но если скульптура Тони Мателли и представляет собой ремейк "Андалузского пса", то переснятый в цвете и объеме кем-то из нынешних особо изощренных мастеров ужасов. Произведения Мателли вообще, кажется, обращены не к зрению, но к осязанию — так до дрожи натуралистично выглядят все детали его силиконовых манекенов. Какой нежной и в то же время усталой выглядит кожа его "Лунатички" — совсем юной девушки, застывшей с закрытыми глазами в позе на грани возможного равновесия. А от сморщенных пальцев и шерстки, покрывающей тела душащих друг друга шимпанзе, кажется, дыбом встают все волоски на теле зрителя. Впрочем, сама тактильность произведений Тони Мателли отсылает, как ни странно, не к традиционной скульптуре, но к кино. Ведь современный человек испытывает меньшую дистанцию по отношению к образам на экране, чем к произведениям классического искусства, даже если он находится с ними в одном музейном пространстве.
Таким же переводом классических образчиков модернизма на язык, внятный для современного чувственного восприятия, выглядят и скульптуры Тони Мателли из так называемого мясного цикла. Его изваяния, представляющие груды разлагающегося мяса, или слепленные из ошметков порченых окороков и колбас подобия человеческих голов кажутся парафразами полотен Хаима Сутина и Фрэнсиса Бэкона, писавших туши на скотобойнях. И даже когда Гарри Татинцян рассказывает, как соседи Тони Мателли чуть ли не вызывали полицию, измученные запахом гнилого мяса, с которого художник делал отливки, это выглядит почти дословной цитатой из чьих-то мемуаров о Сутине. Впрочем, скульптуры Тони Мателли на самом деле не более натуралистичны, чем картины классиков модернизма. Как и живопись, скульптура не может воздействовать на обоняние — а именно запах, наверное, и составляет саму суть отвращения перед гниением. Что же до осязания, то и тут художник все же пощадил чувства зрителей: если фигуры людей и обезьян до дрожи точно воспроизводят текстуру человеческой плоти, то "мясные" изваяния под пальцами оказываются неожиданно твердыми, холодными и неподатливыми.