// ПЕРЕМЕЩЕННЫЕ ЦЕННОСТИ
24 сентября в Эрмитаже открывается выставка "Пространство Тимура. Петербург--Нью-Йорк", приуроченная к 50-летию покойного Тимура Новикова, духовного лидера альтернативной культуры Ленинграда-Петербурга 1990-х годов.
С именем Тимура Новикова (1958-2002) связано все лучшее, что случилось в богемной жизни Ленинграда конца 1980-х и Петербурга 1990-х. Дикий заборно-помоечный экспрессионизм "Новых художников" и ироническое декадентство "Новой академии изящных искусств". Ернические передачи "Пиратского телевидения" и бесшабашное веселье концертов курехинской "Поп-механики". Первые рейвы и праздники неоакадемизма. Группа "Кино", наконец,— самая стильная группа русского рока, стиль которой был в деталях продуман Тимуром Новиковым вплоть до списанного с самого себя образа Виктора Цоя. Он воплощал дух художественной перестройки, так же как и вдохновленный и оформленный им фильм "АССА", где снялся он сам и все его друзья. Дух того времени, когда квартирные выставки сменились уличными — картины вывешивали прямо на проезжую часть разведенного Дворцового моста. Подзаголовок эрмитажной ретроспективы "Петербург--Нью-Йорк", очерчивая пространство, в котором жил и работал Тимур Новиков, точно определяет его роль на местной художественной сцене.
Вместе с ним в сонный город-музей с его душным, отдающим плесенью художественным подпольем ворвался настоящий манхэттенский ветер.
Тимур Новиков ушел из этого подполья, хлопнув дверью. Осенью 1982 года на первой в Ленинграде официально разрешенной выставке неофициального искусства, к которой андеграунд готовился как к Куликовской битве, намереваясь сразить мир духовной мощью вымученного сюрреализма и доморощенной абстракции, он экспонировал дырку от бублика. Теперь уже легендарный "Ноль-объект" — дыра, случайно обнаруженная в одном из выставочных стендов и оформленная как собственное произведение,— был воспринят не как реверанс Малевичу, Хармсу и Дюшану, а как хулиганская выходка, и хулигана с позором изгнали сами нонконформисты — те, кто твердил о своей верности идеалам авангарда. Спустя четыре года Тимур Новиков уже обменивался подарками с Энди Уорхолом: пламенная пропагандистка русского рока Джоанна Стингрей везла из Ленинграда в Нью-Йорк экспрессионистские картины тимуровских "Новых художников", обратно были присланы настоящие банки супа Campbell с подписью короля поп-арта.
Уорхол со своей "Фабрикой" — мастерской, клубом и светским салоном одновременно, где создавались все уорхоловские проекты, от шелкографий до группы The Velvet Underground и "суперзвезд", персонажей богемной тусовки, актеров, трансвеститов и фриков, снимавшихся в экспериментальном кино,— послужил моделью образа жизни в искусстве, которую Тимур Новиков пересадил на петербургскую почву. Он был мастер находить таланты: Сергей Бугаев-Африка и Владислав Мамышев-Монро — его креатуры. Тимуровской "Фабрикой" стала "Новая академия изящных искусств", каждому академику которой было предписано свое амплуа: одному — штамповать картины с революционными матросами, братьями-близнецами героических атлетов Лени Рифеншталь, другому — мастерить компьютерные ремейки Альма-Тадемы и прочей салонщины XIX века с участием фотомоделей в дизайнерских хитонах, а всем вместе — дразнить прогрессивный художественный мир своим показным консерватизмом и проповедью классических идеалов. Эта пестрая академия и стала главным, живым и до сих пор развивающимся произведением Тимура Новикова, но в Эрмитаже выставят не ее, а ленинградские пейзажи в анархистской манере трансавангарда, текстильные картины-коллажи с пиктограммами корабликов в океане шелка и неоакадемические иконы с Оскаром Уайльдом на парче в бисерной рамочке. Во всем этом тоже есть нечто нью-йоркское: вместо тяжеловесного диссидентского нонконформизма — легкость жеста и дыхания.
Рубрику ведет Анна Толстова