В сентябре исполнилось 75 лет с момента создания издательства "Детгиз". Эту дату отметили сразу два его наследника: московская "Детская литература" и питерский "Детгиз". Насколько радостным стал нынешний праздник, размышляет Лиза Новикова.
Детская литература — тот род словесности, который нуждается в постоянной защите. Чиновники, уверенные в том, что они лучше всех знают, как именно следует воспитывать подрастающее поколение, материальные трудности, трудоемкость производства — со всеми этими проблемами, так хорошо знакомыми сегодняшним издателям, приходилось справляться и первооткрывателям детского книгоиздания. Сам "Детгиз" появился отчасти "благодаря" недоброжелателям молодого поэта Самуила Маршака. Успевший поработать в детском театре, кружке для детских писателей и в детском журнале, автор книги "Детки в клетке" удостоился нескольких разгромных отзывов в печати. Покровительствовавший юному таланту Горький дал догматикам отповедь. Он пристыдил всех, кто никогда не слышал, как беседуют "лампа керосиновая и чернильница с пером", и кто не верил, что на советской улице может случиться драматическая история, описанная в стихотворении "Мороженое". Конечным результатом горьковского наступления и продвижения новой детской литературы стало сентябрьское постановление ЦК ВКП(б). Тогда впервые появилось специализированное издательство, выпускающее книги для детей и юношества. "Не гоняясь за количеством названий, отказаться от издания детской книги тиражом менее 20 000, стараясь давать только проверенную книгу в подлинно массовом тираже",— говорилось в историческом документе. Самуил Маршак, начавший сколачивать компанию писателей и художников еще для журнала "Воробей", пригласил к сотрудничеству Даниила Хармса, Николая Олейникова, Николая Заболоцкого, Бориса Житкова.
Перед тем как открывать издательство, Максим Горький провел грамотное маркетинговое исследование: он спросил советских детей, каких книг им недостает. Правда, разбирать мешки пришедших писем старший товарищ доверил Маршаку. Надо сказать, что тогдашние дети, словно заправские критики, задавали критерии хороших текстов. Так, один деревенский мальчик попросил литераторов: "Товарищи, научитесь писать покороче, пояснее, попонятнее, посложнее!" Позднее феномену раннесоветской детской литературы посвятят тома исследований, в частности подтвердят истинность этой наивной формулы в отношении к творчеству и обэриутов, и самого Маршака. Тот "формализм", за который непонятливые взрослые ругали Хармса и Олейникова, что называется, пришелся детям ко двору,— и до поры до времени с этим считались.
Первый год "Детгиз" начал со 168 книг. Потом обороты постепенно увеличились, появились ставшие легендарными журналы "Чиж" и "Еж". Расцвет детского книгоиздания обеспечило уникальное сотрудничество писателей и художников, среди которых были Владимир Лебедев, Юрий Васнецов, Евгений Чарушин. Потом скажут, что детская литература с ее хорошими тиражами и сносными гонорарами расцвела тогда не в последнюю очередь за счет померкшей под цензурной тяжестью взрослой литературы. Так или иначе, но золотая детгизовская команда подтвердила и тезис Виктора Шкловского о том, что новая литература "иногда притворяется детской".
Казалось бы, для нашего детского книгоиздания на десятилетия было задано верное направление: нужно было только сохранять старую детгизовскую традицию, следить за качеством текстов и иллюстраций. Причем в новейшие времена уже можно было избавиться от рутины идеологических оправданий каждой стихотворной или прозаической строчки. Однако сегодняшние проблемы детской литературы показали, что в ней все каждый раз как будто начинается сначала. Похоже, плохая детская литература обречена воскресать подобно средней писательнице Лидии Чарской, которая, будучи навеки заклейменной Корнеем Чуковским, вновь переиздается и экранизируется. В 1920-х годах Маршак пытался изменить ситуацию, когда "детская литература считалась делом компиляторов, маломощных переводчиков и пересказчиков". Сейчас к этому набору добавились еще актеры и звезды шоу-бизнеса. В принципе и тогдашние детгизовцы активно пытались превращать в писателей "интересных людей", путешественников, моряков. Актером начинал Евгений Шварц, а Борис Житков был всем сразу — и морским офицером, и плотником, и преподавателем черчения, к писательству же его подтолкнул Корней Чуковский. Но отправляясь на поиски неоткрытых талантов, тогда все же помнили, что "научить плясать можно, но не каждый будет плясать как скоморох".
Еще Маршак жаловался, что детские стихи Блока и Саши Черного тонут среди грубо намалеванных картинок с подписями вроде "Любит японочка рыбки поесть,/ Любит и удит она./ Стоит ей только у речки присесть,/ Вазочка мигом полна". Но и сейчас подобного добра в книжных магазинах более чем достаточно. К сожалению, даже специалисты пока не торопятся разгребать эти тонны стихотворной руды: эксперты книжной премии "Заветная мечта" начинают нервно смеяться, когда их, прочитавших килограммы новейшей детской прозы, просят принять на конкурс еще и детскую поэзию.
Сегодняшней детской литературе не всегда удается справиться с разнообразием выбора. Маршак со товарищи четко знали, каких детей они воспитывают: это должны были быть не "покорнейшие и безличные слуги капитала", а участники "практической работы по строению будущего". Выросший на буржуазной литературе "светский человек, обладающий богатым запасом каламбуров и анекдотов и готовый прикрыть любой компромисс элегантным скептицизмом" считался бракованным экземпляром, однако именно книги, выходящие в "Детгизе", прекрасно развивали навыки остроумной речи. Нынешним писателям нужно совершать чудеса, поскольку им приходится и элегантный скептицизм пестовать, и о строительстве будущего не забывать. В юбилейном поздравлении президента Дмитрия Медведева говорится о "нравственных, эстетических и духовных ориентирах" — так что без пресловутой "духовности" и тут не обойтись.
"Детгиз" несколько раз менял начальство и название. В 1936 году его переименовали в "Детиздат", и на этом период чистого энтузиазма и прорыва талантов завершился: в 1937-м старая редакция была разгромлена, многие сотрудники, включая писательницу и подругу Маршака Тамару Габбе, были арестованы. Важные страницы истории детской литературы, на которых, в частности, красовалось имя Даниила Хармса, были либо грубо вырваны, либо небрежно скомканы.
Затем главная редакция переехала в Москву. В 1941 году старое название вернули, а с 1963-го вывеска сменилась на "Детскую литературу". В 1991 году издательство распалось на две части: московская сохранила название "Детская литература", а петербургскому издательству, именовавшемуся "Лицей", только недавно удалось возвратить культовое имя. Московские коллеги продолжают массированные просветительские атаки классическими сериями "Школьная библиотека", "Библиотека мировой литературы для детей", а также научно-популярными детскими книгами. А питерцы возрождают традиции журналов "Чиж" и "Еж" и ориентируются на "штучную продукцию", привлекая к работе лучших художников-графиков. Правда, пока они не часто балуют читателей, выпуская всего по несколько книг в год: среди последних изданий — "Кружок умных ребят" Николая Олейникова и сказки с иллюстрациями Юрия Васнецова. Последние новости "Детгиза" связаны и вовсе с квартирным вопросом — редакцию выселяют с Фонтанки, на месте "пятизвездного" издательства собираются возводить четырехзвездный отель. Директора издательства Аллу Насонову при этом больше всего волнует проблема "переезда" их штучных книг — пока новые издания доступны лишь жителям двух столиц: "Мы очень радуемся, когда нам приходят письма из других городов — значит, чьи-то мамы и папы привезли книги из командировок". Впрочем, и столичным родителям по-настоящему тщательно изданные произведения книжного искусства часто оказываются не по карману. Видимо, отчасти поэтому у нас никак не приживется классический жанр иллюстрированной книги большого формата, где картинок больше, чем текста.
Теперь "Детгиз" — одно из небольших специализированных издательств. Таких все еще совсем немного: на ум приходит разве что "Самокат". Магазинные полки забиваются другой продукцией. Алла Насонова сетует, что далеко не все издатели занимаются поиском новых современных авторов. Многие ограничиваются проверенной переводной классикой. При этом нельзя сказать, что иностранная литература тут единственный конкурент: в 1920 годы детишек тоже соблазняли кустарные переводы "Сказок матушки Гусыни" и поэм Вильгельма Буша. Труднее соперничать не просто с западными книгами, а с готовыми проектами вроде того же "Гарри Поттера".
К тому же любой книге, будь то репринт "Вчера и сегодня" Маршака или победивший в конкурсе "Заветная мечта" роман Ильи Боровикова "Граждане солнца", приходится состязаться в первую очередь с телевидением и компьютерными играми. На этой грустной ноте обычно заканчивается любой разговор о детской словесности. Впрочем, повсеместная победа электроники вовсе не означает, что нужно забыть дорогу в библиотеку. Так, в постгаррипоттеровской Европе вновь бьют в набат: Джоан Роулинг усадила детей за книжки, но теперь их опять примагнитил компьютер. Там уже поняли, что лучше дети — книжные черви, чем дети с мониторами вместо голов.
Точки над е
За долгие десятилетия детгизовские стандарты книгоиздания несколько снизились. Современные издатели детских книг научились искусно обновлять даже, казалось бы, давно заученные всеми тексты. Для этого им пришлось всего лишь по-другому расставить точки над е
Энциклопедия детства. "Эксмо-пресс", М., 2001