Биеннале архитектура
Премии XI Венецианской архитектурной биеннале присуждены (см. "Ъ" от 16 сентября), выставка начала работу и продлится до 23 ноября. О национальных павильонах биеннале — ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Для людей, не вовлеченных в кураторские проблемы, XI Архитектурная биеннале скорее разочарование, чем открытие. Ее тема "Не там. Архитектура помимо зданий", предложенная куратором Аароном Бецки, не предполагает показа архитектуры. Лишь немногие из 49 стран-участниц решились проигнорировать требования Бецки, и их павильоны представляли наибольший интерес. Прежде всего это Франция, чей павильон под кураторством Френсиса Рамберта представлял больше сотни макетов новых зданий, которые в настоящий момент проектируют ведущие французские архитекторы. Выставка называется "Порождение города", Франция сегодня начинает активно строить (чего не было в 1990-е), и вопрос о том, что там "помимо зданий", ее не слишком волнует. Зато понятно, что в ближайшее время французская архитектурная школа станет одной из главных в мире, возможно, потеснив английскую.
Архитектуру показывает также Испания, подготовившая обстоятельную выставку о жизни реконструированной Барселоны. Правда, кураторы (Анхель Фернандес и Соледад Иглесиас) решили обезопаситься от упреков в несоответствии теме выставки и организовали демонстрацию материала вокруг цитат известных теоретиков архитектуры 1960-1970-х годов — Альдо Росси, Роберта Вентури, Луиса Кана и т. д. В центре цитата, по бокам — большие фотографии, иллюстрирующие тезисы теоретиков. То есть главное — не здания, а мысль. Мне это невольно напомнило планшеты к защитам кандидатских диссертаций по архитектуре в советское время: в центре высказывание Маркса-Энгельса, по бокам — картинки, доказывающие, что они правы. Но картинки интересные.
Совсем советскую по духу экспозицию — с планами Уго Чавеса по промышленности, здравоохранению, образованию и социальному жилью — представила Венесуэла. Забавным повтором экспозиции Франции выглядит павильон Австралии — там тоже много маленьких макетиков новых зданий, очень стильненьких, но совсем игрушечных. Но такого немного.
Ход Бецки — здания показывать нельзя, надо что-то помимо — провокация, и, надо думать, он получал удовольствие, проходя по национальным павильонам и разглядывая, как люди пытаются ему ответить. В принципе возможностей отвечать у кураторов оказалось немного. Помимо архитектуры они более или менее владеют двумя темами — наукой и современным искусством.
Из "искусства" я бы отметил два павильона. Прежде всего Японию, где в павильоне представлена прекрасная выставка Юнья Исигами — весь павильон оставлен белым, пустым, только на стенах тончайшей графикой вырисованы проекты рассадки растений, а вокруг павильона выстроены стеклянные витрины, где те же растения растут реально. Это тонко, и если бы "архитектура помимо зданий" воспринималась традиционно — как ландшафты, то японский павильон следовало бы признать чемпионом. И, во-вторых, Германию. Там кураторы Фридрих фон Борриес и Матиас Ботгер создали инсталляцию на тему искусственной жизни естественного. Перед входом в павильон выстроено искусственное солнце, светящее ярче реального, а внутри — госпиталь для растений. Растения живут в горшках, в каждый ведут две капельницы, одна с водой, вторая с физраствором, над каждым — ультрафиолетовая лампочка. Немцы не японцы, изящества тут нет, но есть острота темы, отчасти напоминающая полулюдей-полупротезы Отто Дикса.
Что касается науки, то здесь возникла обычная ситуация архитектурных рассуждений на темы социологии и экономической географии, которые всегда кажутся немного дилетантскими. Некоторые еще пытаются прикрыть этими рассуждениями реальные проекты. Скажем, англичане отдали свой первый зал социологии и экономике, и там у них начиналось даже интересно. В Лондоне, сообщают они нам, квартиры сейчас очень активно скупают неангличане. Традиционная лондонская комната в квартире — около 12 метров, а эти, которые скупают, любят комнаты побольше и сносят все перегородки. В Лондоне квартиры всегда сначала скупают, а потом сдают, и новые лондонские люди тоже сдают. Но раньше они сдавали пять маленьких комнат, а теперь одну, и за последние годы Лондон лишился 30 тысяч комнат. Людям негде жить. Это интересное следствие переселения русских в Лондон, и в следующих залах ждешь развития сюжета. Но развития никакого нет, там просто представлено пять британских архитекторов, строящих дома с маленькими комнатами. Как бы исследовали, изучали, а потом стали строить, как строили.
Самым научным на биеннале выглядит датский павильон. Там много графиков, компьютеров, а в центре висит глобус. Казалось, что архитектурная мысль замахнулась там на что-то всемирное, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не архитектурная мысль. Просто в Дании в 2009 году будет всемирный экологический конгресс, и они использовали свой павильон как площадку для объявления об этом событии.
Аарон Бецки сказал, что, с его точки зрения, лучшим павильоном на выставке был бельгийский. Он назывался "После вечеринки. 1907 год". В этот год павильон был открыт. Куратор Мориц Кюнг оставил павильон девственно чистым, только забросал пол конфетти. Гости ушли, конфетти осталось. Это, несомненно, серьезный жест, много говорящий и о статусе биеннале, и о замысле куратора выставки в целом. Действительно "помимо зданий". И двигаясь от павильона к павильону, я все время думал: отчего же так? Какой в этом замысел — лишить архитектурную биеннале архитектуры?
Ответ отчасти давал итальянский павильон. Традиционно там не выставляется Италия (она, кстати, представила проекты развития городов-спутников Рима на другой площадке), а собирается международная экспозиция по приглашению главного куратора. Там были персональные выставки Захи Хадид и Рема Колхаса (героев книг Бецки), а также десятки инсталляций и исследований. Исследования — в стиле все тех же социологических и экономико-политических спекуляций. А инсталляции как-то невероятно напоминали 1970-е годы. Много комиксов, яркие, нарочито небрежные изображения, характерная пестрота с включением кислотных цветов, подчеркнуто абсурдные композиции с народным уклоном, как центральная инсталляция Херцога и де Мерона из бамбуковых табуреточек с одной удлиненной ногой, на которой вырастает следующая табуреточка, потом следующая и так далее,— все вместе образует немудрящую пространственную конструкцию. В один прекрасный момент я встретил там Йоко Оно, ведшую специальную экскурсию, и мне что-то стало ясно. Это была очень яркая картинка сознания архитектурной тусовки, вошедшей в жизнь вместе с поздними Beatles. Не детей 1968 года, а следующего поколения.
Аарон Бецки, несомненно, их лидер в архитектуре. Они прожили жизнь и превратились в университетских профессоров, но их наука отчасти переживание их же опыта. В связи с биеннале господин Бецки объездил десятки стран (был и в Москве) с лекцией о сексуальности в архитектуре с позиций пассивного гомосексуализма — это, несомненно, американское университетское исследование, но несколько специфическое, окрашенное радостной личной сентиментальностью. Во время лекции он все время держал перед собой портрет своего молодого мужа и обращался как бы к нему. И две стороны этого сознания — холодновато-радостные абсурдные инсталляции и специфическое университетское плетение словес — и составили смысловое ядро XI Архитектурной биеннале.
Не все смогли уловить этот характер и правильно ему соответствовать. Кто-то не захотел, у кого-то сказался недостаток времени. Тему биеннале объявили за полгода до начала (обычно — за год), и многие кураторы просто не успели вырастить в себе соответствующие настроения. Вероятно, если бы времени было больше, все вышло бы еще ярче. Но и так удивительно, как много этих повзрослевших хиппи живут в самых разных странах и радостно откликаются на призыв собраться вместе.