В субботу в Кремле под руководством президента России Дмитрия Медведева прошел Госсовет, посвященный ситуации в Южной Осетии и Абхазии. По мнению специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, главная цель Госсовета — вывести губернаторов из глубокого тыла на линию фронта борьбы за свободу и независимость как Южной Осетии и Абхазии, так и всей нашей Родины,— была достигнута.
Губернаторы собирались на Госсовет не спеша. Обычно за час до начала заседания они почти все уже находятся на всякий случай в Георгиевском зале, который во время таких мероприятий используется как фойе Александровского. Теперь и в половине двенадцатого Георгиевский зал был полупустой, и только несколько губернаторов прибились к столикам с печеньем и бутербродами. Официантов, кажется, было больше, чем губернаторов, а журналистов больше, чем официантов. И не очень-то губернаторы стремились поговорить с журналистами, а гораздо охотнее беседовали с официантами. Надо ли говорить о том, что официанты с журналистами разговаривали только в случае крайней производственной необходимости.
Впрочем, президент Ингушетии Мурат Зязиков собрал вокруг себя большое количество интересующихся. Обязан он был этим не себе, а убитому накануне владельцу сайта "Ингушетия.ру" Магомеду Евлоеву. Мурат Зязиков объяснял, что милиционеры и правда убили господина Евлоева по неосторожности, и что это вполне могло быть, и что ему надо верить, потому что людям, не живущим на Кавказе, трудно осмыслить происходящие там события:
— У нас в Ингушетии,— говорил он,— своя российская кавказская цивилизация.
Верить в это не хотелось.
О событиях в Южной Осетии губернаторы говорили вообще безо всякой охоты, прежде всего, думаю, потому, что не были вооружены необходимыми знаниями для этого разговора. Собственно говоря, именно для того, чтобы вооружить их, губернаторов и позвали в Кремль. Идея эта принадлежала, по информации "Ъ", президенту России Дмитрию Медведеву.
Президент хотел рассказать губернаторам о том, что происходило во время пятидневной войны на Кавказе и после нее, во время уже месячной дипломатической войны, в мире. Только вооружив губернаторов этими знаниями, можно было перевести всех этих работников глубокого тыла сразу на передовую информационной войны.
Среди них было, надо сказать, много по всем признакам добровольцев. Некоторые готовы были, наверное, стать контрактниками. Их не надо было ни в чем убеждать. Они все понимали сами. Так, губернатор Калининградской области Георгий Боос на мой вопрос, как он относится к признанию независимости Южной Осетии и Абхазии, ответил:
— Снявши голову, по волосам не плачут. После того что случилось в начале августа, надо было это делать. А то, что будет дальше, надо просто пережить.
Мэр Москвы на вопрос, чем, по его мнению, закончится эта история, отвечал как независимый военный наблюдатель:
— Мне и самому интересно.
Но был тут человек, которого судьба бросила на передний фронт этой войны с самого ее начала. Президент Северной Осетии Теймураз Мамсуров говорил кому-то о напряженной работе по какому-то объединению. Я решил, что ослышался, потому что если об объединении говорил господин Мамсуров, то он мог говорить только об объединении Северной и Южной Осетии. А это вряд ли, потому что признание независимости Южной Осетии — это же и есть отказ от объединения. Или уже нет?
— Да нет,— сказал господин Мамсуров,— я говорил вообще о работе по восстановлению Южной Осетии. А работа по объединению тоже идет, и давно,— в сердцах осетин.
— А на уровне юристов?
В их сердцах, душах (у кого, конечно, есть) и бумагах тоже прорабатывается вопрос, хотелось понять?
— Тоже, конечно,— неожиданно сказал господин Мамсуров.— Но сколько лет должно пройти, я точно не знаю. Десять, может.
— Но все-таки будет? — уточнил я.
— Конечно,— убежденно ответил он.— По-другому не может быть. Даже если бы мы не думали об этом и даже если бы не хотели.
— И как же тогда все это выйдет, если никто этого даже не будет хотеть?
— Выйдет, потому что мы, осетины, братья,— сказал Теймураз Мамсуров.— Это будет обязательно. Неизбежно.
Были, впрочем, в зале и люди, чувствовавшие себя, по-моему, срочниками и понимавшие, что это не их война. Так, губернатор Томской области господин Кресс, входя в Александровский зал, делился с коллегами совершенно посторонними наблюдениями:
— Вы не представляете, каких знакомых я нахожу на "Одноклассниках"!
В зале губернаторов, как обычно, рассадили не по алфавиту, а по номерам субъектов федерации (именно поэтому на заседаниях Госсовета Юрий Лужков всегда оказывается рядом с Валентиной Матвиенко — номера 77 и 78). Я думал, что зал так и не заполнится до конца, но в результате к полудню свободных мест не осталось (возможно, впрочем, что ощущение неполноты создавалось оттого, что в фойе не было Романа Абрамовича, который всегда честно ходил на заседания Госсовета и создавал вокруг себя ничем и никем неповторимый ажиотаж, но ведь господину Абрамовичу больше не надо ходить на заседания Госсовета — свободен).
Были в зале и совершенно новые лица. Так, один губернатор, которого я до сих пор ни разу не видел (из недавно посвященных, подумал я), так неотрывно ходил по залу за Рамзаном Кадыровым, что можно было подумать, что это его охранник. Так ведь и оказалось. Это было странно в Александровском зале, потому что от кого тут, собственно говоря, охранять Рамзана Кадырова? Здесь уже не должно было быть никаких охранников губернаторов. Но он был и отошел от шефа, только когда понял, что сдает его в действительно надежные руки: Рамзан Кадыров остановился возле Николая Патрушева.
А пока они шли мимо губернаторов, этот человек, видимо, чувствовал свою нужность президенту Чечни.
Обычно на заседаниях Госсовета присутствует председатель правительства России. Но Владимира Путина здесь не было. Никто из губернаторов не удивился, наверное, если бы он зашел в зал и после Дмитрия Медведева. Просто потому, что один не привык приходить вовремя, а другой не привык опаздывать, но на самом деле премьера в этот день не было и в Москве — он уже отдыхал в Сочи. Очевидно, Владимир Путин не видел особого смысла в своем присутствии на Госсовете: здесь достаточно было Дмитрия Медведева.
И президент России подтвердил это. Речь, которую он произнес, вполне мог произнести и Владимир Путин.
— Будем называть вещи своими именами: в регионе ввиду развязанной агрессии случилась настоящая война — война, которая унесла жизни русских, осетин и грузин,— сказал президент.— Южноосетинская трагедия наглядно показала, что и в наши дни существуют отвязанные политики, чьи действия являются серьезной угрозой для международного правопорядка и стабильности. События в Южной Осетии показали и еще один момент: Россия никому не позволит посягать на жизнь и достоинство своих граждан! Россия — государство, с которым впредь будут считаться! Мы остановили военную агрессию, отстояли свои законные интересы, и эти решительные шаги получили поддержку не только в российском обществе, их оценили и миллионы людей за рубежом.
Такие слова нуждались в доказательствах, потому что до сих пор люди, избранные этими миллионами, как раз и не оценили решительных шагов, вернее, оценили их так, что лучше об этом даже не думать и не вспоминать.
— Повторю еще раз: эта война не была нам нужна, она была нам навязана,— добавил Дмитрий Медведев,— но ни одна страна в мире не потерпела бы того, чтобы убивали ее граждан, ее миротворцев. Россия была обязана спасти жизни людей, отстоять право и справедливость.
После этого голос Дмитрия Медведева зазвучал с особой силой:
— Мир после 8 августа этого года стал другим (лично мне это было особенно важно услышать, потому что как раз 8 августа у меня день рождения.— А. К.). Я уже сказал, что нас поддержали сотни миллионов человек (то есть число этих людей за минуту увеличилось на два порядка.— А. К.). Однако мы не услышали слов поддержки и понимания от тех, кто в сходных обстоятельствах активно вещал о свободе выбора, о национальном достоинстве, о необходимости применения силы для наказания агрессора.
Это была полноценная мобилизационная речь, и люди в зале сидели с такими темными и сосредоточенными лицами, что было ясно: идет не просто Госсовет — идет военный Госсовет.
— К сожалению, ситуация такова, что в результате действия таких сил продолжается вооружение грузинского режима, в том числе под флагом гуманитарной помощи,— продолжал Дмитрий Медведев.— Целый флот отправили для того, чтобы оказать гуманитарную помощь! Интересно, как бы они чувствовали себя, если бы мы сейчас отправили гуманитарную помощь с использованием нашего флота в страны Карибского бассейна, недавно пострадавшие от известных разрушительных ураганов?!
Еще интересней, что уже на следующий день президент Венесуэлы Уго Чавес заявил о грядущих совместных российско-венесуэльских военных учениях в районе Карибского моря.
— Нас пытаются подвергнуть политическому давлению. Нам, конечно, к этому не привыкать. Ничего они сделать не смогут! — заканчивал Дмитрий Медведев.— Но со всей ясностью хотел бы заявить, что конфронтация — это не наш выбор.
Предложив поговорить, чем каждый регион может помочь Южной Осетии, Дмитрий Медведев завершил сообщением о том, что намерен поговорить с губернаторами и о других уроках "кризиса, который случился в августе текущего года".
После этого Госсовет работал в закрытом режиме. По информации, полученной от некоторых участников совещания, губернаторы были и в самом деле подробно проинформированы о том, как развивались действия на дипломатическом фронте и на информационном. В деталях им рассказали, как вели себя американские и европейские союзники, а также союзники по СНГ, в результате чего губернаторам стало ясно: союзников у России на самом деле нет, но никаких иллюзий по этому поводу и не было. И даже не очень-то, в общем, и хотелось.
Перед губернаторами выступил министр обороны, который откровенно рассказал им про военную составляющую конфликта. Она оказалась не такой уж утешительной, но губернаторов порадовал конструктивный настрой господина Сердюкова. Кроме интенсивной программы перевооружения армии (не исключено, что это вызовет сокращение некоторых социальных расходов), стоит теперь, по словам моих собеседников, которые внимательно слушали господина Сердюкова, ожидать кадрового перевооружения армии на уровне ее генералитета.
В результате двухчасового заседания Дмитрию Медведеву, судя по настроению губернаторов, удалось заразить их своим энтузиазмом.
И что теперь с ним делать?