Наши ньюсмейкеры достаточно часто стремятся преувеличить масштаб какой-либо проблемы в своих целях, как правило — чисто деловых, поэтому нашей задачей является оценка этих преувеличений. В некоторых случаях оценка невозможна. Когда глава комитета ТПП Геннадий Воронин, экс-глава Госстандарта, обратился в "Ъ" с предложением проинформировать читателей о ситуации вокруг европейского стандарта химической продукции REACH, в принципе было понятно, что деловая цель у него есть: на сайте российских экспертов www.reach.ru открыто продается перевод нового регламента на химпродукцию ЕС и консалтинг по вопросу. Но масштаб проблемы выглядит настолько неопределенным, что говорить о рекламных преувеличениях господина Воронина, считающего, что "до остановки российского экспорта в ЕС остались считанные дни", некорректно. Возможно, что с 1 декабря 2008 года практика, складывающаяся вокруг REACH, не парализует на несколько месяцев экспорт в ЕС продукции российского производства в самых неожиданных ситуациях. А, возможно, парализует. Масштабы проблемы с REACH сейчас невозможно оценить — а затронет она прежде всего компании, где впервые слышат об этой аббревиатуре.
Поясню, о чем идет речь. REACH — специализированный техрегламент ЕС на любую продукцию, при создании которой используются химические вещества и компоненты. ЕС, где запуск регламента REACH произошел 1 июля, с 1 декабря накладывает обязательства регистрации любых веществ и управления рисками потребителям от использования этих веществ на производителя. Организация ECHA в Хельсинки с 1 июля ведет пререгистрацию веществ, содержащихся в продукции на рынках ЕС: регистрировать в теории нужно все вещества, содержащиеся в продукции в объеме более 0,1% от общей массы производства и использующиеся производителем в объеме более 1 тонны.
Пререгистрация по базе EINECS производится с 2004 года, причем BASF потратила на пререгистрацию два года, имея бюджет на внедрение REACH в объеме €50 млн в год. С 1 декабря любая продукция, поступающая в ЕС, в которой содержится вещество, не зарегистрированное в ECHA, может быть запрещена к ввозу. Фокус в том, что в России REACH и его проблемами занимаются в основном очень крупные экспортеры. Они знают о своих рисках — однако подавляющее большинство российских мелких промэкспортеров (REACH не затрагивает пищевую и фармпродукцию) о них не догадывается. Активность господина Воронина связана с этим: если компании Японии и США, где по поводу REACH еще в 2005 году протестовала вся промышленность, осознали проблему, то в России пререгистрацией с 1 июля как практически не занимались, так и не занимаются — осознание рисков "автоматически" происходит лишь в компаниях с налаженными международными связями и отстроенным менеджментом, в том числе юридическим.
Практика по REACH пока не сложилась. Пока лишь известно, констатирует господин Воронин, что с 1 декабря экспортер, не вступивший с ECHA в диалог, может на законных основаниях потерять сбыт в ЕС в течение любого последующего дня, что бы он ни экспортировал — от газетной бумаги до газовой турбины. Но, исходя из англоязычных текстов REACH, это именно так: это достаточное основание, чтобы не обращать внимания на деловой интерес господина Воронина и его партнеров,— пока вы не знаете, есть ли у вас проблемы с REACH, они у вас есть.