А еще приватизация сбавляет темпы: раньше приватизировали, сколько успевали — теперь будут продавать, сколько купим. Вот только неплатежеспособных будут продавать чуть быстрее
--------------------------------------------------------
Нормативная база денежной приватизации не готова, но действовать уже может
Внутренний спрос на приватизируемое имущество упадет, внешний — будет расти
Иностранные вложения в приватизацию: "пирамида", которая не собирается обваливаться
Госкомимущество всерьез берется контролировать чековые инвестиционные фонды. Результатом контроля станет, видимо, заметное уменьшение их числа
Банкротство — новый nom de guerre приватизации
--------------------------------------------------------
Хватит политики — хотя бы на время
Важнейшим событием в приватизационной сфере за истекший месяц бесспорно стало подписание президентского указа от 22 июля 1994 года #1535 "Об основных положениях государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации после 1 июля 1994 года", вводящего оные "Основные положения" в действие (публикацию текста документа Ъ завершает в этом номере).
Обсуждение этого документа — или, точнее говоря, обсуждение концепции и схем послечековой приватизации — активно велось в течение нескольких последних месяцев. В силу понятных обстоятельств это обсуждение в значительной степени ограничивалось сугубо политическим аспектом вопроса. А уж политический инструментарий с привычной неотвратимостью свел дискуссию вокруг вполне конкретных экономических проблем к набору расплывчатых, а порой и нерелевантных лозунгов. Если сторонники новой программы приватизации (и ее краткого варианта, введенного в действие указом) все-таки обычно более или менее знали, о чем толкуют, то среди ее противников такая осведомленность отнюдь не была правилом. Приведем лишь один пример.
В самом конце июля в телевизионной программе "Человек недели" выступал Александр Солженицын. Изложив свои представления о наилучшем способе земельной реформы в России, он крайне резко отозвался о затее продавать сельхозугодья с аукциона: по мнению писателя, неизбежным следствием такой распродажи было бы возникновение латифундий и превращение сельского населения страны в батраков. Очень может быть, что писатель в этом вопросе совершенно прав, но он к тому же полагает, будто предписание продавать землю с аукциона содержалось в отвергнутом Думой правительственном проекте программы приватизации — и только отпор депутатов позволил не пропустить этого вредоносного пункта в президентский указ.
Однако ничего подобного в правительственном проекте не было: там речь шла лишь о земельных участках (застроенных или незастроенных) в городах и населенных пунктах — и раздел, трактующий эти вопросы, вошел в указ почти без изменений.
Приходится предположить, что лица, вводившие Александра Солженицына в курс нынешних приватизационных прений, основывались не на реальных материалах, а на наборе штампов из политических перебранок: распродают, мол, родину тем, кто больше заплатит — и соответствующим образом отвечали на естественные вопросы. "Что же, и пашни с молотка?" — "И пашни". (Что, вообще говоря, вполне в отечественной традиции: "А не делатель ли Чичиков фальшивых бумажек?" — "Делатель". — "А не Наполеон ли Чичиков?" — "Наполеон".)
Ясно, что подобного рода обсуждения ярлыков, более или менее справедливо наклеенных на приватизацию, практического интереса не представляют — так оставим (по крайней мере, до осени, когда вероятно возвращение Думы к данной проблематике) политические пересуды и займемся реальным аспектом дела.
Некоторые комментарии к "Основным положениям"
"Основные положения" отличаются (в худшую сторону) от предлагавшихся ранее правительством проектов программы приватизации, что неудивительно — Положения явно носят следы тактических уступок Думе. Тем не менее их подписание дает возможность понемногу начать денежную приватизацию, не ограничиваясь продажами остатков с чековых аукционов.
Темпы приватизации Положениями не форсируются, но сказано, что акции АО, созданных до принятия Положений, должны быть проданы до 1 января 1995 года. Это значит, что до конца этого года на рынок планируется выбросить акции примерно 10 тысяч предприятий, причем в среднем на аукционы будет выставлено по 15-20% их уставного капитала. Разумеется, планы, как это всегда бывает, не будут выполнены на 100%, но достаточно плотную серию продаж все-таки можно предсказать.
Федеральные и местные способы проведения приватизации. Положения жестко фиксируют свою приоритетность над местными программами приватизации: органам государственной власти субъектов РФ и комитетам по управлению имуществом в регионах предписывается привести местные программы приватизации в соответствие с Положениями. Способы приватизации, требования и льготы, предоставленные Положениями, обязательны для исполнения органами местного самоуправления — и никаких ограничений на приватизацию государственной, и, что особенно важно, муниципальной собственности, помимо установленных Положениями, не допускается.
Местным органам власти позволено преобразовывать в АО открытого типа любые предприятия, независимо от стоимости их основных фондов, выбирать способ их продажи в соответствии с Положениями, а также исключать из состава имущества, учитываемого при определении уставного капитала, объекты соцкультбыта, обслуживающие население (в результате чего начальная цена предприятий при продаже снизится, что увеличит спрос потенциальных покупателей).
Субъекты федерации и муниципальные власти смогут принимать решения о закреплении в гос- или муниципальной собственности пакетов акций тех предприятий, которые находятся в их собственности (и обладают признаками, которые
изложены в программе как основания для закрепления пакетов).
Что теперь будут приватизировать... Преобразованию в АО теперь подлежат предприятия с балансовой стоимостью основных фондов на 1 января 1994 года свыше 20 млн руб. — кроме предприятий с долевым участием иностранных инвестиций.
Список предприятий, приватизация которых запрещена, сохранен (раздел 2.1 действовавшей Программы). Кроме того, до принятия соответствующего федерального закона запрещена приватизация предприятий и учреждений образования и здравоохранения (за исключением аптечных учреждений).
Значительно расширены возможности приватизации оборонных предприятий. В частности, в федеральной собственности могут закрепляться акции только тех предприятий, у которых оборонный заказ превышает 30% общего объема выпускаемой продукции. Иные основания закрепления в госсобственности пакетов акций оборонных предприятий, предприятий, выполняющих задания по мобподготовке и т. п., не предусмотрены.
... и как продавать? Порядок продажи предприятий определяется в соответствии с Законом о приватизации. Положения более четко по сравнению с Программой приватизации на 1994 год трактуют возможность продажи акций акционерных обществ по коммерческому конкурсу, положение о котором Госкомимуществу еще предстоит разработать. (Кстати говоря, из самих Положений совершенно непонятно, чем коммерческий конкурс отличается от инвестиционного.)
Для повышения заинтересованности крупных инвесторов установлено, что продажа акций АО по коммерческому (инвестиционному) конкурсу может осуществляться пакетами размером не менее 15-25% уставного капитала. Оставшиеся акции будут продаваться на межрегиональных и всероссийских специализированных денежных аукционах.
Кстати, проведение межрегиональных денежных аукционов (во всяком случае, направленных на покрытие затрат на проведение чековых аукционов) неэффективно, поскольку крупные заявки все равно подаются в одном пункте. Такие аукционы, на наш взгляд, будут устраиваться для выполнения социальных задач — для обеспечения возможности участвовать в денежных аукционах мелким инвесторам. Процедура проведения денежных аукционов, по-видимому, будет в точности соответствовать процедуре проведения аукционов чековых, и все участники аукциона будут получать акции по единой цене.
Цена приватизируемого имущества. Уставный капитал предприятия определяется по прежней методике, но с учетом первой из двух последних переоценок основных фондов. В результате, по приблизительной оценке, уставный капитал предприятий вырастет в среднем в 20 раз.
Начальная цена предприятия может составлять от 70 до 200% его номинальной стоимости (то есть уставного капитала). При продаже предприятий, план приватизации которых был утвержден до 22 июля (день подписания указа #1535), их начальная цена может быть увеличена соответствующим фондом имущества, но не более чем в эти самые 20 раз.
Внесение в планы приватизации вытекающих из Положений сроков и способов продажи акций будет осуществляться постоянно действующей комиссией, создаваемой соответствующим фондом имущества и комитетом по управлению имуществом. Положение о порядке деятельности таких комиссий в ближайшее время будет принято. Итак, уже утвержденные планы приватизации будут подвергнуты изменениям, что вообще-то не на руку владельцам частично проданных предприятий.
Предприятиям предоставлено право исключать из своего имущественного комплекса объекты незавершенного строительства. Это еще один плюс для инвесторов: начальная цена предприятий будет меньше, инвестор не должен будет оплачивать незавершенку, висящую мертвым грузом на балансе предприятия.
Судьба федеральных пакетов. В Положениях значительно снижены возможности для закрепления контрольных пакетов акций предприятий в государственной собственности. Оговорено, что продажа контрольных пакетов акций может быть осуществлена до истечения трехлетнего срока. Исключительное право на закрепление в федеральной собственности 51-процентных пакетов акций принадлежит правительству РФ.
Правда, три года не являются предельным сроком, на который акции могут быть закреплены в федеральной собственности. Положения устанавливают, что акции могут быть закреплены в федеральной собственности еще на три года после истечения срока закрепления.
Весьма интересен и порядок управления пакетами акций, закрепленных в федеральной собственности. До продажи пакет акций передается в управление физическому или юридическому лицу; то есть теперь управление акциями, принадлежащими государству, будет осуществляться не одними только государственными чиновниками (управление которых сплошь и рядом сводилось к отдаче акций в траст директору предприятия). Напомним, что управление этими пакетами будет регламентироваться указом #1200 (см. Ъ #22).
Технология принятия решения о приватизации в основной части сохранена, но исчез один важнейший ее элемент, прежде хотя бы декларировавшийся — элемент правового автоматизма. Без принятия эксплицитного решения тем органом, к компетенции которого конкретное предприятие отнесено госпрограммой, оно не может быть приватизировано. Вместе с тем в очередной раз ужесточены сроки рассмотрения документов. Предусматривается, что должностные лица, нарушившие сроки, подлежат ответственности в соответствии со статьями 30, 31 Закона о приватизации.
Анализ нового порядка принятия решений о приватизации позволяет отметить существенное уменьшение роли Госкомимущества. Его в этом смысле потеснили и правительство, и региональные органы — в том числе комитеты имущества.
Льготы трудовым коллективам. Если проекты правительственной программы приватизации предусматривали значительное сокращение льгот трудовым коллективам, то Положения оставили практически все, как в старой программе приватизации, за исключением одного момента: несколько изменены ограничения на общую номинальную стоимость акций в расчете на одного работника. Надо отметить, что при этом льготы для трудовых коллективов, указанные в прежней программе, фактически мало изменились: с учетом переоценки основных фондов уставный капитал предприятий возрастет в среднем в 20 раз, а минимальная заработная плата по сравнению с 1 июля 1992 года выросла в 23 раза.
Есть, впрочем, в Положениях отчаянно странный пункт (3.5.3) о том, что в случае, когда работниками предприятия приобретаются обыкновенные акции в количестве более 10% уставного капитала, стоимость приобретения акций по закрытой подписке определяется по данным квартала, предшествующего моменту утверждения плана приватизации предприятия в соответствии с положением, утверждаемым Госкомимуществом России. В иных случаях цена акции равна номиналу. При этом непонятно, какие случаи могут быть "иными" — под перечисленные ограничения попадают все три варианта льгот при приватизации. Скорее всего, тут намек на то, что работникам предприятий выгодно бы отказаться от большей части акций по закрытой подписке.
Отметим, кстати, амбивалентность упомянутых льгот. Правительство, как мы помним, стремилось резко их сократить — в угоду так называемым "стратегическим инвесторам". И действительно: казалось бы, большая доля акций у работников предприятий должна отпугнуть внешних инвесторов от участия в аукционах. Но в то же время для инвесторов (особенно отечественных) большие льготы трудовым коллективам выгодны: у работников акции можно скупить значительно дешевле, чем на открытых торгах. Поэтому обширные льготы трудовым коллективам поведут к тому, что инвесторы будут скупать акции не на аукционах или конкурсах, а на вторичном рынке у брокеров, чему последние, разумеется, будут очень рады.
Приватизация недвижимости. К числу бесспорных побед Госкомимущества следует отнести четвертый раздел "Основных положений" — приватизацию недвижимости. Ъ уже достаточно подробно писал о нем, когда он еще был шестым разделом проекта программы (см. Ъ #25), поэтому здесь мы укажем лишь на те его броские черты, упомянуть которые тогда нам не пришлось.
Покупатель "с улицы" не слишком обласкан Положениями: продаже на аукционе и конкурсе подлежат лишь неиспользуемые объекты жилого фонда, а все остальные объекты подлежат продаже арендаторам. Зато возможность отказа этим последним в продаже арендованного имущества практически исключена.
(Кстати, специально для муниципальных чиновников в Положениях есть жесткая фраза, по которой при нарушении прав граждан на приобретение в собственность недвижимого имущества со стороны органов власти и должностных лиц защита этих прав осуществляется в судебном порядке.)
Методика определения продажной цены приватизируемой недвижимости должна была быть утверждена органами местного самоуправления в двухнедельный срок с момента выхода Положений (то есть к прошлой пятнице). Поскольку местные органы никаких методик, естественно, разработать не успели, ценой будет удвоенная годовая арендная плата для нежилых помещений в жилых домах и утроенная для зданий и сооружений. Не исключено, что при этом многие здания уйдут за бесценок: многие арендаторы заключили долгосрочные договора аренды по низким ценам; кроме того, бывает, что арендная плата невысока, а доплата к ней идет в карман чиновнику.
Цена земельного участка будет не больше трехкратной его нормативной цены. Это, конечно, даром.
Приватизированные предприятия приобретают в собственность земельный участок после того, как 75% их акций будут проданы. Это, кстати, означает, что предприятиям, контрольные пакеты которых закреплены в федеральной собственности, не дадут купить земельный участок.
Крайне важно, что право собственности на земельный участок включает право на любое разрешенное его использование (если это не противоречит ограничениям, установленным соответствующими органами власти). При этом не допускается установления целевого (единственного) способа использования объекта недвижимости, в том числе земельного участка, а также установления ограничений на использование отдельного участка.
Впрочем, значение этого не следует переоценивать: в Положениях содержится масса прямых и косвенных ссылок на несуществующее законодательство о территориальном зонировании. Не исключено, что до принятия этого законодательства местные органы власти будут руководствоваться собственными произвольными наработками.
Зато для инвесторов очень важен пункт, согласно которому собственники участка безвозмездно получают в собственность объекты инженерной инфраструктуры, которые используются исключительно для обеспечения этого участка. Правда, и обслуживание этих объектов будет осуществляться за счет собственника. Совершенно потрясает пункт, по которому прокладка коммуникаций общего пользования по территории собственника осуществляется на компенсационной основе — воистину, большая победа прав частной собственности.
Механизм продажи участков отражен в Положениях довольно туманно. Если, например, границы земельного участка не определены, то собственник участка оформляется путем обеспечения всех прав собственника земельного участка, не требующих определения этого участка в натуре. Установление ограничений на перепродажу объектов недвижимости (само понятие перепродажи, между прочим, принципиально важно — ибо многими приобретение участков в собственность трактуется как приобретение без права продажи) в связи с отсутствием определения соответствующего земельного участка в натуре не допускается, а возникающие споры решаются в судебном порядке. (Интересно, на основании чего суды будут решать эти споры?)
Из чтения раздела о приватизации недвижимости становится понятно, что ГКИ было готово отдать за этот раздел все что угодно — и добилось своего в полной мере. Но осуществление заявленных идей будет затруднено из-за непроработанности законодательной базы и отсутствия у федеральных властей реальных рычагов воздействия на власти местные, что уже с успехом было доказано в Москве, в некоторых российских автономиях etc.
Постприватизационная поддержка предприятий. Поддержка реконструкции приватизированных предприятий пойдет за счет средств федерального бюджета и внебюджетного фонда в соответствии с разрабатываемыми правительством Российской Федерации программами постприватизационной поддержки, а также средств стран G7. Положения либерализовали проведение дополнительной эмиссии: теперь для того, чтобы провести вторичную эмиссию, предприятию достаточно продать 75% собственных акций. Итак, большинство АО смогут проводить дополнительную эмиссию — ведь практически у всех предприятий, пакеты акций которых не закреплены в федеральной собственности, нераспроданными остаются не более 20% акций.
Распределение средств от приватизации. Доли всех получателей этих средств — прежде всего бюджетов различных уровней — снижены за счет того, что 51% средств направляется на поддержку самих предприятий. (В связи с этим эксперты ГКИ считают, что ожидаемые — по Закону о федеральном бюджете — поступления средств от приватизации нереальны.) Увеличились в относительном выражении только средства, которые будут получены Российским фондом федерального имущества и местными фондами имущества — видимо, для стимулирования продаж.
Уже выходя за рамки комментировавшегося документа, нельзя не отметить, что неплохой спрос на приватизируемое имущество в ваучерную эпоху (особенно — в конце ее) был возможен только благодаря наличию этого специального платежного средства — ваучера. Переход от чековой приватизации к денежной неизбежно приведет к резкому снижению спроса на госсобственность (подробнее об этом см. Ъ #18).
На недавней расширенной коллегии ГКИ (см. Ъ #27) Петр Мостовой по этому поводу заявил: "По существующим оценкам, нас ожидает резкое снижение общей массы средств, которые могут поступить в оплату за продаваемые объекты приватизации, и соответственно резкое снижение поступлений в бюджеты всех уровней — в 3-5 раз минимум. Единственным фактором, который позволяет оценивать ситуацию не столь пессимистично, является вовлечение в сферу приватизации объектов недвижимости и земельных участков.
Это обстоятельство было предметом дискуссии между нами и нашими оппонентами. Они считали, что достаточно увеличить продажную цену объектов приватизации для того, чтобы резко увеличились поступления от нее. Это, конечно, иллюзия. Количество инвестиционных ресурсов на рынке ограничено. Объем средств на руках у потенциальных покупателей и, главное, средств, которые покупатели желают вложить в покупку объектов приватизации, существенно ограничен. В связи с этим режим, в
котором с 1 июля пойдет приватизация, будет отличаться от прежнего в первую очередь тем, что на место массовых продаж придут продажи в значительной степени индивидуализированные. Для того чтобы обеспечить продажу объекта приватизации, необходимо будет проделать определенную работу применительно к каждому предприятию — в том числе, с целью повышения его привлекательности для потенциального покупателя".
Иностранные портфельные инвестиции — тоже "пирамида", но с "подпоркой"
А теперь обратимся от анализа документов к анализу практики — и начнем как раз с привлекательности приватизированного имущества для покупателей.
С 1994 года начался массовый приток иностранного капитала в акции российских предприятий. В нынешнем обзоре мы рассмотрим приток капитала со стороны иностранных портфельных инвесторов — о вложениях, осуществленных стратегическими инвесторами, которые приобрели крупные пакеты акций предприятий (как правило, на инвестиционных конкурсах) и участвуют в развитии производства, здесь речь не пойдет.
Вопреки всем прогнозам и многочисленным высказываниям экспертов, особенно популярным в 1993 году, рынок акций приватизированных предприятий стал с 1994 года самым емким сектором отечественного фондового рынка. Кроме того, сами акции приватизированных предприятий являются весьма ликвидным и высокодоходным инструментом.
Надо сказать, что акции отдельных предприятий были ликвидны и ранее. Однако ликвидность наблюдалась лишь в том случае, если инвестор (или несколько инвесторов) боролись за пополнение пакетов акций предприятия. Иными словами, акции предприятия были ликвидны до тех пор, пока на нем шла борьба за власть. Соответственно, их рынок, как правило, был очень узким территориально — он концентрировался в месте расположения крупного инвестора, производящего скупку акций. Однако в 1994 году, с началом массового притока иностранного капитала, ситуация кардинально изменилась — акции многих предприятий стали ликвидными и доходными.
По оценкам экспертов консультационного агентства "Скейт-Пресс", общий объем инвестиций в акции приватизированных предприятий со стороны иностранных портфельных инвесторов составил в этом году около $1 млрд — и это капитал, уже реально пришедший в Россию. Недельный же оборот рынка акций приватизированных предприятий составляет по меньшей мере $100 млн (с учетом скупки акций отечественными брокерами и их продажи конечным портфельным инвесторам). Для сравнения: объем прямых инвестиций (в том числе — рублевых) на денежных аукционах и инвестиционных конкурсах за все время ваучерной приватизации составил около $2 млрд, при том что это только обязательства инвесторов, а сами средства будут поступать (если будут) в течение 2-4 лет.
Поскольку сейчас на Руси принято — причем не только среди "простой публики" — считать наилучшим аргументом за какие-либо инвестиции тот факт, что такое вложение сделали иностранцы, у экспертов Ъ нет сомнений: впереди длинный и неуклонный рост внимания и отечественных инвесторов к акциям приватизированных предприятий.
А откуда же взялся такой интерес иноземцев к акциям новоиспеченных российских АО? Ведь у всех уже в зубах навязли рассуждения о том, что Россия является страной повышенных инвестиционных рисков: политических (возможность экспроприации, национализации приобретенного имущества), экономико-политических (изменение законодательства, и, в частности, режима налогообложения), криминогенных и проч.
Но платой за риск является повышенная доходность. Например, акции АО "Юганскнефтегаз" стоили по ценам чекового аукциона, завершившегося 19 ноября прошлого года, меньше $1 (цена рассчитана исходя из курса аукциона и валютного курса ваучера на дату окончания аукциона), в январе их цена составила $2-2,5, а сейчас курсовая стоимость достигла $15. Таким образом, доходность вложений составила 1300% годовых в валюте — и это если рассматривать приобретение акций на вторичном рынке. Если же рассматривать доходность по отношению к первичному чековому аукциону, то она составит 2400% в валюте. Примерно такая же ситуация наблюдается с акциями других предприятий нефтяного комплекса, а также предприятий некоторых других отраслей — электроэнергетики, электросвязи, производства минудобрений, цемента и т. д.
По мнению большинства экспертов, на российском рынке акций приватизированных предприятий сейчас явно превалируют "бычьи" тенденции. Столь резкий рост курсовой стоимости акций этих предприятий во многом связан с притоком иностранного капитала в Россию. Капитал этот чисто венчурный, то есть изначально предполагающий, что, условно говоря, из 100 проектов, в которых он участвует, 99 проваливаются, но доходы от сотого с лихвой перекрывают все убытки. Похоже, что инвестиции в акции российских приватизированных предприятий долгое время будут именно таким сотым проектом.
Причин такого притока иностранного капитала несколько. Во-первых, иностранные инвесторы, видимо, осознали, что нестабильность политической обстановки в России сильно преувеличена. Во-вторых, приток иностранного капитала весьма поощрила госпрограмма приватизации на 1994 год, в которой особо оговаривалась возможность для иностранных инвесторов участвовать в чековой приватизации — в частности, покупать приватизационные чеки. В-третьих, только в 1994 году на рынке реально появились предприятия, которые представляют интерес для портфельных инвесторов: предприятия нефтедобычи, электросвязи и т. д. В-четвертых, с момента начала ваучерной приватизации прошел некий период адаптации, за время которого иностранные инвесторы смогли лучше понять этот рынок.
Проанализируем основные причины постоянного роста курсовой стоимости акций приватизированных предприятий. На наш взгляд, это:
— рост курсовой стоимости за счет "эффекта пирамиды", подкрепленного существованием "подпорки";
— возможность выплаты высоких дивидендов;
— недооцененность имущества предприятий;
— защита курса акций от падения, вызванного дополнительной эмиссией.
(Мы бы сразу хотели отмести возможные предположения о том, что вложения в акции российских предприятий делаются в рекламных целях. На Западе реклама, подобная рекламе отечественных инвестиционных фондов: "в нашем портфеле появились акции крупнейших нефтяных предприятий", — ни к чему хорошему не приведет.)
Рассмотрим чуть подробнее названные причины.
"Пирамида" с "подпоркой". Главной причиной роста курсовой стоимости является постоянно растущий спрос со стороны иностранного капитала. Можно констатировать нечто вроде так называемого эффекта пирамиды, столь часто поминаемого ныне в связи с АО "МММ". Иностранные портфельные инвестиции в России основаны на том же принципе: покупатель акций уверен, что всегда найдутся желающие приобрести акции по более высокой цене.
В подтверждение этого тезиса упомянем заказы некоторых иностранных инвесторов, которые сейчас, до объявления результатов многих чековых аукционов, завершившихся 30 июня, готовы скупать акции этих предприятий по фиксированным ценам — не зная ни курса этих акций, ни даже их номинала (то есть — из-за увеличения количества акций в обращении в результате сплита — доли активов, которая на них приходится).
В этой связи возникает совершенно справедливый вопрос: а наступит ли когда-нибудь обвал? О политических рисках и прочей кофейной гуще мы, естественно, говорить не станем. Отметим лишь, что у портфельных инвесторов имеется серьезная "подпорка": дело в том, что у большинства предприятий закрепленные в федеральной собственности контрольные пакеты акций будут проданы уже в 1995 году. А до этого по большой части предприятий пройдут инвестконкурсы, победители которых приобретут крупные (но не контрольные) пакеты акций. После продажи закрепленных в госсобственности контрольных пакетов каждая акция станет буквально на вес золота — и тогда нынешним небольшим пакетам акций буквально не будет цены.
Возможность дивидендных выплат. Как это ни смешно, иностранные портфельные инвесторы рассчитывают на дивидендные выплаты. Дело в том, что уставный капитал приватизированных предприятий оценивался в ценах 1 июля 1992 года, а прибыль предприятий рассчитывается в текущих ценах. Таким образом,
предприятия могут заплатить очень неплохие дивиденды в расчете на одну акцию — например, Владивостокский морской торговый порт выплатил по итогам 1993 года 1000% годовых, а находящийся в бедственном положении Горьковский автозавод — 2100% (правда, по привилегированным акциям). И хотя дивиденды начисляются на номинал, а акции приобретаются по ценам, как правило, гораздо дороже номинала, доходность, полученная от дивидендных выплат, оказывается достаточно высокой.
Недооцененность имущества приватизированных предприятий. Это еще одна важная причина роста курсов акций. Речь идет не о том, что имущество было оценено в ценах 1992 года — понятно, что номинальная цена имущества вообще ничего не означает. Дело в другом.
Иностранные инвесторы, как мы уже говорили выше, долгое время боялись инвестировать в акции российских предприятий. А внутренний спрос по понятным причинам был невелик. Тем самым стоимость предприятий на чековых аукционах оказывалась очень низкой. Например, полная стоимость такого предприятия, как "Сургутнефтегаз", составила $16 млн (цифра была получена следующим образом: общая стоимость ваучеров, вложенных на чековый аукцион, на котором продавалось 18,25% уставного капитала, была умножена на 100/18,25).
Естественно, что рыночная стоимость этого предприятия намного больше — и после прихода иностранных инвесторов цена акции на вторичном рынке резко поползла вверх.
Защита от падения курса из-за дополнительной эмиссии. Известно, что проведение дополнительной эмиссии негативно влияет на курс акций предыдущей эмиссии. Но объектами интереса иностранных портфельных инвесторов большей частью являются предприятия, контрольные пакеты акций которых закреплены в госсобственности (РАО "Единые энергосистемы", АО "Ростелеком", РАО "Норильский никель", предприятия нефтедобычи и пр.). А для этих предприятий дополнительная эмиссия запрещена: Основные положения новой программы не дозволяют выпускать новые акции предприятиям, более 25% которых остается закрепленными в госсобственности.
Ну и, наконец, остановимся на основных участниках рынка. Основными конечными портфельными инвесторами выступают зарубежные инвестиционные фонды. Их заказы выполняют зарубежные инвестиционные банки и брокерские конторы, а также российские брокеры. Лидером по объему инвестиций, сделанных по заказу зарубежных портфельных инвесторов, является американский инвестиционный банк CS First Boston (объем инвестиций — около $600 млн), на втором месте, пожалуй, находится фирма Salomon Brothers (около $200 млн). Практически все остальные зарубежные инвестиционные институты вложили менее $100 млн. Среди отечественных институтов, выполняющих заказы зарубежных финансовых институтов, отметим прежде всего чековый фонд "Альфа-Капитал", который с самого начала ваучерной приватизации работал с расчетом на иностранцев и инвестировал именно в привлекательные для них отрасли (за исключением, быть может, нефтедобычи), а также брокерские конторы "Тройка-диалог", "Олма", "Грант", "Тринфико", "Ринако плюс" и др.
Чтоб служба медом не казалась...
После окончания чековой приватизации Госкомимущество решило всерьез заняться вопросами проверки деятельности чековых инвестиционных фондов. Необходимость их проверки вряд ли у кого-то вызовет сомнение. Не стоит сомневаться и в своевременности такого шага со стороны ГКИ: конечно, проверки стоило бы осуществлять во время ваучерной приватизации, пока чековые фонды привлекали средства акционеров, а не после ее окончания, когда акционерам уже нечего терять, — но ведь лучше поздно, чем никогда.
Итак, ровно 1 июля 1994 года первый зампред ГКИ Александр Иваненко подписал распоряжение #1832-р "Порядок контроля за деятельностью специализированных инвестиционных фондов приватизации и управляющих этих фондов, а также приостановления действия и отзыва выданной им лицензии"; 20 июля документ зарегистрирован в Минюсте.
Прежде всего, этот документ подтвердил полномочия ГКИ по контролю за ЧИФами в постваучерную эру. В чем будет состоять этот контроль? Читаем (п. 2): контроль за деятельностью лицензиата (так в тексте распоряжения называются ЧИФы и их управляющие) "...осуществляется путем изучения (анализа) предоставляемых в установленном законодательстве порядке лицензиатом в лицензирующий орган (ГКИ или комитет по управлению имуществом. — Ъ) документов, а также публикуемых (распространяемых) в средствах массовой информации сведений о лицензиате либо путем проведения проверки его деятельности".
Насчет распространяемых в СМИ сведений о лицензиате — это сильный ход. Многие СМИ, особенно оппозиционные, обожают публиковать письма читателей такого содержания: "Сдал(а) свой ваучер в ЧИФ 'Х', а они меня обманули", — и не обязательно раскрывать, что обман заключался, например, в отказе фонда выдать ваучер обратно или выкупить акции у акционера. Кроме того, какой простор для недобросовестной конкуренции — например, ЧИФ "А" решил насолить за что-нибудь ЧИФу "Б" и проплатил статью о том, что ЧИФ "Б" показал в балансе убытки, а при этом его управляющий купил себе виллу на Багамах... Вот вам и повод для анализа деятельности и контроля.
А контроль подразумевается нешуточный: "При осуществлении контроля лицензирующий орган вправе истребовать у лицензиата любые документы, содержащие сведения о его финансово-хозяйственной и иной деятельности". Интересно, а как при этом быть с коммерческой тайной? Тем более интересно, что при проведении проверки лицензирующий орган образует комиссию, в которую привлекаются "сотрудники центральных органов федеральной исполнительной власти..., иных предприятий, учреждений и организаций...". (Таким образом, можно привлечь к проверке и ознакомить с конфиденциальными документами фонда представителей конкурирующих компаний.)
Набор причин, могущих послужить основанием для приостановления действия лицензии, достаточно широк (п. 10). Например, достаточно изменить устав и не доложить об этом по начальству, чтобы навлечь на себя эту кару (при том, что о необходимости таких докладов ранее не сообщалось). В конце распоряжения сказано: "Комитетам по управлению имуществом довести настоящее распоряжение до залицензированных ими чековых инвестиционных фондов". Наугад опрошенные корреспондентом Ъ управляющие четырех чековых фондов были ошарашены сообщениями об этом распоряжении и сообщили, что хоть Госкомимущество и "залицензировало" их, никаких сведений о предоставлении дополнительной отчетности из комитета не поступало и, вообще, если бы не звонок корреспондента, то... То ГКИ в полном соответствии с распоряжением #1832-р могло отозвать у этих ЧИФов лицензию.
А чтобы уж окончательно показать фондам, кто в доме хозяин, к причинам приостановки лицензии отнесено "совершение сделок, не соответствующих требованиям законодательства РФ". Итак, чиновники из управления инвестиционных фондов ГКИ или из региональных комитетов по управлению имуществом будут определять, соответствуют ли сделки фонда требованиям всего законодательства. Решат, что не соответствуют — отберут лицензию. И дальше снова: к отзыву лицензии ведет "выявление в деятельности управляющего хотя бы одного из действий, совершение которых запрещено Положением о специализированных инвестиционных фондах приватизации, аккумулирующих приватизационные чеки граждан, и иными актами законодательства".
Госкомимущество тут явно превысило свои правомочия. Есть же на свете МВД, прокуратура, суды, призванные следить за выполнением законодательства и устанавливать незаконность действий, используя соответствующие процедуры. Единственное утешение оставляют авторы документа для фондов: те могут обжаловать в суде решения лицензирующего органа о приостановлении действия и отзыве лицензии. Утешение, конечно, сильное, но едва ли кому-нибудь очень хочется его испытать: суд не восстановит ни доброго имени фонда, ни упущенной за время разборок прибыли.
Эксперты Ъ настоятельно советуют ЧИФам и их управляющим, не желающим — даже на время — терять лицензию:
Первое. Сдавая документы в ГКИ, требуйте полную опись документов — иначе в управлении чековых фондов может затеряться какая-нибудь бумажка — и вашу лицензию отзовут за отсутствием всех необходимых документов.
Второе. Вносите в отчетность не только то, что требуется законодательством, но и вообще все что можно. Шансы на удовлетворение требованиям ГКИ значительно повышаются.
Вернемся к тексту распоряжения. Пункт 14 гласит, что с момента приостановления лицензии все операции лицензиата по управлению имуществом, в том числе ценными бумагами и денежными средствами, приостанавливаются, а пункт 15 — что "В исключительных случаях в целях обеспечения имущественных интересов и прав акционеров фонда по письменному разрешению лицензирующего органа лицензиатом могут осуществляться отдельные однократные операции с ценными бумагами и денежными средствами. Для получения разрешения лицензиат подает в лицензирующий орган мотивированное заявление, в котором указываются цели, обоснования, предмет, сумма и сроки предполагаемой сделки, а также наименование, адреса и платежные реквизиты ее участников". Во-первых, опять не очень понятно, как в этом случае с соблюдением коммерческой тайны, а во-вторых, по каким критериям ГКИ будет оценивать возможность или невозможность осуществления сделки?
Пункт 24 забивает последний гвоздь в крышку гроба: "Действие отозванной лицензии не восстанавливается. Со дня отзыва лицензии лицезиат не вправе осуществлять инвестиционную деятельность в качестве соответственно специализированного инвестиционного фонда приватизации или управляющего...". Далее говорится, что управляющий может сдать повторный экзамен и получить право на управление активами инвестиционных фондов. А вот что касается самих фондов, то с ними ситуация неясная. Если отозванная лицензия не подлежит восстановлению, а фонд без лицензии не вправе заниматься инвестиционной деятельностью, то что будет с его акционерами? В пылу борьбы с ЧИФами ГКИ, похоже, забыло свою первоначальную задачу — защиту прав их акционеров.
И в качестве "разрешенья всех цепей" — пункт 26: "По результатам проверки деятельности лицензиата лицензирующий орган может рекомендовать Совету директоров фонда перечень вопросов для включения в повестку дня предстоящего собрания акционеров".
Подведем итог. Распоряжение #1832-р предоставляет ГКИ неограниченные возможности для:
— смены неугодных управляющих фондов и передачи фондов угодным управляющим;
— вмешательства в управление фондами путем составления угодной ГКИ повестки собрания акционеров;
— вмешательства в инвестиционную деятельность фондов путем одобрения или неодобрения сделок.
Таким образом то, что не удалось сделать ГКИ введением президентского указа (о проекте которого мы писали в #23), оно сделало введением этого распоряжения. Чековые фонды в ближайшее время почувствуют ветер перемен; не исключено, что наиболее осторожные из них после таких распоряжений от греха подальше переведут активы в другие структуры.
Контроль за ЧИФами — уменьшенная копия Борьбы с бандитизмом
Надо думать, читателю уже пришла в голову эта аналогия: с бандитизмом надо бороться — ЧИФы надо контролировать. Но указ о борьбе с бандитизмом вызвал больше опасений, чем надежд — равно как и только что рассмотренный "Порядок контроля". Эта аналогия в какой-то степени и утешает: мы пока, вроде бы, не слыхали о злонамеренном использовании указа — так, возможно, и "Порядок контроля" не навредит...
За одно можно поручиться: применяться он будет на полную катушку — и не только потому, что фонды действительно нужно жестко контролировать, но и потому, что устроенный таким образом контроль являет собой безукоризненный инструмент для слияния инвестиционных фондов.
В беседе с корреспондентом Ъ руководитель чекового фонда "Республика" Алексей Нечаев выразил уверенность в том, что начавшийся уже процесс слияния ЧИФов будет быстро крепнуть. А глава "Республики", готовящейся к юбилейному десятому слиянию, заведомо компетентен в этом вопросе.
По мнению г-на Нечаева, до сих пор объединение ЧИФов носило в основном добровольный характер. Объединиться, как правило, хотят и фонды, которые вливаются, и фонды, которые поглощают. С последними — понятно: они увеличивают масштаб деятельности, снижают (удельные) издержки — наконец, просто наращивают контролируемые ими активы. Но есть резон и у "отдающихся". Взять хотя бы такой (по словам г-на Нечаева, вполне типичный) случай: некая группа полтора года назад учредила ЧИФ для коллекции — свой банк есть, свой торговый дом есть, пусть уж и свой ЧИФ будет. Получился потенциально прибыльный фондик, но по масштабам операций с группой он несопоставим. А управляющий либо мышей не ловит, либо работает скорее на себя, чем на фонд. И что теперь с этим фондом делать? Пристроить под крышу какого-нибудь зарекомендовавшего себя фонда.
Или другой, более распространенный вариант. Сделали ребята фонд — хороший, но маленький. Положенных по закону 10% просто на жизнь не хватает. Значит, либо потихоньку проедать (с точки зрения закона — разворовывать) активы, либо кому-нибудь отдаваться. А кому? Альтернативы, по мнению Алексея Нечаева, таковы: либо "под банк", либо "под бандитов", либо — своему же более крупному собрату.
Под бандитов не хочется — это понятно; но под банк ЧИФу хочется ничуть не больше: практика показала, что банки относятся к "усыновленному" фонду весьма неласково, стремясь как можно быстрее и как можно больше из него выдоить, а там — пусть и лопнет. ("Какие дивиденды? Каким акционерам?") Вот и выходит, что один у малого фонда выход — слияние.
Г-н Нечаев рассказал, что многие фонды звонят в "Республику" каждые две-три недели: ну, скольких вы уже собрали? "Я думаю, они ждут критической массы: услышат как-нибудь, что уже 44, и скажут — берите нас сорок пятыми".
Однако через полгода-год г-н Нечаев предсказывает начало нового, недобровольного периода в процессе слияния. И загонять фонды в слияние будут, по его мнению, территориальные комитеты имущества. Логика этого прогноза достаточно проста — и вполне объясняет (не оправдывает, а именно объясняет), зачем ГКИ понадобился такой свирепый и бесцеремонный "Порядок контроля" за чековыми фондами.
Алексей Нечаев утверждает, что лишь малая часть ЧИФов жизнеспособна в установленных законом рамках ("имеет возможность не воровать"): имеющие богатых учредителей — и совсем уж считанные везунчики, сумевшие раскрутиться с нуля. Всем же остальным — большинству — как мы уже слышали, неизбежно придется сливаться или воровать.
Региональные же комитеты имущества "ближе к народу", чем ГКИ; они яснее и непосредственнее ощущают свою ответственность перед акционерами "своих" ЧИФов. Поэтому долго смотреть, как какой-то конкретный фонд проедает или пускает налево активы, комитеты не захотят. А ведь как ведет себя тот или иной управляющий, всегда видно. "Комитеты видят свою задачу так: развернуть ЧИФы на людей (т. е. заставить их так или иначе удовлетворять запросы акционеров. — Ъ), а тех, кто не разворачивается, ликвидировать как класс. И я считаю, что с государственной точки зрения это правильно".
Разумеется, если г-н Нечаев точно описал цели, преследуемые комитетами имущества в этом деле, то многое в прочитанном нами "Порядке контроля" становится понятнее. И все же, на наш взгляд, вполне можно было бы сделать этот документ более деликатным и не так безоглядно превышающим полномочия Госкомимущества. Но, правду говоря, даже и в таком гипотетически интеллигентном виде документ не был бы идеален.
Куда более цивилизованным выходом был бы переход — пусть постепенный — к саморегулированию инвестиционных фондов. "Одно дело, — справедливо говорит Алексей Нечаев, — если мой баланс читает чиновник, а другое — если его читают пятеро моих коллег, управляющих другими фондами". Однако до создания таких саморегулирующихся ассоциаций фондов путь еще неблизкий. По сведениям Ъ, делаются только первые шаги.
Начнем знакомство с широко размалеванным чертом
Термины банкротство и неплатежеспособность все чаще мелькают и в прессе, и в разговорах. То Виктор Черномырдин заявит, что "неплатежеспособными назвать можно практически все российские предприятия", то Анатолий Чубайс скажет, что едва ли не основным направлением работы ГКИ в ближайшее время будут банкротства (напомним, что Федеральное управление по делам о несостоятельности структурно связано с ГКИ), и пообещает к осени "две тысячи банкротов". Широкие
массы экономических субъектов волнуются — и правильно делают. Тема, что и говорить, серьезная.
Конечно, тревоги — или надежды — огромного числа людей, так или иначе связанные с надвигающейся волной банкротств, требуют обстоятельного анализа проблемы. Но, увы, — такой анализ пока неосуществим: нормативная база "обанкрочивания" еще далеко не готова. Глава Федерального управления (в дальнейшем, для краткости, ФУБ) Сергей Беляев недавно заявил: "Необходимо принять порядка 40 нормативных актов для создания механизма банкротства, в том числе новую редакцию закона о банкротстве — действующая не работает."
Тем не менее, процесс пошел. Экспертам Ъ показалось, что как руководителям и работникам "угрожаемых" предприятий, так и потенциальным инвесторам было бы небезынтересно познакомиться с тем, как этот процесс идет именно сегодня: какие документы рассматривают, какие вопросы задают, какие решения принимают. И корреспондент Ъ пришел на очередное заседание комиссии ФУБ, которое состоялось 29 июля.
В задачи членов комиссии входило принятие решения по трем предприятиям, признанным неплатежеспособными: Киришскому комплексному леспромхозу (Ленинградская обл.), Уваровскому химическому заводу (Тамбовская обл.) и Климовскому механическому заводу (Московская обл.). На заседание были приглашены представители отраслевых министерств и ведомств, к которым относятся указанные предприятия.
Членам комиссии были предложены для ознакомления справки о предприятиях стандартного содержания: полное наименование предприятия, его адрес, форма собственности (с указанием размера государственной доли), отраслевая принадлежность, подлежит ли обязательной приватизации в соответствии с Госпрограммой, численность работающих. Информация о финансовом положении дается в соответствии с системой критериев для определения неудовлетворительной структуры баланса (согласно приложению 1 к постановлению правительства РФ #498 от 20 мая 1994 г. — см. Ъ #20, стр. 62). В справке содержится характеристика производственной деятельности предприятия, номенклатура выпускаемой продукции, структура недвижимости, площадь земельного участка, перечень объектов социальной сферы, а также решение по данному предприятию, предлагаемое территориальным агентством, согласованное с местными администрациями и комитетами по управлению имуществом. О положении дел на предприятиях докладывают представители территориальных агентств ФУБ.
Мы коротко изложим ход заседания, а затем попытаемся сформулировать возникшие у нас ощущения.
Холдинг хочет не продажи, а дотаций
Начали с Киришского леспромхоза. На предприятии недавно прошла закрытая подписка с использованием второго варианта льгот, в государственной собственности находятся 29% его акций, 20% акций принадлежат государственному холдингу "Рослеспром". Планом приватизации предусматривается пятипроцентный ФАРП и продажа 24% акций на инвестторгах.
Объем производства леспромхоза невысок. Оборудование используется старое — физический износ 80%. Производственная зона — 40 га. На балансе находятся объекты социальной сферы. По данным баланса на 1 января 1994 года на начало отчетного периода коэффициент текущей ликвидности (Ктл) был равен 0,78, коэффициент обеспеченности собственными средствами (Кос) — 0,04. На конец данного периода соответственно: 0,59 и -0,06. Коэффициент восстановления (утраты) платежеспособности (Квп) — 0,25. Предлагаемое решение: изменить план приватизации и продать 29% акций единым пакетом на инвестконкурсе, в условия которого включить погашение не менее 20% просроченной задолженности в течение месяца со дня заключения договора купли-продажи, проведение конкурса наметить на сентябрь.
Вопросов по данному предприятию у членов комиссии немного. Они касаются передачи объектов социальной сферы в местный бюджет, суммы просроченной задолженности, возможности увеличения уставного капитала предприятия, чтобы инвестор мог получить жесткий управляющий пакет акций. На вопрос о данных баланса на 1 апреля представитель терагентства отвечает, что улучшения финансового состояния леспромхоза не произошло.
Представитель "Рослеспрома" в своем выступлении говорит, что холдинг сильно озабочен судьбой предприятия. Он называет значения коэффициентов по балансу на 1 июля: Ктл = 0,67, Кос = 0,19, Квп = 0,35, т. е. наметилась тенденция к улучшению финансового положения. Кроме того, предприятие "кормит" три поселка, т. е. является градообразующим. Поскольку оно несет большие расходы на поддержание социальной сферы, область предоставила ему отсрочку по платежам в местный бюджет. Представитель "Рослеспрома" признает, что рынок сбыта лесной продукции сузился, от нее отказываются страны СНГ, а значит, необходимо искать новые рынки сбыта, поэтому и сам холдинг нуждается в структурной перестройке. При всем том "Рослеспром" просит "не банкротить" леспромхоз и предлагает разработать план стабилизации его финансового состояния, передать оставшиеся 29% акций в холдинг и выделить дотацию в 200 млн рублей под согласованный с ФУБ бизнес-план. Таким образом, Рослеспром предлагает либо перенести срок рассмотрения вопроса по делу Киришского леспромхоза до разработки плана его финансового оздоровления, либо вообще снять предприятие с рассмотрения и подробно разобраться.
Ведущий заседание генеральный директор ФУБ Сергей Беляев поясняет, что в данном случае речь идет не о банкротстве и тем паче не о ликвидации предприятия, а всего лишь об ускорении процедуры продажи.
Заместитель генерального директора ФУБ Виктор Голубев напоминает присутствующим, что официального критерия "градообразующего" предприятия пока не существует и использовать сейчас этот термин было бы некорректным.
Высказываясь по данному вопросу, члены комиссии подчеркивали, что инвестиционный конкурс в данном случае и направлен на оздоровление финансовой ситуации. Кроме того, возникает вопрос: откуда "Рослеспром" собирается взять 200-миллионную дотацию, являясь не органом госуправления, а государственным предприятием. Заместитель г-на Беляева Георгий Таль предлагает выслушать представителей Госкомпрома. Представители Госкомпрома сообщают, что не видели материалов по предприятию и просят недельную отсрочку для их изучения. Г-н Беляев напоминает, что акт о неплатежеспособности леспромхоза датирован 26 мая, а значит, у заинтересованных организаций было два месяца на его изучение. Кроме того, речь идет об изменении плана приватизации лишь в смысле сроков и передача 29% акций холдингу невозможна.
Итак, имея предложения от Киришской администрации и КУГИ, Рослеспрома и Федерального управления, члены комиссии останавливаются на решении о проведении конкурса и впоследствии 50-процентной дополнительной эмиссии в пользу победителя конкурса (в соответствии с известным распоряжением ГКИ #342). Определение условий конкурса в части размера оплаты просроченной задолженности откладывается на неделю.
А вдруг все-таки найдется покупатель?
Следующий подлежащий рассмотрению вопрос — АО "Уваровский химический завод". Как отмечают члены комиссии, это одно из самых сложных дел, с которыми приходилось сталкиваться. Завод приватизирован по первому варианту, на чековом аукционе продано 29% акций, государственная доля — 35% (считая ФАРП и опцион для администрации). Численность работающих 3588 человек — около 11% населения города Уварова. Работники 8 месяцев не получают зарплату, но численность персонала почти не сократилась.
Предприятие выпускает серную кислоту, аммофос, сульфит натрия, фосфаты, т. е. в основном удобрения и кормовые добавки для животноводства. Объем производства — 0,8% от имеющихся мощностей. Предприятие фигурирует в республиканском реестре ГКАП по гидросульфиту натрия и в региональном реестре по минеральным удобрениям. Износ оборудования — 71%. Производство занимает 232 тыс. кв. м, административные здания — еще 8 тыс. Объем незавершенного строительства на 1 июля прошлого года составлял 2,5 млрд рублей, на 1 июля текущего года выполнен на 55 млн, т. е. на 2,2%. На предприятии "висит" обширная социальная сфера: профилакторий, ДК, жилье, детсад, подсобное хозяйство на 1000 голов свиней. Общая площадь, занимаемая этими объектами — 372 га.
Значения коэффициентов по балансу на 1 апреля 1994 года на начало периода: Ктл = 0,8, Кос = -0,2, на конец периода: Ктл = 0,6, Кос = -0,06, Квп = 0,1. На 1 апреля дебиторская
задолженность была немногим более 1 млрд, кредиторская — 14,5 млрд, задолженность в госбюджет — свыше 700 млн.
Предложение терагентства: вынести на инвестконкурс единый пакет 35% уставного капитала с условием погашения не менее 20% задолженности в течение месяца со дня продажи. Таким образом, предпринята попытка за счет 10% ФАРП и 5% опциона максимально консолидировать пакет, чтобы заинтересовать потенциального инвестора. Разумеется, инвестор был бы еще более заинтересован дополнительной 50-процентной эмиссией, но, как напоминает г-н Таль, в данном случае это невозможно, т. к. ущемило бы права тех, кто приобрел акции завода на чековом аукционе.
Ясно, что предприятие остро нуждается в реконструкции и реорганизации. У Госкомитета по химии средств на это нет. Разбивать имущество на отдельные лоты и продавать — невозможно: все цеха тесно связаны по технологии, их не разорвешь. Необходимо попытаться сохранить его целостность, профиль и привлечь инвестора. У членов комиссии вызывает сомнения успешность конкурса: мало какой инвестор сегодня согласится взвалить на себя такой груз, тем более что рынок минудобрений разрушен, а переориентировать предприятие на другую продукцию слишком сложно.
Все же комиссия приходит к выводу, что не стоит отказываться от попытки проведения конкурса. Г-н Голубев вносит предложение параллельно с подготовкой конкурса начать дело в арбитражном суде. По словам представителя терагентства, это тоже проблематично: местная администрация, скорее всего, этому воспротивится, поскольку некуда трудоустраивать рабочих, а это чревато социальным взрывом. Кроме того, в местном арбитражном суде нет практики рассмотрения подобных дел, а под влиянием администрации дело, возможно, будет бесконечно затягиваться.
После детального обсуждения и долгих споров члены комиссии все-таки приходят к решению: изменить план приватизации, продать на конкурсе 35% акций. Установить наиболее мягкие с точки зрения потенциального инвестора условия конкурса в определении суммы и сроков погашения задолженности. В случае, если конкурс не состоится (не найдется покупателя), вернуться к рассмотрению этого вопроса с точки зрения уже более крутых мер — судебной процедуры. Срок проведения конкурса устанавливается до 1 октября.
Результаты подпольной приватизации
Климовский машиностроительный завод им. Доенина некогда относился к Минлегпищемашу, теперь относится к Госкомоборонпрому; находится в федеральной собственности. Заявка на приватизацию подана в конце прошлого года, но план приватизации утвержден не был: так и не сумели утрясти имущественные споры с местной администрацией. Предприятие специализируется на выпуске ткацких станков. В последнее время стало производить и перерабатывающее оборудование для АПК, товары народного потребления, игрушки и пр. Имеются объекты социальной сферы. По основной продукции (ткацким станкам) предприятие является монополистом, в России еще только два завода производят подобную продукцию, точного совпадения по номенклатуре нет. Коэффициенты на 1 января: Ктл = 0,93, Кос = 0,041. На 1 апреля — соответственно 0,1 и 0,076. Дебиторская задолженность около 1 млрд, кредиторская — 5 млрд, из них 2 млрд — госбюджету.
По мнению представителя терагентства, такое финансовое положение создано искусственно. После оформления акта о неплатежеспособности предприятия обнаружилась масса ТОО и филиалов, выделенных по производственному признаку и имеющих свои расчетные счета. Существуя при заводе, они традиционно не рассчитываются с ним за тепло, воду, электроэнергию и не вносят арендную плату. Так что реальное финансовое положение завода установить сейчас достаточно сложно. Спроса на ткацкие станки нет. До 1993 года эти станки еще экспортировались, но беда в том, что они рассчитаны на ширину полотна 120 см, тогда как европейский стандарт — 180-190. Можно было бы попробовать предложить их в Узбекистан или Йемен, но завод поиском новых рынков сбыта особенно не занимается.
Госкомоборонпром, в ведении которого находится завод, предложил выделить государственные средства в размере 5,6 млрд рублей и вообще отложить рассмотрение вопроса до окончания приватизации завода.
Предложение терагентства: продать завод полностью на инвестиционном конкурсе, назначить конкурсного управляющего, а нынешнего директора снять в соответствии с Указом #1114 как не соответствующего должности.
Представитель Госкомоборонпрома настаивал на проведении приватизации по второму варианту льгот. Отвечая на это, г-н Голубев выразил сомнение в том, что трудовой коллектив сможет выкупить свои акции, т. к. план приватизации на момент принятия "Основных положений" программы приватизации после 1 июля 1994 года утвержден не был, а значит, оценка имущества предприятия будет производиться по новым правилам (см. выше). Далее, Мособлкомимущество не может принять решение о приватизации неплатежеспособного завода. Необходимо отметить также, что существование при заводе многочисленных ТОО и филиалов (кстати, довольно эффективно работающих), означает по сути фактическую приватизацию.
Комиссии представлена кандидатура конкурсного управляющего. Это Владимир Лихачев, до недавнего времени бывший директором близкого по профилю Чебоксарского завода, а до этого — главным механиком самого Климовского завода. Г-н Лихачев высказал свою точку зрения на пути оздоровления финансового положения завода. В частности, можно попробовать переориентировать его на производство другого типа станков, либо полностью менять номенклатуру, например, выпускать крупорушки и другое оборудование для переработки сельхозпродукции, оборудование для фермерских хозяйств.
В ходе обсуждения члены комиссии предлагали и продажу не на инвестиционном, а на коммерческом конкурсе. В конечном итоге, комиссия приняла решение не регламентировать форму продажи и одобрить представленную кандидатуру конкурсного управляющего, который и будет готовить план продажи завода.
Попробуем подытожить впечатления
Некоторые из них отнюдь не новы: госструктуры — самые разные — в своем привычном репертуаре. Госкомпром за два месяца не удосужился изучить документы по подведомственному предприятию. Государственный холдинг "Рослеспром" желает забрать к себе контрольный пакет тонущего предприятия, а спасать его — за счет дотации. Госкомоборонпром предлагает выделить заводу, который никак не соберется ни приватизироваться, ни сменить номенклатуру продукции, государственные средства в размере, превышающем его кредиторскую задолженность.
Но есть и впечатления более интересные. Это и согласие коллектива и руководства одного из заводов пожертвовать ФАРПом и опционом для увеличения предлагаемого на продажу пакета акций; и бесспорно аргументированный выбор конкурсного управляющего на другом заводе; и нечастое ныне уважение к правам собственника (хотелось предложить дополнительную эмиссию для Уваровского завода, но сумели воздержаться).
В целом, насколько можно судить по трем конкретным случаям, эксперты Ъ склонны полагать, что пока не просматривается угроза превращения банкротств в давнего образца административную кампанию. Комиссия стремится помочь неплатежеспособным предприятиям выплыть за счет ускоренной продажи государственной доли в них, никоим образом не выходя за рамки своих полномочий. Сейчас трудно сказать, насколько плодотворными будут эти усилия, но разумность избранного направления кажется нам бесспорной.
Александр Ъ-Привалов, Игорь Ъ-Николаев, Ирина Ъ-Андреева