Дон Жуан из лесопарка

Самый поразительный спектакль Зальцбургского фестиваля

Фестиваль музыка

Обращаясь в этом году к операм о любви и смерти, Зальцбургский фестиваль не забыл и Моцарта. Осуществленная немецким режиссером Клаусом Гутом постановка оперы "Дон Жуан", "веселой драмы" (согласно определению композитора), оказалась спектаклем сенсационно невеселым — хотя в ней нет ни ожившей статуи, ни ада, разверзающегося под ногами главного героя. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.

Последний раз в Зальцбурге ставили "Дон Жуана" шесть лет назад, то есть по местным меркам совсем недавно. Причем не то чтобы это была незапоминающаяся проходная постановка: режиссерская работа Мартина Кушея вызвала вполне приличный шум, да и по музыкальной части было что запомнить. Дирижировал Николаус Арнонкур, Дон Жуана пел Томас Хэмпсон, а Донна Анна носила, сложно поверить, тогда еще новую для Зальцбурга фамилию Нетребко.

В этот раз исполнительский состав тоже выглядел интригующе. Музыкальным руководителем постановки выступал французский маэстро Бертран де Бийи, заглавную партию поручили британскому баритону Кристоферу Малтману, а с партией Лепорелло дебютировал в Зальцбурге молодой уругваец Эрвин Шротт, нареченный госпожи Нетребко. Дона Оттавио пели два перспективных молодых тенора, американец Мэттью Поленцани и словак Павол Бреслик. С подбором певиц, глядя на афиши, можно было, пожалуй, согласиться беспрекословно: Аннетта Даш — Донна Анна, Доротея Решман — Донна Эльвира, Екатерина Сюрина — Церлина.

Уже во время неказисто сыгранной увертюры возникло ощущение, что с музыкальной стороной все может получиться не так уж и гладко, тем более что вместо приболевшей Аннетты Даш в спектакль пришлось спешно вводить молодую болгарку Светлану Доневу. И все же по-настоящему застало врасплох то, что творилось на сцене после поднятия занавеса.

Всю сцену, оборудованную поворотным кругом, занимает сосновый бор, который художник Кристиан Шмидт выстроил с таким любовным натурализмом, вплоть до рисунка коры и мха на стволах, как будто режиссер в этих декорациях собирался не оперу ставить, а снимать фильм-сказку про Бабу-ягу. В этом лесу — ночная темень, разгоняемая только холодным косым светом не то луны, не то фонарей; ближе к финалу между стволами стелется туман, в котором через сцену призраком пробегает не то волк, не то большой пес. Но при всей очевидной метафоричности это не какой-нибудь поэтический лесной сумрак из баллад немецкого романтизма, а вполне тривиальный современный лесопарк.

Сюда Дон Жуан вытащил на свидание Донну Анну, которая на самом деле любит именно его, а не положительного очкарика Дона Оттавио, и гневается она не оттого, что соблазнитель ее преследует, а потому, что он пытается от нее убежать. Неожиданно появляется Командор (Анатолий Кочерга), завязывается драка, но перед смертью Командор успевает выстрелить в Дон Жуана. И видимо, смертельно его ранить, так что все последующее — хроника последних часов истекающего кровью главного героя, бомжевато слоняющегося по лесу в обществе Лепорелло.

Возможности поворотного круга режиссер использует мастерски: сценическое действие с погонями, лазанием по деревьям, заблудившимся гостями со свадьбы Мазетто и Церлины и настоящим автомобилем, на котором ездят по лесу Дон Оттавио и Донна Анна, разворачивается с естественностью и зрелищностью кинофильма. Не совсем ясно, что из всего этого происходит взаправду, а что — в галлюцинациях, вызванных горячкой главного героя. Или кое-чем покрепче: и Дон Жуан, и особенно Лепорелло еще и колются. Знаменитый список побед хозяина, например, попросту мерещится обдолбанному Лепорелло в расписании автобусов на остановке, где дожидается автобуса Донна Эльвира. Неудивительно, что статуи в сцене на кладбище попросту нет, и мертвый Командор чудится героям в сухом суке. В финальной сцене, пока Дон Жуан ужинает гамбургером и баночным пивом, сервированными на покрытом тряпкой пеньке, Командор как живой тихонько появляется из тумана и неспешно роет на заднем плане могилку, в которую потом главный герой упадет с заключительным воплем (на этом опера в использованной здесь венской редакции и заканчивается).

Все эти режиссерские ходы, смотревшиеся бы, вероятно, дикостью в ином случае, в общем контексте спектакля работают до странного сильно. Дон Жуан Кристофера Малтмана, несмотря на всю свою бравую брутальность,— обреченный человек, который только бодрится перед лицом того, что куда страшнее и загадочнее, чем оживающее надгробие и ночная темнота, и именно поэтому он так отчаянно цепляется напоследок за женскую любовь. Роскошно сыгранный персонаж Эрвина Шротта, даром что выглядит нелепым фриком, даже более трогателен, чем традиционные Лепорелло, в своих постоянных попытках как-то облегчить агонию патрона — хотя бы паясничанием, хотя бы наркотиками. Донну Анну — такую, какой обрисовал ее сам Моцарт,— действительно сложновато представить себе упивающейся тихим семейным счастьем с Доном Оттавио; режиссер доводит это сомнение до радикального, но психологически убедительного кризиса, заставляя героиню покончить с собой.

Все это тем более справедливо, что в смысле качества актерской игры, эмоционального напряжения и всеобщего попадания в образ это поразительный спектакль, хотя по музыкальному качеству он уязвим. Действительно первоклассная без скидок вокальная работа в "Дон Жуане" одна — это Эльвира Доротеи Решман, хотя Церлина Екатерины Сюриной и Дон Оттавио Павола Бреслика тоже приятно впечатляли корректностью и стилистической отточенностью. Сочным, богатым и мощным голосам Кристофера Малтмана и Эрвина Шротта по большому счету недоставало гибкости и изящества, а Донна Анна Светланы Доневой выдавала техническую слабость, недостаток опытности и крикливое звучание на верхах.

Но наибольшей проблемой была все-таки работа дирижера Бертрана де Бийи, неожиданно выказавшего в трактовке моцартовской партитуры недостаток и стилистической компетенции, и идей, и вкуса. Создавалось ощущение, что не только отошедший от фестивальных дел Николаус Арнонкур, но и многие другие из регулярно выступающих в Зальцбурге именитых дирижеров справились бы не в пример лучше. Как бы то ни было, через несколько месяцев запись спектакля с премьерным составом разойдется по всему миру на DVD, и в программе по крайней мере нынешнего фестиваля нет других спектаклей, которые по своей этапной значимости для режиссерского оперного театра более бы этого заслуживали.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...