"Своих детей я в борьбу не отдам"

23-летний борец-"вольник" из Махачкалы ШИРВАНИ МУРАДОВ, завоевав золотую медаль в весовой категории до 96 кг, поделился впечатлениями от одержанной победы с корреспондентом "Ъ" ВАЛЕРИЕЙ Ъ-МИРОНОВОЙ.

— Где было тяжелее — в финале чемпионата России или здесь, на Олимпиаде?

— Однозначно в Санкт-Петербурге, когда я выиграл у олимпийского чемпиона и трехкратного чемпиона мира Хаджимурада Гацалова.

Я, как и все в нашей команде, ехал сюда с одной мыслью: или все, или ничего. Но в данную минуту я еще в полной мере радости не ощутил. Вот когда приеду домой, тогда в кругу родных и друзей она, наверное, ко мне придет по-настоящему. Мне здесь все говорят, что я показал замечательную борьбу. Но сам я считаю, что мог бы отбороться и получше. Ощущал какое-то жуткое давление, груз олимпийской ответственности. На меня смотрели не только близкие — весь мир. Поэтому я не имел права на ошибку. Но, как любой спортсмен, я постоянно думал, как добиться победы, как не подвести.

— Вы, наверное, виделись с Кетоевым (чемпион мира и Европы Георгий Кетоев, ставший третьим в категории до 84 кг) после соревнований? Что он сказал?

— Мы все, его товарищи, понимаем его состояние. Человек объективно сильнее всех и приехал за победой, а уезжает из Пекина без золота. Естественно, бронзе он не радуется. Поэтому никто его с ней и не поздравил. Зачем душу травить? У него была большая сгонка веса, которая его и истощила. А вот у меня лишнего веса не было ни грамма.

— Какие поединки были самыми тяжелыми для вас?

— Полуфинал и финал. Однако все свои схватки я начинал тяжеловато. Но потом разбарывался, раскрывал дыхание. Больше всего боялся подвести своих тренеров — Имамурзу Алиева и Сагида Муртазалиева. Они так сильно за меня переживали. Сагид, например, уверял меня, что, когда выступал сам и выигрывал Олимпийские игры, переживал меньше. В общем, борьба — это тяжелая работа. Своих детей я в борьбу не отдам. Пусть уж лучше учатся чему-нибудь другому — или в Москве, или за рубежом.

— Кто за вас больше других болеет дома, в Махачкале?

— Мама и моя невеста. Приеду — женюсь. А мама у меня необыкновенная. Я рос один, без отца. Поэтому мама для меня — святое. К тому же она так много сделала для моей сегодняшней победы! Можно сказать, что она всегда была моим вторым тренером. В зал мама, конечно, не приходила, зато морально поддерживала меня дома. Другие мамы жалеют своих сыновей-борцов, говорят, мол, может, не надо, ведь больно тебе, тяжело. Моя мама старалась заменить мне отца, поэтому постоянно повторяла: чтобы стать человеком, надо трудиться. Начал, дескать, изволь довести дело до конца, чтобы потом ходить с гордо поднятой головой.

— Что вы ей теперь подарите?

— Я уже, считайте, подарил — свою золотую олимпийскую медаль. Мне почему-то кажется, что медаль другого достоинства она бы не признала.