Венецианский кинофестиваль, открывающийся 27 августа, отмечает очередную дату: цифра 65, его порядковый номер, напоминает, что возраст — это и гарант стабильности, и не помеха прогрессивным переменам. О новейших тенденциях в жизни старейшего в мире фестиваля — АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Дама нарасхват
Венецианская Мостра (так называют свой фестиваль итальянцы), возникнув еще в эру Муссолини, всегда была заложницей внутренней итальянской политики. За все годы в Канне и в Берлине поменялось по четыре директора, а в Венеции — 19. И почти никто не ушел со своего поста добровольно.
Пять лет назад тогдашний министр культуры Италии Джулиано Урбани сместил президента Венецианской биеннале Франко Бернабе и распустил все правление крупнейшей международной выставки, которое собиралось подтвердить полномочия Морица де Хаделна как главы Венецианского фестиваля (формально он является частью выставки). Швейцарский гражданин и бывший директор Берлинского фестиваля, де Хаделн был приглашен как варяг, чтобы спасти Мостру, для которой не могли найти подходящего кандидата ни внутри страны, ни даже среди знаменитых этнических итальянцев — Скорсезе, Копполы и Тарантино.
Кадровый кризис разразился за пару лет до этого из-за силовых действий правительства Сильвио Берлускони. Ему удалось сместить с постов основных руководителей культурных институций. Почти все кинематографисты и кинодеятели в Италии "шагают левой" и в штыки встретили приход авторитарного телемагната. За полгода до начала 58-го фестиваля была блокирована работа служб и отборочной комиссии. Никто со времен Муссолини не помнил такого произвола и бесцеремонности властей.
Матерый фестивальный волк Мориц де Хаделн спас положение, но вскоре сам стал жертвой фестивальных интриг. Некоторые считают, что ему не простили победы в конкурсе российского фильма "Возвращение" Андрея Звягинцева. Но скорее дело в том, что педантичный де Хаделн неустанно боролся за увеличение бюджета фестиваля. Это все более остро сталкивало его с итальянской бюрократией, а иногда и с корпоративными интересами местного киносообщества. Кинодива Клаудиа Кардинале, посетив Берлинский кинофестиваль, сказала в интервью, что вообще-то было бы неплохо, если бы фестиваль в Венеции возглавил итальянец, а не какой-то пришлый. Мнение Кардинале оставалось бы ее частным делом, если бы ее муж Паскуале Скутьери не был известен не только как посредственный режиссер и темпераментный мужчина (иногда побивающий супругу), но и как функционер минкульта, отвечающий за кино. Так что вся венецианская круговерть замешена на сплетении чиновничьих и личных амбиций, которые часто побуждают разыгрывать самую примитивную националистическую карту.
Венецианский святой
После многомесячной смуты на смену прежнему директору пришел Марко Мюллер. Он хотя и родился в Риме, тоже отчасти иностранец, его отец — полуитальянец-полушвейцарец, в матери смешалась итальянская, греческая и бразильская кровь. Мюллер — китаист, знаток редких китайских диалектов, культуры, кинематографа, кухни, один из пионеров моды на китайское кино в Европе. Но он еще и космополит-полиглот, понимает по-русски, а если еще не говорит, то только из перфекционизма. Великолепно ориентируется в российском кинематографе и любит его независимо от моды. В послужном списке — руководство фестивалями в Пезаро (Италия), Роттердаме (Голландия) и Локарно (Швейцария). Последнему он посвятил десять лет жизни, пытаясь сделать серьезным конкурентом венецианского. До конца не получилось.
Совершенно неожиданно в 2000 году он оставил фестивальную карьеру и переквалифицировался в продюсеры. Те, кто хорошо знал Марко Мюллера, сразу приняли этот шаг настороженно: все воспринимали его прежде всего в образе чрезвычайно амбициозного фестивального директора. Невозможно забыть его стоявшим на огромной открытой сцене десятитысячного зала на Пьяцца Гранде в Локарно: измотанный бессонными ночами, этот человек выглядел почти как чистый дух, отделившийся от тела. Когда я встречал Марко Мюллера позднее, в его продюсерской ипостаси, это был совсем другой человек — отяжелевший и словно утративший индивидуальность. Слухи о том, что возглавить именно Венецианский фестиваль — его давняя мечта, курсировали еще десять лет назад, и мечта эта наконец сбылась: в Венеции настала "эпоха Мюллера".
Он тоже скорее левый: некоторые даже называют Марко Мюллера стихийным анархистом. Будет ли его карьера в Венеции долгой и разрешит ли долгоиграющий венецианский конфликт? Многие сильно сомневались в этом, особенно после первого проведенного Мюллером фестиваля, где царил полный организационный хаос. На это бурно отреагировал глава компании Miramax Харви Вайнштейн. Он ни много ни мало пригрозил утопить Марко Мюллера в цементных туфлях (знаменитый метод итальянских мафиози) и предложил на выбор где — в бассейне отеля Cipriani, в одном из каналов или в лагуне. На обложке журнала Screen International был изображен тонущий Мюллер, который пытается схватиться за фигурку "Золотого льва", а с вапоретто на него без особого сочувствия взирают Харви Вайнштейн, Аль Пачино и Джонни Депп. И только ленивый журналист не обыграл для своей статьи название "Mess in Venice" ("Хаос в Венеции") — по созвучию с манновским и висконтиевским "Death in Venice" ("Смерть в Венеции").
Не так страшен Рим
Уже второй фестиваль под руководством нового директора показал, что Марко Мюллер вполне способен побороть итальянскую болезнь плохой организации. Но что еще важнее, он сумел найти общий язык с представителями культурного истеблишмента — независимо от того, каких они придерживаются взглядов. За истекшие четыре года он пережил уход Берлускони, правление левых и возвращение правых.
Самым драматическим периодом был промежуточный. Марко Мюллер не раз грозил тогда уходом: не выполнялось его требование построить новый фестивальный дворец. Именно в это время, когда Венеция стала отпугивать даже богатые голливудские компании своей дороговизной и ее деловая жизнь захирела, у фестиваля возник опасный конкурент.
Мэр Рима Вальтер Вельтрони (по иронии судьбы одноклассник Марко Мюллера) затеял альтернативный фестиваль в Риме с огромным бюджетом и бизнес-амбициями. Во многом это была пиаровская площадка для самого Вельтрони, который метил в премьер-министры от левых сил. Однако случилось иначе: к власти вернулись правые. Новый римский мэр Джанни Алеманно с его ультрапатриотическими взглядами уже проявил себя идеей о том, что нечего тратить миллионы на прием и охрану Николь Кидман и Леонардо ди Каприо, лучше поднимать свое итальянское кино. Правда, проверка показала, что недоброжелатели вдвое преувеличили бюджет Римского фестиваля (€17 млн вместо €32 млн), но все равно, согласно новой концепции, Голливуду сильно ограничат вход.
Меняется и руководство фестиваля: в него теперь входит упомянутый выше Паскуале Скутьери, презентовавший в Канне документальный фильм про свою супругу "Я, Клаудиа". Правда, лучшие свои роли Кардинале сыграла у режиссеров совсем другой политической ориентации — но это дело прошлое. Возглавляет же Римский фестиваль Джан Луиджи Ронди — единственный крупный кинокритик правых взглядов, уже руководивший когда-то Венецианским фестивалем. Но поскольку ему сильно за 80, вряд ли стоит ждать серьезных нововведений.
Трудности, которые ждут Римский фестиваль, объективно выгодны венецианскому. И позиции Марко Мюллера, не замешанного в итальянских политических дрязгах, только укрепились. Даже после того как два лучших итальянских фильма — "Гоморра" Маттео Гарроне и "Великолепный" Паоло Соррентино — ушли в Канн, в Венеции ожидается акцент на итальянском кино. Что же тогда останется Риму?
Наконец произошло и судьбоносное событие: начато строительство нового фестивального дворца на Лидо, который вберет в себя старый и сохранит исторический фасад — памятник архитектуры времен модернизма и Муссолини. Большой зал вместит 2400 зрителей и будет приспособлен к демонстрации фильмов в формате 3D. Стройка продлится до 2011 года, а стоимость проекта составит $100 млн.
Русская незнакомка
Марко Мюллер как мало кто из международных фестивальных экспертов знает российское кино. Именно ему и отборщице Венецианского фестиваля по Восточной Европе Алене Шумаковой мы обязаны тем, что каждый год российская картина участвует в конкурсе Венеции, в то время как, например, в 2008 году ни в Берлине, ни в Канне не оказалось ни одной.
В этом году Россию представит в Венеции "Бумажный солдат" Алексея Германа-младшего. Известно, что у отборочной комиссии были сомнения, поймут ли пресса и зрители эту непростую картину, но авторитет Мюллера решил дело. Этот фильм, сюжет которого связан с подготовкой первого отряда космонавтов, на самом деле представляет собой социально-интимный портрет интеллигентов-шестидесятников. В каком-то смысле это аналог фильма "Мой друг Иван Лапшин", крайне своеобразный по стилистике и глубоко погруженный в российский контекст. Радуясь появлению картины в конкурсе, надо понимать, что это результат особо благоприятной политики руководства Венецианского фестиваля. Именно он за последние годы вывел на международную арену таких новых авторов, как Андрей Звягинцев, Иван Вырыпаев и тот же Герман (чьи фильмы "Последний поезд" и "Гарпастум" прозвучали именно в Венеции).
Важно и появление в программе "Горизонты" еще одной нашей картины — "Дикого поля" Михаила Калатозишвили. В этой программе тоже есть свои призы и свое жюри, которое возглавляет режиссер из Бельгии Шанталь Акерман. А президентом жюри большого конкурса назначен Вим Вендерс, впервые принявший участие в Венецианском фестивале в 1972 году со своим фильмом "Страх вратаря перед одиннадцатиметровым", а спустя десять лет получивший здесь "Золотого льва" за картину "Положение вещей". Вместе с Вендерсом конкурсные ленты будут судить итальянская актриса Валерия Голино, китайский режиссер Джонни То и российский кинодраматург Юрий Арабов. Это, кстати, еще одна венецианская традиция — включать в состав жюри россиян. За последние годы в нем побывали Евгений Евтушенко, Чулпан Хаматова, Рената Литвинова и автор этих строк.
А вот что является безусловной новостью и даже сенсацией — назначение Ксении Раппопорт на роль ведущей церемоний открытия и закрытия. Петербургская актриса блестяще сыграла в фильме "Незнакомка" Джузеппе Торнаторе, была награждена за эту роль главным итальянским кинопризом, выучила чужой язык — настолько, чтобы говорить на нем со сцены. Премьера новой картины, где ее партнершей выступает Моника Беллуччи, состоится совсем скоро — но не на венецианском, а на Римском фестивале.