Выставка
В выставочном зале Федеральных архивов проходит выставка "Чехословацкий корпус в России. 1914-1920". Ее подготовили разные отечественные архивы, как центральные, так и региональные, в сотрудничестве с официальными архивными собраниями Чехии. Несмотря на скромное и суховатое название, выставка призвана ввести посетителя в курс острейших проблем не только российской, но и европейской истории 90-летней давности. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Первая мировая, революция, гражданская война: и так-то цепочка логически взаимосвязанных событий, но, как напоминает выставка, во всех этих событиях был и еще один сквозной сюжет. Чехи и до 1914 года свои свободолюбивые чаяния часто проявляли в духе панславизма, протеста славянского духа против иноязычных угнетателей, от чего культурная и даже политическая близость с Россией многим из них казалась залогом реализации этих самых чаяний. Начало войны эти не совсем отчетливые планы и ожидания форсировало. Австрийская администрация, судя по показанным документам, еще решительнее взялась за чехословацкое национально-освободительное движение, грозя ему военно-полевыми судами и скорой расправой. Самим чехам и словакам умирать за его апостолическое величество Франца-Иосифа, императора Австрийского и короля Венгерского, не особенно улыбалось даже без всякой пропаганды, и русским они сдавались легко. Хотя была и целенаправленная пропаганда (показываются листовки); с самых первых дней войны русское командование задумалось о том, чтобы "подготовлять среди чешского населения Австро-Венгрии благоприятную политическую обстановку для действий нашей армии" и с этой целью формировать воинские подразделения из чехословацких военнопленных и добровольцев.
Навстречу этим намерениям шел и всероссийский Союз чешско-словацких обществ, который опять же с первых дней войны предложил передать в распоряжение русского командования дружину добровольцев (с условием дарования им статуса "временных подданных"). В конце концов, этим добровольцам воевать пришлось бы за независимость собственной страны, которая явно была совсем уже не за горами. Как показывают дальнейшие витрины, реализовать эти планы так уж молниеносно не получилось: дружина добровольцев пока имела скорее декоративно-символическое значение, а ставить под ружье военнопленных тоже было непросто, несмотря, казалось бы, на всеобщий пыл. Звездный час чехословацких воинских формирований пришел уже после Февральской революции — летом 1917 года. Во время боевых действий на Западной Украине чехословацкая бригада особенно отличилась и была превращена в корпус — который в смысле своей дисциплинированности и безразличия к революционному брожению весьма выигрышно смотрелся на фоне деморализованной российской армии.
Равнодушие к русской революции сохранили не все. Кто-то подался в "красные чехи" — как, между прочим, Ярослав Гашек, деятельности которого на посту заместителя военного коменданта города Бугульмы посвящен небольшой раздел выставки. Но основная часть Чехословацкого корпуса оказалась вовлеченной в совсем другие события. После Брест-Литовского мира, подписание которого на представленных фотографиях обманчиво выглядит милыми незначительными посиделками в провинциальной глухомани, держать чехов под командованием наркома Троцкого не было никакого резона. Их собралась прибрать Антанта: корпус приписали к французской армии и собрались перебросить в Западную Европу вынужденно кружным путем, через Владивосток.
Когда один из шестидесяти трех эшелонов проходил в мае 1918 года через Челябинск, чехи повздорили с другими бывшими военнопленными с встречного поезда — венграми. Большевистские власти задержали несколько чехословацких солдат, в ответ на что остальные, рассвирепев, захватили город. Грозными телеграммами Троцкий потребовал задержать эшелоны, растянувшиеся от Поволжья до Сибири, и разоружить чехословаков. Результат был катастрофическим. Смяв силы Красной армии и соединившись на местах с белыми войсками, белочехи брали один город за другим, ликвидировав советскую власть на огромной территории от Самары до Дальнего Востока.
Но поддерживать новых хозяев этой территории белочехам было не с руки. Осенью 1918 года случилось то, ради чего, собственно, чехословацкий корпус когда-то появился — образовалась Чехословацкая республика, а война заканчивалась. Прерванное движение эшелонов к Владивостоку возобновилось, а попытки Колчака удержать чехословаков при себе кончились для него печально. Усталые и озверевшие от войны в чужой стране и за чужие интересы белочехи в конце концов сдали адмирала большевикам. И даже расстались с захваченным ими когда-то в Казани золотом из царских государственных запасов — хотя, как свидетельствуют документы, некоторое количество вверенного чехам золота таинственным образом испарилось.
Рассказанную выставкой эпическую историю организаторы не зря романтически сравнили со знаменитым "анабасисом", возвращением десяти тысяч греческих наемников из Персии на родину, описанным историком Ксенофонтом. Другое дело, что связность изложения этой истории самим материалом выставки хромает. Слабо структурированный поток писем, приказов, газет, фотографий и карт, не сопровождаемый никакими пояснениями, требует от зрителя усилий сродни труду архивиста, чтобы хоть как-то разобраться в логике отражаемых событий. "Звучит" вставка в результате не так громко, как хотелось бы, хотя чего у нее не отнимешь, так это, среди прочего, и той элегантности, с которой она отзывается на совсем другую дату, хорошо памятную чехам и словакам,— сорокалетие пражских событий 1968 года.