Выставка живопись
В Эрмитаже открылась выставка "Картины Гарофало из монастыря Сан Бернардино в Ферраре", на которой представлены четыре работы художника эпохи Возрождения, прозванного феррарским Рафаэлем. О выставке — МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ.
Пожалуй, это самая скромная из эрмитажных выставок за многие годы. Три работы — "Брак в Кане Галилейской", "Аллегория Ветхого и Нового Завета" и "Несение креста" — из эрмитажного собрания. В марте 2003 года они уже экспонировались в Эрмитаже на выставке "Гарофало — феррарский Рафаэль", гораздо более представительной: семь работ Гарофало, одиннадцать художников "контекста". Еще одну картину, "Чудо с хлебами и рыбами", привезли из хабаровского Дальневосточного художественного музея, но туда она была передана в 1931 году тоже из Эрмитажа.
Объяснить столь пристальный интерес Эрмитажа к Бенвенуто Тизи да Гарофало (1476-1559), прозванному современниками феррарским Рафаэлем, его исключительным талантом невозможно. Комплиментарная оценка была пересмотрена историей искусства. Гарофало — один из многих художников второго ряда, действительно подражавший Рафаэлю, но не более того. Дело в другом. В октябре 2007 года в Ферраре был открыт научный центр "Эрмитаж--Италия". А Гарофало для Феррары — "наше все". Только что там в замке д`Эсте прошла мощная выставка, в которой участвовали и Лувр, и Лондонская национальная галерея, и Дрезденская галерея старых мастеров, и амстердамский Рейксмузеум, и музеи Ватикана, и, само собой, Эрмитаж: свыше ста работ Гарофало и его современников. Так что экспозицию, открывшуюся в Эрмитаже сейчас, объясняет лишь желание показать некогда расчлененный ансамбль из четырех картин.
История их создания интереснее, чем они сами. В 1531 году Гарофало ослеп на один глаз и дал обет бесплатно создать серию картин для женского монастыря Сан Бернардино, основанного в 1510 году супругой герцога Альфонсо I д'Эсте, стремившейся превратить Феррару в "оплот христианства": это звучит особенно трогательно, если учесть, что герцогиней была не кто иная, как пресловутая Лукреция Борджиа. Надпись на одной из картин удостоверяет, что Гарофало действительно работал бесплатно, что, впрочем, ему не помогло: за девять лет до смерти он окончательно лишится зрения.
Сам монастырь закончил свое существование в 1798 году, когда на Апеннинский полуостров вступила наполеоновская армия. Но еще за шесть лет до того обедневшие монахини продали картины Гарофало папе Пию VI. Это было для монастыря, очевидно, тем более прискорбным, что в XVI веке он активно занимался благотворительностью. Собственно говоря, именно на нее и намекал Гарофало в "Чуде с хлебами и рыбами", картине, предназначенной для украшения монастырской трапезной: в аккуратной толпе голодающих, насытившихся пятью хлебами и двумя рыбами, можно обнаружить настоятельницу и монахинь.
В 1840 году племянник Пия граф Пио Браски в свою очередь продал семейное собрание. Приобрести работы Гарофало пожелал лично Николай I. В России Гарофало ценили с тех пор, как в 1720 году Петр Беклемишев преподнес его "Положение во гроб" Петру I как работу "славного и древняго аутро именованного Рафаэль Д`Урбино".
На полотнах Гарофало есть все, что ассоциируется с эпохой Возрождения. Симметрия архитектурного пространства, в котором пируют гости на свадьбе, и выполненные по последней феррарской моде наряды жениха и невесты. Театральный жест Иисуса, отворачивающегося в сторону от Вероники, намеревающейся стереть пот и кровь с его лица. Голубые горы, зеленые дубравы и кудрявые облака, служащие задником для голодных иудеев. Какая-то жесткость, возможно наследующая готической традиции, заметна лишь в "Аллегории": победоносная женщина в папской тиаре, символизирующая христианскую церковь, перехватывает рукой кровь, льющуюся из ран Христа, чтобы разделить ее на три потока, соответствующие таинствам крещения, исповеди и причастия. А потерпевшая поражение Синагога изображена противной старухой, восседающей на осле. Недаром архиепископ Джироламо Баруфальди в просвещенном XVIII веке задумчиво писал о картине: "Достаточно странный сюжет заставляет скорее думать о Данте Алигьери, чем о художнике". Наверное, это можно понимать и как комплимент: в наследии Гарофало интереснее всего та работа, в которой он не соответствовал каноническому образу Рафаэля районного масштаба.