Выставка
В Москве в Столешниковом переулке открылась уличная выставка короля папарацци — итальянского фотографа Рино Бариллари, организованная компанией marka:ff в партнерстве с компанией Nokia. Хрестоматийные образы итальянской dolce vita в эпицентре московского гламура наблюдала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Легенда гласит, что Рино Бариллари не только был прототипом того самого фотографа из "Сладкой жизни", чья фамилия стала нарицательным именем для всех пиратов фотокамеры, но и вдохновил Федерико Феллини на использование самого слова "папараццо", которое на одном из итальянских диалектов обозначает москита. Именно так режиссер обозвал доставшего его молодого фотографа, назойливо пытавшегося запечатлеть Феллини, обнимающего актрису Анук Эме.
Феллини был не единственной и, возможно, даже не самой известной жертвой фотоохотника. 67-летний Бариллари, в 14 лет перебравшийся в Рим из провинциального калабрийского городка, промышляет с фотокамерой уже более полувека. И тщательно ведет счет всех жертв профессии — как попавшихся ему знаменитостей, так и собственных потерь. На сайте фотографа можно узнать о том, что ему удалось уцелеть в схватке с телохранителями Фрэнка Синатры и довелось поцапаться с Марлоном Брандо и Микки Рурком. После этого не кажется удивительным, что за свои репортерские подвиги господин Бариллари поплатился 76 разбитыми камерами, 11 переломами ребер и 162 обращениями в травмопункты. Так что помимо звания короля папарацци, которого он был официально удостоен в 1988 году, Бариллари еще попал и в Книгу рекордов Гиннесса как самый невезучий из фотографов.
Вот и на вернисаже в Москве фотограф появился, опираясь на палку,— организаторы выставки слагали легенду, что он пострадал от телохранителей Берлускони и даже побывал в реанимации. Правда, на представленных на выставке снимках, сделанных коллегами Рино Бариллари, злоключения легендарного папараццо достойны скорее комедии, нежели боевика. То в него опереточным жестом швыряет пепельницу шикарный парижский травести Корбет Эшли, то влепляет между глаз рожок мороженого белокурая старлетка Соня Романофф. В конце концов, хроникер сладкой жизни все же не военный фотокор, и всерьез позировать в образе раненого бойца ему как-то не пристало.
В Столешниковом переулке снимки Рино Бариллари экспонируются на расставленных посреди переулка четырехгранных афишных тумбах. И на первый взгляд кажутся не столько художественной выставкой, сколько рекламной кампанией какого-нибудь из заселивших этот переулок бутиков известных марок, решившего вспомнить о своей почтенной родословной. Действительно, даже самые прославленные из персонажей светской хроники 1960-х, будь то кинозвезды вроде Софи Лорен, Элизабет Тейлор или Брижит Бардо, Грейс Келли уже в титуле принцессы Монако, запечатленная вместе со своим титулованным супругом, или даже Жаклин Кеннеди, на снимках Рино Бариллари воспринимаются не как значительные фигуры кинематографа или новейшей истории, но прежде всего как иконы стиля. Понятно, что атаковавшему своих героев из-за угла папараццо было не до глубин психологического портрета. Так что на снимке Брижит Бардо больше всего запоминаются узкие бархатные брючки и сандалии, на снимке Лиз Тейлор — сбившийся начес, а на фотографии Грэйс Келли — нарочито чопорный пиджак в елочку. А, например, Рудольф Нуриев, прогуливающийся по улице с Джоном Ф. Кеннеди,— один в свитере и джинсах, другой в узких брюках, рубашке с короткими рукавами и галстуке — выглядят как идеальные "люди с улицы" со снимка, рекламирующего мужскую моду. И даже самые, казалось бы, антигламурные снимки вроде фотографии пьяной в дым дочери Уинстона Черчилля Сары сегодня поражают старомодной высокой элегантностью.
С окончанием эпохи dolce vita Рино Бариллари отнюдь не ушел на покой. В Столешниковом можно увидеть сделанные им фотографии совсем юной, еще в буйных кудряшках, Николь Кидман, Деми Мур и Брэда Питта, Джоди Фостер и Мадонны и, конечно же, принцессы Дианы. Но кажется, что в последнее время не то чтобы взгляд фотографа замылился, но звезды пошли не те. Разве можно сравнить Викторию Бекхем, при всех ее шпильках, с легендарной моделью 1960-х Верушкой, лихо восседающей на мотоцикле и в своих ботфортах и мини-платье грубой вязки похожей на этакую Жанну д'Арк, связавшуюся с ангелами ада.
Впрочем, возможно, снимки папарацци вообще начинают восприниматься как искусство только спустя десятилетия — так же, как и высокие иконы стиля относятся только к давно минувшей моде. На тумбах оставлено пустое место — со временем его займут снимки современных папарацци, которых приглашают к участию в конкурсе, судить который будет сам Рино Бариллари. Возможно, полвека спустя и их работы будут вызывать такое же умиление, и даже московские модницы, ковыляющие на шпильках по брусчатке, однажды покажутся ностальгическим образчиком давно утраченной элегантности 2000-х.