Концерт
Фестиваль "За чистый город" открыла культовая рок-группа "Аукцыон". Призывам бороться за чистоту во дворе делового комплекса "Треугольник" внимал ЕГОР Ъ-АНТОЩЕНКО.
За чистоту помыслов и стремлений в России не боролся, кажется, только ленивый. Что касается коммунального хозяйства, здесь ситуация похуже: единственная мощная массмедиа-кампания, которую удается припомнить, была запущена в постперестроечные времена "Гринписом". Джоанна Стингрей тогда произнесла с экранов сакраментальное: "Не надо мусорить". Кампания оказалась замеченной в то время только потому, что социальная реклама, да и реклама вообще, была для нас в диковинку. Впрочем, мусорить мы не перестали. Даже на концерте шоумен "Аукцыона" Олег Гаркуша сетовал, что пластиковые стаканы из-под пива публика бросала прямо на асфальт, и требовал, чтобы "окурки кидали либо в урну, либо в карман".
Сразу после "Роган Борн", самой, должно быть, страшной песни с последнего альбома группы "Девушки поют", ставшего основой программы, ушатом холодной воды показалась полная горечи баллада "Падал". Пластинки "Аукцыона" начала 1990-х были проникнуты "весельем вопреки", тем настроением, с которым пропиваешь последние деньги. Теперь, несмотря на то что юродствующий Гаркуша все так же энергично чавкает, трясет погремушками, орет невпопад, читает стишки собственного сочинения, веселья не получается. Вообще, последний аукцыоновский альбом, как никогда ранее, проникнут рефлексией. Сдается мне, что строк вроде "Хочется смелую черную женщину" мы от "Аукцыона" больше не услышим.
Но элемент шоу никуда не делся: на фанковых "Долгах" Федоров и Гаркуша, как по команде, достают листики с глумливым текстом о доброте, песня покойного Алексея Хвостенко "Внутри собаки" стараниями удивительного саксофониста Рубанова превращается в какой-то собачий вальс (он на протяжении трех минут блестяще имитировал на инструменте вой). Окончательно влившийся в состав "Аукцыона" контрабасист Владимир Волков перемещается за клавишные, его стараниями хлебниковские "Бобэоби" звучат так, будто их играет нетрезвый Телониус Монк. Музыка изменилась и усложнилась — редкая композиция длится меньше пяти минут, ни одна из них не обходится без соло.
По-настоящему на злобу дня прозвучала завершающая концерт "Спи, солдат" ("Добрые люди не понимают, / Правды не любят, жизни не знают"), пропетая словно специально для политиков, самоутверждающихся на чужих смертях. И в бессвязной фразе, механически повторяемой Гаркушей, когда уже стихла музыка, мерещилось что-то от знаменитой "Темы нашествия" Шостаковича.