фестиваль театр
На Зальцбургском фестивале берлинский театр "Шаубюне" в рамках поддерживаемого Montblanc Cultural Foundation "Проекта молодых режиссеров" показал спектакль "Камень" в постановке Инго Берка по одноименной пьесе Мариуса фон Майенбурга. О премьере — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ и АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ.
На Зальцбургский фестиваль в город Моцарта едут прежде всего за музыкой — оперной или концертной. Однако раздел "Театр" в программе всегда присутствует. В конце концов, сам фестиваль был основан в 1920 году реформатором драматического театра Максом Рейнхардом, и началась история оперного феста с драмы — моралите Гуго фон Гофмансталя "Каждый человек". Эта пьеса по традиции в качестве "талисмана" играется на Зальцбургском фестивале каждый год.
Несколько лет назад зальцбургский интендант Юрген Флимм решил оживить театральную программу, все равно остававшуюся, несмотря на звучность режиссерских имен, в тени оперной афиши. Он придумал "Проект молодых режиссеров" — состоящий из нескольких спектаклей мини-фестиваль, по итогам которого определяется победитель и вручались призы. Идея господина Флимма казалась столь же радикальной, сколь отчаянной. Полагали, что любители современных текстов и смелой драматической режиссуры отправятся скорее на Венский или Авиньонский фестиваль, нежели на Зальцбургский. Ничуть не бывало. "Проект молодых режиссеров" не только выжил, но и записал в свой актив, в частности, открытие имени Алвиса Херманиса для западноевропейского фестивального рынка.
Станет ли открытием нынешнего года 33-летний берлинец Инго Берк, мы поймем в октябре. Собственно говоря, имя его и так на слуху: он работал в Цюрихском драматическом театре при Кристофе Марталере, в Ганновере, в Бонне и Граце. Несколько лет назад господин Берк поставил пьесу Мариуса фон Майенбурга "Зрение" в знаменитом берлинском театре "Шаубюне", которым руководит Томас Остермайер. Можно предположить, что главными "приманками" для руководства Зальцбургского фестиваля стали все-таки название легендарного театра ("Шаубюне" сыграл в Зальцбурге мировую премьеру "Камня") и имя 36-летнего автора, ставшего одним из лидеров новой немецкой драматургии. Всего несколько дней назад, в Авиньоне, "Шаубюне" показал другую громкую премьеру — "Гамлета" в постановке Остермайера, причем новый перевод пьесы сделал все тот же Мариус фон Маейнбург.
Что касается берлинской премьеры "Камня", которая состоится в начале октября, то она пройдет в рамках иного проекта, не режиссерского, а "датского" — он называется "60 лет Германии", приурочен к соответствующему юбилею и предполагает серию театральных рефлексий на тему истории страны. Трудно представить себе пьесу, более подходящую такому случаю, нежели "Камень" Мариуса фон Майенбурга. В судьбе одной семьи — вся судьба Германии — от прихода к власти нацистов до мучительного объединения на развалинах Берлинской стены.
В маленький городок в Восточной Германии приехала семья, которая жила здесь еще до войны, бежала на Запад от советских освободителей, а теперь старается вновь обрести дом, в котором поселились когда-то с дочкой Хайдрун герр Вольфганг и фрау Вита. Теперь уже Хайдрун (Беттина Хоппе) внушает своей дочке Штефании (Леа Дрегер), что ее дед был борцом с нацизмом, спасителем целой еврейской семьи. Они вернулись в дом, где он жил, и должны быть достойны его памяти.
Штефания не любит этот странный дом, наполненный призраками прошлого. Они наполняют сцену. Это женщина по имени Мецци в закрытом черном платье, которая почти весь спектакль простоит возле пианино, которое так и не заиграет. Это странная девушка, которая приходит в сад посмотреть на вновь прибывших. И главный призрак — реальная бабушка Вита, красивая белокурая немецкая старуха в меховом манто. Ее играет молодая актриса Юдит Энгель, временами похожая на Марлен Дитрих. На глазах сбрасывающая годы, как меховую накидку, великолепно изображающая то смешную старушечью жеманность и неряшливость, то жадность, то мудрость и страсть зрелой женщины, госпожа Энгель ведет весь этот спектакль. Она — сама Германия — жестокая и сентиментальная, наивно лгущая себе и близким и бесконечно несчастная.
В саду под рододендроном она закопала когда-то свои украшения и любовные письма. А ее дочь закопала камень, обычный камень немецкой мостовой. С этим камнем выйдет на сцену ее погибший отец Вольфганг (Кай Бартоломеус Шульце) в штатском костюме и солдатских сапогах. С нацистским значком на лацкане и с кобурой под мышкой. Правда выходит наружу — никогда он не был антифашистом, никогда не спасал евреев. Он выкупил этот дом за гроши — с этим садом, рододендроном, пианино в углу, у еврейской семьи, которая пыталась бежать из Германии. Он застрелился с именем Гитлера на устах в день, когда Красная Армия вошла в город. Камень бросили ему в окно — за все то, что он успел сделать в жизни.
Постепенно мы понимаем, что девушка у пианино жила в этом доме до Вольфганга и Виты и вынуждена была исчезнуть, что девушка в саду живет в этом доме после Вольфганга и Виты и вынуждена теперь уйти. Они не могут и не смогут договориться между собой, и только этот темный переходящий камень на душе связывает поколения современной Германии. Можно издеваться над чувством вины, но нельзя не признать, что оно цементирует не только несчастные семьи, но и целые нации.