Узкая народная
Где мотодрезина не редкость, а средство передвижения
Алапаевская узкоколейная железная дорога зимой
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Михаил Любякин, 56 лет: «Мне нравится тут жить, но с работенкой проблемы. Я работаю, но денег маловато, что это, 18 тысяч! А по узкоколейке куда судьба пошлет, туда и еду: по ягоды, на рыбалку или в сторону Калача — там мои похоронены. Вот надо было в больницу с женой срочно, дорога грязная была, и мы рванули по рельсам: 2,5 часа и в больнице. Дорога жизни!»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Геннадий Гуляев, 68 лет: «Я родом из поселка Октябрь — по этой железке за Муратково, он уже не существует. Там лес перестали добывать и всё, все разъехались кто куда: на север, на юг. Я женат, четыре дочери. Машинистом работал, в пожарной три года, а до этого и в лесу, и везде поработал: трактористом, варщиком, дорогу строил. А по узкоколейке езжу в лес за грибами»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Михаил Чумарин, 36 лет: «Я живу в поселке Муратково. Работаю егерем. "Пионерка" — незаменимый помощник и в работе, и в быту»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Марина Устинова, 53 года: «Я матушка местной церкви. Десять лет назад переехала сюда с батюшкой возводить церковь. Ездим с ним на "пионерке" по деревням»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Максим Лузин, 22 года: «Ну как не сделать себе "пионерку"? Как рыбачить без нее? Сам собрал, сам сварил. Мне здесь все нравится: лес, река рядом, работа есть — я водитель лесовоза. Почему бы и не пожить? Но я все равно поеду в город потом, здесь молодежи нет, скучно. Все, уже погибает деревня. Даже лет 10 назад было лучше»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Геннадий Ивлев, 65 лет (к сожалению, вскоре после съемки он скончался): «Накрутился я баранок за свою жизнь: КамАЗы, лесовозы... Плечо болит. А когда здесь безработица началась, сам выживал то на рыбе, то на мясе. "Пионерка" помогала: на ней ездил на рыбалку и развозил рыбу в другие поселки для продажи. У меня два сына. Дом я сам построил и перевез его с Плантации в Санкино. Я самодел»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Виктор Максимов, 58 лет: «Я 32 года работал и жил на Севере, в разных местах. Как вышел в отставку — вернулся сюда. Здесь мне легче дышится, здесь моя родина, здесь мне хорошо и уютно. А "пионерка" на селе для разных целей используется: поехать за ягодой, на рыбалку или, например, в Калач на кладбище многие ездят»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Сергей Кантышев, 35 лет: «Я лес вожу в соседней деревне Фоминки. Здесь все с лесом работают, больше негде. У меня трагических случаев не было, а так-то много людей покалечилось на железке. Дорога у нас такая: где уширения, где что-то выпадает, где сталкиваются друг с другом, колея же одна. Но без нее тяжело будет в деревне»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Евгений Гуляев, 36 лет: «Я везде работал, начиная с монтера путей на железной дороге. На данный момент я вальщик леса у частников. Двое детей. Из Санкино уезжать не планирую. А на этой "табуретке" мы осенью по ягоды в сторону Калача ездим. Или до города, если надо»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Михаил Марасанов, 23 года: «В поселке Бакарюки я родился, прожил год и девять и переехал с семьей в Санкино. Бакарюки сейчас официально не существует, но там живет один человек. Здесь работы нет, делать нечего. Была бы работа — здесь бы остался жить. Все озера, на которых мы рыбачим, находятся на железнодорожной линии»
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова
Участок Алапаевской узкоколейной железной дороги
Фото: Коммерсантъ / Анастасия Овчинникова