Шаманное право
Как ханты поссорился с нефтяной корпорацией
60-летний Сергей Кечимов не просто представитель коренного народа ханты, он — шаман. В 100 км от Сургута находятся его родовые угодья площадью несколько десятков гектаров, где он родился и разводил оленей
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
По вытоптанному участку, заставленному канистрами и бочками, кружатся два десятка оленей. Они обступают Кечимова, пока тот достает им из пакета собранные грибы. Чуть поодаль, за забором,— озеро, шумящее, как море, на другом берегу которого, за лесом, виднеется нефтяная вышка
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
В 2013 году компания выяснила, что в окрестностях озера Имлор залегает крупное нефтяное месторождение, и теперь вокруг земель шамана сужается кольцо скважин. Так начался конфликт цивилизаций
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Ханты -- одни из самых многочисленных коренных народов России, их насчитывается около 30 тыс. Однако таких, как Кечимов, живущих уединенно в лесу, остались единицы, и относятся к своим владениям они ревностно
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
«Раньше тут люди ходили, бруснику собирали, рыбу ловили, я их с ружьем прогонял»,— говорит Кечимов, гладя одного из своих оленей по носу. Около его дома на очаге греет воду жена в цветастом национальном платье и платке, в стороне бегают двое маленьких мальчишек — приехали вместе со знакомым, который живет на границе с Ямало-Ненецким округом
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Ханты не объяснишь, почему простой техники и нефтяная разведка — это важно, а нефтяники не поймут причины переживания коренного жителя из-за осушившегося болота — потерянного источника корма для оленей
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Работники нефтяных вышек, иногда вынужденные оставаться в тайге надолго, часто заводят собак, чтобы было не так скучно. Одна из таких овчарок весной 2014 года убежала с КПП, а потом Кечимов недосчитался оленя. Взяв ружье, шаман отправился патрулировать угодья, где встретил овчарку и застрелил ее
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Спустя день к шаману домой пришли двое работников КПП: «Один говорил, что я за эту собаку сяду, драться со мной стали, я повалил одного, они ушли». Спустя еще день к нему пришли полицейские, вручили на подпись бумагу, которую он со своими двумя классами специнтерната прочитать не смог. Как оказалось, он подписал чистосердечное признание
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Теперь шаман регулярно ездит в суд на слушания вменяют два эпизода по ст. 119 УК РФ (угроза убийством), которая предусматривает до двух лет лишения свободы. Согласно материалам дела, Керимов угрожал охранникам КПП ружьем
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Активисты Greenpeace уже успели назвать дело Кечимова ярким примером давления нефтяных корпораций на несговорчивых коренных жителей. Говорят, что шаман всегда был неуживчивым: постоянно жаловался на нефтяные разливы и мешал разработке
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Основное положение закона, регулирующего отношения коренных народов с корпорациями, заключается в том, что, хотя коренные народы и имеют исключительные права на эти территории, сама земля и ее ресурсы все равно принадлежат государству. В случае изъятия этих земель коммерческая компания обязана выплатить местным жителям компенсации. С годами социальная нагрузка, которую предполагает изъятие земель под нефтедобычу, только увеличивалась
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Раз в несколько лет «Сургутнефтегаз» выдает каждому ханты снегоход «Буран», мотор для лодки и саму лодку. Коренные народы имеют разнообразные льготы, в год получают около 150 тыс. руб. компенсаций за причиняемый ущерб, которые им часто не на что бывает тратить, а также имеют право переселиться в места компактного проживания
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
К компенсациям от нефтяников ханты относятся довольно безразлично, как ко всему, что они не сделали собственными руками. В лесу на подступах к пастбищу Кечимова мы увидели сначала разобранную «Ниву», а потом брошенный посреди мшистых кочек «Буран»
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Сотрудник «Сургутнефтегаза» вспоминает, как зимой на одну из вышек пришел пьяный ханты с ружьем: «Требовал водки, говорил, что перестреляет всех. В итоге выстрелил по насосам, вышка встала, а это денег и работы — будь здоров. В итоге побежали ему за водкой, лишь бы ушел. И так у нас периодически случается»
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Суд над Сергеем Кечимовым откладывался уже не один раз. В первые разы ему не предоставляли переводчика, потом защита требовала разъяснить ему суть обвинений. на процессе ждут представителей «Сургутнефтегаза», они на заседаниях еще ни разу не появились. Планируют ли, выяснить невозможно, поскольку в компании принципиально отказываются общаться с прессой и комментировать процесс. Когда будет завершено судебное разбирательство, пока неизвестно
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
«Они хотят, чтоб я умер, тогда все заграбастают,— ворчит Кечимов, шагая к дому.— Хотят, чтоб я в городе жил, дают жилье там, а почему я должен в городе жить? Не надо мне, вот моя земля, я хочу тут остаться, а их чтоб не было, они чужие». В этой формулировке и заложена основа конфликта ханты и нефтяников. У ханты нет понятия «частная собственность», дом — это все их угодья, а потому эта земля для них вся священная, она помогает им выживать
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев
Идеальная картина мира для шамана Кечимова — отсутствие насыпных дорог, сделанных нефтяниками, хотя КПП можно и оставить, чтобы оградить от случайных любителей рыбалки или лесных ягод. Все эти «Бураны», компенсации и моторные лодки Кечимов хоть и не воспринимает как высшую ценность, но считает небесполезными. И если они останутся, а нефтяники исчезнут, то будет тоже неплохо. Но лучше, чтобы исчезли все
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Коротаев