на фестивале в Белграде

В столице Сербии в 21-й раз проходит международный Белградский фестиваль танца — один из самых значительных форумов современного танца в Восточной Европе. Неожиданной сенсацией фестиваля стал спектакль франко-бельгийского хореографа Дамьена Жале, а ожидаемым событием — гастроли труппы Кристал Пайт из Канады. В Белград отправилась Эсфирь Штейнбок.

Темой первых дней фестиваля, можно сказать, стала гравитация. Вернее, попытки ее преодоления: сверхточные расчеты и мастерство хореографов и исполнителей заставили зрителей сразу на двух спектаклях фестиваля недоверчиво мотать головами: этого же не может быть просто с точки зрения школьной физики. Не может быть, чтобы Мари Буржуа не упала, наклонившись градусов на сорок пять над стоящим на платформе стулом — но квадратная платформа начинает с угрожающим грохотом вращаться, и тогда мы понимаем, что грациозный «полет» хрупкой молодой женщины — следствие единственно верного решения математического уравнения о разнонаправленных силах. Не может быть, чтобы ловкий Оливье Матье без помощи каких-то скрытых приспособлений сваливался с лестницы на батут и тут же, точно на реверсивном видео, взлетал обратно и приземлялся на ту же ступеньку, с которой рухнул вниз, причем без видимых усилий. Но конечно, это тоже прежде всего расчет плюс огромная работа, лежащая в основе элегантного театрального чуда.

Французский хореограф Иоанн Буржуа, работающий на стыке танца и акробатики, так, что его миниатюры тяготеют к формату цирковых номеров, прославился именно своими играми с батутом. Но композиция из четырех коротких спектаклей, которую он показал на двух этажах бывшего белградского кинотеатра «Балкан», была не просто манифестацией ловкости, расширяющей представления о возможном. Она стала и короткой поэмой о хрупкости и взаимной зависимости. Как же нужно чувствовать партнера, чтобы вдвоем, как сделали Мари и Оливье, балансировать на тяжелой платформе, держащейся буквально на острие одной подставки под ее центром, и в конце концов усесться-таки напротив друг друга на стульях — одно неверное движение, и все завалилось бы. Или как на другой, вращающейся платформе пытаться догнать друг друга или друг до друга дотянуться — физика здесь дана больше в помощь, чем как препятствие. Как еще наглядно показать, что для того, чтобы на платформе жизни люди могли соединиться, нужно либо чтобы один из них ускорился, либо чтобы другой замедлил движение.

В спектакле «Скольжение» танцевальной труппы Гетеборгской оперы наверняка тоже можно отыскать философские смыслы — о соотношении коллективного и индивидуального, о преодолении страха перед непреодолимым, о мужестве противостояния любым преградам. Но сама форма спектакля стала его исчерпывающим, достаточным для сенсационного воздействия содержанием. На наклонной белой платформе, висящей над сценой под углом почти в сорок градусов, танцоры-акробаты выделывали (иначе не скажешь) что-то непостижимое — не просто регулировали скорость и узоры своего скатывания вниз, но вставали в полный рост, поднимались вверх, причудливо взаимодействовали, выстраивали из своих тел такие композиции, что и сделай они это на ровном полу, все равно заслужили бы похвал. Оптика, геометрия и кинетика спектакля были настолько невероятны, что публика терялась в догадках: то ли магниты какие-то спрятаны под платформой, то ли тросы прозрачные где-то невидимками натянуты, то ли это вообще какой-то обман зрения, отражения, и все происходит где-то за ширмой, отражаясь в зеркале. А может, вообще, чем черт не шутит, имеет место некий коллективный гипноз? В антракте при полном свете монтировщики стали разбирать декорацию на виду у зрителей — чтобы развеять последние подозрения: нет, никакого обмана не было, это просто мастерство труппы и — опять же — точный расчет хореографа Дамьена Жале.

Канадка Кристал Пайт была приглашена на фестиваль со спектаклем «Ассамблея» канадской труппы Kidd Pivot в качестве полноправной звезды мировой танцевальной сцены — и, может быть, поэтому оставила многих в недоумении: ждали шедевр, подобно тем, что Пайт выпускала в европейских театрах, а увидели экспериментальную работу. Впрочем, ресурсы, находящиеся в распоряжении директора фестиваля Айи Юнг, столь объемны, а кругозор ее столь широк, что она может позволить себе рисковать. В «Ассамблее» Кристал Пайт объединилась с драматургом и режиссером Джонатаном Юнгом для создания полноформатного танцевально-драматического спектакля. Но даже когда на сцене идут, так сказать, разговорные эпизоды, танец все равно побеждает, и пластика персонажей рассказывает о них гораздо больше, чем их реплики. Сюжет вполне занятен: группа людей, увлеченных реконструкцией средневековых сюжетов, собирается на свою ежегодную генеральную ассамблею — в странном зале не то заброшенного театра со сценой и занавесом, не то бывшего спортзала с баскетбольным кольцом.

Прием «театр в театре» не претендует на оригинальность, но в данном случае он создает метатеатральный сюжет: ведь любое представление на подмостках — реконструкция чего-то придуманного. В случае с «Ассамблеей» это еще и спиритический сеанс: намерения собравшихся вызывают к жизни неких тайных духов далекого прошлого, и действие становится сюрреалистическим обозрением, сложенным из «оживших картин» и лирических дуэтов, гротескных видений и иронических комментариев с ним. Синтез танца и драмы — всегда непростое испытание и для того и для другого жанра, но без хореографии Пайт, соединяющей в себе плавность и жесткость, вряд ли вся прихотливая конструкция «Ассамблеи» выдержала бы уточняющие вопросы. В качестве «подпорки» канадский спектакль может предъявить и содержащуюся в нем критику выморочной, догматически понятой демократии — пытаясь соблюсти все положенные процедуры, реконструкторы чуть ли не разрушают до основания свою же собственную организацию. Но гораздо более поучительным кажется другой мотив, который можно рассмотреть в «Ассамблее»,— не надо абсолютизировать прошлое: из него вылезают такие монстры, что от них уже не спасти настоящее.