Олег Сапожков о смене ролей власти и бизнеса в России

Крупные изменения рутинных процессов редко заметны в одночасье — именно в силу их обыденности. Однако рано или поздно становится ясно: что-то происходит. Так, мы много лет писали о том, как перестраивается в РФ исполнительная власть, как она изолируется от регулируемых отраслей, все больше превращаясь в закрытую структуру, у которой все «свое», от экспертов и идей до больших данных и клубка информационных систем, которые с ними работают. Последний состав правительства лишь кратно ускорил этот процесс за счет своей технократичности: электронный бюджет, ГАС «Управление» и ведомственные ГИС все чаще позволяют чиновникам в буквальном смысле управлять отраслями и знать о происходящем в них, не покидая кабинетов,— и окончательно замыкают корпоративный периметр Белого дома.

Сказалась эта «корпоративность» и на кадровом обеспечении правительства, в нем виднее всего, например, работают правила «тихого найма»: если в 2010-х приход замминистра «с рынка» мог означать перемены для подведомственных ему отраслей, то в 2020-х это, как правило, внутренняя оптимизация — под рабочее место с жесткими KPI внутри самой корпорации нашелся более подходящий исполнитель,— а зажатость его регламентами такова, что на изменение политики рассчитывать не приходится. В 2010-х исполнительная власть во многом копировала практики крупных компаний и имела с ними общий кадровый пул (переходы из ВТБ в Минэкономики и обратно были, например, нормой). Теперь же ситуация выглядит обратной. Политический дискурс постепенно проникает в жизнь бизнеса, превращая капиталистические когда-то корпорации в «младшего партнера» властей в исполнении их целей — в обмен на неконтролируемый передел внутреннего рынка. Распространение же в отрасли властной вертикали теперь во многом копируют сами экосистемы, скупающие любые перспективные компании и в последние десять лет постепенно превращающиеся в государства в государстве со своими IT, финансовыми системами, сервисами, льготами и кадровыми коридорами от корпоративного университета до бесконечной череды внутренних структур, где всегда найдется место не совсем бестолковому менеджеру.

Любой бизнес, показавший эффективность, встраивается в эти экосистемы, не глядя на цену, или «дробится», чтобы сохранить независимость за счет незначительности. В условиях долгосрочного кадрового дефицита, возможностей закрывать внутреннюю кухню, ссылаясь на риски санкций, а также участия государства как собственника конкурентные преимущества таких «экосистем» становятся все более очевидными в сравнении с МСП, не говоря уже о средних компаниях, которых в РФ почти и нет. Эту вертикальную монополизацию сложно не замечать, но если она кого-то и беспокоит, то не ФАС, а Минфин и ФНС и только из-за налогов с «закрытых» внутренних сделок: вопрос, стоит ли отдавать кесарю кесарево, решен уже довольно давно.