Неоднородность инфляционного давления продвигает идею неравных ставок

Неоднородность налоговой нагрузки со стороны «инфляционного налога» — тема, становящаяся социально опасной во время инфляционных шоков. В одном из последних исследований экономистов из ЕЦБ и ряда американских университетов показан ряд нестандартных последствий европейской вспышки инфляции 2021–2022 годов. Рост числа таких работ может привести к легализации «нестандартной налоговой политики» — идей динамического налогообложения групп налогоплательщиков-физлиц, к чему и призывают авторы.

Препринт статьи экономистов Европейского центрального банка (ЕЦБ) Гонзало Пац-Падро, Юри Слачалека и Оресто Тристани, Филиппо Палотти из лондонского UCL и Джованни Виоланте из Принстона, опубликованный в NBER, посвящен гетерогенности для домохозяйств стран ЕС всплеска инфляции 2021–2022 годов вследствие сначала пандемии COVID-19, затем — военной операции РФ на Украине и связанного с ней взлета цен на энергоносители в ЕС. Единое пространство евро сокращало возможности стран еврозоны влиять на инфляцию ключевой ставкой, и этим в литературе объясняется разница показателей 2022 года — во Франции это 3% прироста ИПЦ за два года, в Италии — 20%. Тем не менее авторы статьи «Кто платит за инфляцию? Домохозяйства еврозоны и инфляционный шок 2021–2022 годов» показывают различия во влиянии этой инфляционной вспышки на разные возрастные и доходные группы (в отличие, например, от стандартных моделей потери доходов домохозяйств в циклической экономической рецессии), даже когда инфляция в двух странах была одинаковой.

Основные выводы Палотти и соавторов — влияние всплеска инфляции 2021–2022 годов на благосостояние домохозяйств ЕЦБ было выше, чем при стандартной рецессии и «нешоковых» всплесках инфляции.

Де-факто, утверждают авторы на основе исследования микроданных в странах ЕС, происходящее стало «налогом на возраст»: из-за различий корзин потребления в разных возрастных группах максимальные потери благосостояния от инфляции понесли домохозяйства старших возрастных групп (45+), а половина группы 25–44 года формально стали «бенефициарами инфляционного налогообложения» — благосостояние их домохозяйств в результате инфляционного эпизода выросло. Бремя «инфляционного налога» было пиковым в Италии и в Испании, в Германии и Франции же эффект был незаметен — там влияние инфляции на возрастные группы было, по сути, одинаковым. При этом вопреки стандартным теоретическим предположениям данные 2021–2022 годов показывают, что в еврозоне средние «инфляционные» потери домохозяйств за два года по всем доходным квинтилям равны — роль «стабилизатора» сыграла стабильность арендной платы. Основной вклад в потерю благосостояния внес рост цен на энергоносители в 2022 году вследствие торговых ограничений ЕС на импорт газа из РФ, а не постпандемическая инфляция как таковая.

Исследователи достаточно детально изучили и последствия различных мер «нестандартной налоговой политики» в странах зоны евро (точечных налоговых льгот для разных категорий налогоплательщиков-физлиц, распространенных в пандемию) — вклад их в изменение бремени «инфляционного налога» для разных групп не был определяющим, но в ряде стран смягчил неизбежную дифференциацию благосостояния домохозяйств (а главным детерминантом расслоения, считают авторы, стали в этот период долги и сбережения домохозяйств).

Палотти и коллеги являются очевидными энтузиастами подобных мер, противоречащих концепции стабильного, предсказуемого и по возможности равного налогового бремени, и подобные опубликованным ими находки вполне могут играть в пользу распространения, в том числе по рекомендации ЕЦБ, не только простых прогрессивных шкал НДФЛ (они стандартны для зоны евро), но и более изощренных «динамических» систем ставок и вычетов в налогообложении разных доходных, возрастных и статусных групп — ранее в ЕС это было монополией бюджетного перераспределения, но не налогообложения самого по себе.

Дмитрий Бутрин