Истинное лицо

Его фундаментальный труд «Scriptores physiognomonici Graeci et Latini, recensuit Richardus Foerster» («Греческие и латинские писатели-физиогномисты, с комментариями Рихарда Ферстера») подвел итог более чем двухтысячелетней истории науки об определении внутреннего мира человека по его лицу.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Эта наука возникла во времена Аристотеля, пережила ренессанс в Новое время, а впоследствии, и вплоть до настоящего момента, пребывает в межеумочном состоянии: с одной стороны, физиогномика считается лженаукой, с другой — не иссякает поток научных статей об исследованиях в этой области, выходят монографии и защищаются диссертации о том же самом — о попытках прочесть по лицу человека, кто же он такой на самом деле.

Псевдо-Аристотель

Профессор Университета Бреслау Рихард Ферстер опубликовал свой труд о физиогномике древних греков и римлян в 1893 году, в возрасте 50 лет, а начал он собирать для него материалы в возрасте 25 лет, когда ему тогда даже не учителю, а заместителю учителя в гимназии Марии Магдалины в Бреслау повезло: вместе с утверждением на должность учителя он получил грант на двухлетнюю стажировку в Италии, по возвращении из которой должен был занять место профессора в этой гимназии. Иными словами, писал он свой трактат четверть века, и это был настоящий его opus magnum. В двух томах объемом почти 600 страниц на языках оригиналов цитировались работы по физиогномике греческих, римских ученых и писателей, а также персидского ученого Х века н. э. Ар-Рази и ряда европейских ученых более позднего. Но в основном речь там шла о «поддельной и сомнительной» «Физиогномике» Аристотеля.

Сомнительность и поддельность этой работы заключалась не в ее содержании, а в ее авторстве. В позднее Новое время стало популярным подвергать сомнению авторство многих работ Аристотеля, мол, не сам он их писал, а кто-то из его учеников и последователей. Наверное, так оно и было, но сейчас со стороны это выглядит мелкой местью Аристотелю, который до XVII века был непререкаемым авторитетом для европейской науки. Ученые наперегонки приводили в своих трудах более или менее подходящие цитаты из произведений Аристотеля, а любой его критик рисковал распрощаться с репутацией серьезного ученого. Имя Аристотеля было гарантией научной достоверности и солидности исследования и самой ходовой торговой маркой на рынке науки в течение полутора тысяч лет.

Как писал профессор Алексей Федорович Лосев в своей «История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика» (1975): «Трактат этот (“Физиогномика”.— “Ъ”) тоже, вероятно, не аристотелевский. Но одно место из “Первой аналитики” Аристотеля… содержит прямое указание на физиогномику как на пример чисто диалектической (в аристотелевском смысле), то есть только еще вероятностной и только еще потенциальной логики. Да и без этого рассуждения Аристотеля трактат “Физиогномика”, безусловно, построен по типу аристотелевской вероятностно-потенциальной логики… Соответствие между физическими и психическими признаками почти всегда налицо, но оно почти всегда требует специального логического метода для своего рассмотрения. Нам кажется, что “Физиогномика” Аристотеля или Псевдо-Аристотеля — один из лучших примеров применения именно вероятностной логики в отличие от ее абсолютного и аподиктического собрата».

Проще говоря, Аристотель или не Аристотель написал «Физиогномику», не так уж важно, главное, что она основана на вероятностной логике Аристотеля и всей науки, включая современную, кстати, тоже, а не на двузначной логике (да или нет, 0 или 1) нынешнего искусственного интеллекта. И сам Лосев, один раз сказав об этом, далее, ничуть не смущаясь, пишет о трактате «Физиогномика» Аристотеля (не какого-то неизвестного автора), посвятив ему в своей книге 1975 года главу «Физиогномическая эстетика». «История античной эстетики» Лосева свободно доступна в интернете, и любой может самостоятельно прочитать эту главу, занимающую в ней всего 25 страниц.

Физиогномика Аристотеля

Если же совсем коротко, то исходный посыл у Аристотеля такой: «Что душа следует телу и не остается сама по себе неподвижной при изменениях тела, это совершенно очевидно при опьянении и болезнях: душа при этом представляется сильно изменившейся под влиянием аффектов тела… Тело и душа слиты друг с другом таким образом, что становятся друг для друга взаимной причиной большинства состояний: в самом деле, никто никогда не видел живого существа, которое имело бы вид одного существа, а душу другого… Наконец, [не только о человеке, но и] о других живых существах могут судить знатоки о каждом по внешнему виду — лошадники о лошадях, собачники о собаках. Если же у них получается правильно (а у них всегда получается правильно), значит, возможна и физиогномика [о человеке]».

Далее, «установив возможность физиогномики, Аристотель, по своему обыкновению, рассматривает тех мыслителей, которые занимались этой дисциплиной раньше. Оказывается, что одни брали вообще все живые существа и сравнивали их душевное состояние с телесными качествами, причем каждый род живых существ имел в этом отношении те или другие признаки. Другие специализировались только на человеке и ограничивались племенными типами людей, находя также и в них то или иное соответствие внутренних психических качеств и их внешнего выражения. Наконец, третьи физиогномисты ограничивались индивидуальным человеком, находя в нем соответствие внутренних и внешних свойств, но соответствие стабильное, неподвижное, лишенное живых движений, разнообразящих это соответствие внутреннего и внешнего».

Затем «Аристотель указывает на трудности и недостатки первого и третьего способов физиогномического исследования, ничего не говоря о втором из них,— может быть, из-за его элементарной очевидности». Действительно, лица африканцев и азиатов разительно отличаются от лиц белых людей, и, главное, для белых весьма затруднительно видеть на них нюансы, они фактически все на одно лицо. Точно так же, как белые на одно лицо для африканцев и азиатов.

Что же касается первого способа физиогномики, то Аристотелю ничего не стоит опровергнуть его тем соображением, что отнюдь не всякому зверю свойственно только одно-единственное качество… Физиогномика такого рода, по Аристотелю, не выдерживает никакой критики. Аристотель пишет: «Те, кто судит о характере, исходя из качеств зверей, неправильно делают отбор признаков: дело в том, что не о каждом, кто по виду напоминает кого-либо из зверей, можно сказать, что он имеет и подобную тому душу, хотя бы уже просто потому, что не найти человека, так уж прямо подобного зверю, но можно найти только такого, который чем-то напоминает его. Кроме того, у немногих из зверей лишь одним им присущие признаки, а многие признаки общие… ведь, скажем, не один только лев мужествен, но и многие другие, и труслив не только заяц, но и тысячи других».

После всего этого Аристотель переходит к определению самой физиогномической науки: «Если физиогномика возможна не обо всем, нам нужно определить, к чему она применима и как отбирать каждый знак; затем по порядку описать один за другим самые очевидные. Как говорит само название, физиогномика есть распознавание природных душевных свойств и распознавание всех приобретенных свойств, которые что-либо изменяют из признаков, которыми пользуется эта наука… Скажу теперь, каких родов берутся знаки: распознают характер и по движениям, и по фигуре, и по цвету, и по выражению лица, и по волосатости, и по гладкости [по отсутствию волос], и по голосу, и по мясистости, и по членам, и по всему типу [виду] тела».

И только после этого Аристотель переходит к конкретным примерам общих (родовых) физиогномических признаков. Например, «признаки мужественных: жесткие волосы, прямое положение тела; кости, ребра и конечности тела крупные и сильные; живот плоский и поджатый; лопатки широкие и расставленные, не совсем незаметные, но и не целиком выступающие; шея крепкая, не слишком мясистая; грудь мясистая и широкая; бедра не выдающиеся; икры, смещенные книзу; глаза карие, не слишком раскрытые и не совсем сощуренные; тело, скорее, смуглое; лоб крутой, прямой, не слишком мясистый и не слишком худой, не гладкий, но и не совсем морщинистый».

«Признаки робкого: мягкие волосы, тело сутулое, не бодрое; икры смещены вверх; лицо бледноватое, глаза вялые и часто моргающие; конечности тела слабые, голени маленькие, руки тонкие и длинные, бедра маленькие и слабые; движения тела стесненные, не стремительные; осанка расслабленная и пугливая; выражение лица подвижное, взор потупленный… Бранчливые те, у кого подвижная верхняя губа; на вид стремительные; рыжие. Признаки похотливых: белотелые, волосатые, волосы прямые и толстые, черные; прямые волосы на висках; глаз светлый и страстный. Признаки способного: более гибкое и мягкое тело, не поджарое, но и не слишком жирное; части тела у лопаток и шеи более сухие, также и лицо; место около лопаток стянуто, а книзу ослаблено; бока развитые; спина не мясистая; тело бледно-розовое и чистое, кожа тонкая; волосы не слишком жесткие, не слишком черные; глаза карие, влажные. Признаки тупого: шея и голень мясистые, в складках и плотные; вертлужная впадина круглая; лопатки сдвинуты вверх; лоб большой, круглый, мясистый; глаза светлые, тупые; икры ближе к пяткам толстые, мясистые, круглые; щеки большие, мясистые; бедра толстые, голень длинная; шея толстая, лицо мясистое, довольно продолговатое. Движения и осанка и выражения лица подражательные. Признаки бесстыжего: глаза широко раскрытые и светлые, немного навыкате, веки красные и толстые; лопатки сдвинуты вверх; тело не прямое, но несколько наклоненное вперед; движения быстрые; тело розоватое, полнокровное; лицо круглое; грудная клетка приподнята кверху. Признаки извращенного: глаза со свисающими веками; колени смыкающиеся; наклон головы вправо; жесты раскрытые и неопределенные; походка двоякая, с одной стороны, шатающаяся, иногда же — как у того, кто напрягает ляжки; глазами озирается. Признаки гневливого: осанка прямая, в груди широк; обычно весел; рыжеват; лопатки расставленные, большие и плоские; конечности крупные и сильные; на груди и животе без волос; густобород».

Отдельно описана у Аристотеля физиогномика отдельных частей тела. «Волосатость на животе,— замечает Аристотель,— обозначает болтливость. Это восходит к роду птиц, ибо птицам в отношении тела свойственна волосатость живота, а в отношении души — болтливость… У кого края ноздрей толстые — добродушны; это соотносится с волом. У кого края ноздрей тонкие — очень горячи по характеру; это соотносится с собаками. У кого края ноздрей круглые и тупые — велики душой; это можно сравнивать со львами. У кого конец носа толстый — те тупые; это соотносится со свиньей. У кого горбатый нос начинается сразу от лба — те бесстыжи; это соотносится с воронами. У кого орлиный нос, четко отделяющийся ото лба,— велики душой; это соотносится с орлами. Те, у кого в том месте, где нос соединяется со лбом, круглое углубление, а изгиб носа обращен кверху,— похотливы; это соотносится с петухами… У кого ноздри раздутые — гневливы; это восходит к состоянию, вызываемому гневом».

И так далее. Но лучше, как уже сказано, почитать все это самостоятельно, чтение гарантированно увлекательное. Во всяком случае, вот уже больше двух тысяч лет оно поддерживает веру неученого народа и ученых в то, что объективные законы соответствия сути человека его телесной упаковке все-таки существуют. А это, в свою очередь, до сих пор мотивирует исследователей разных специальностей — от антропологов и этологов до психологов и культурологов — исследовать эти законы, даже несмотря на риск потерять при этом репутацию серьезного ученого.

Физиогномика Нового времени

В Средние века физиогномика была составной частью науки хиромантии. В эпоху Возрождения дань физиогномике отдал сам великий Леонардо, разочаровался в ней и как своего рода компенсацию ей рассчитал идеальные пропорции человеческого тела. Самым знаменитым ученым-физиогномистом того времени был неаполитанский драматург и ученый, основатель «Академии тайн природы» в Неаполе Джамбаттиста делла Порта, который в возрасте 23 лет прославился своим трактатом «О натуральной магии», за который попал под церковный суд, но отделался закрытием его академии. Его более поздний труд «О небесной физиогномике» с критикой современной ему астрологии был запрещен к переизданиям и переводам на другие языки. Но его следующий и последний трактат, изданный им под занавес его жизни в 1602 году, «О человеческой физиогномике», был воспринят Святым престолом спокойно. Возможно, потому, что в нем делла Порта не оригинальничал, а изложил основы этой науки и современные ему ее достижения в полном соответствии с уже известными идеями на сей счет античных авторов.

В XVII веке интерес грамотной публики в Англии к физиогномике поддерживал сэр Томас Браун, доктор медицины и ныне забытый писатель, но тогда популярный автор памфлетов и бестселлера «Religio medici» («Религия врача»). Он же, говорят, ввел в обиход слово «карикатура» для названия рисунков, на которых художник, искажая и гиперболизируя черты лица и пропорции тела человека, обнажал его суть — хитрость, глупость, коварство и т. д.— в полном соответствии со стандартами науки физиогномики.

И, наконец, в XVIII веке швейцарский пастор и врач по образованию Иоганн Каспар Лафатер публикует «Physiognomische Fragmente, zur Beforderung der Menschenkenntniss und Menschenliebe» («Физиогномические отрывки, способствующие познанию человека и гуманизму»). Изданный в 1783 году, этот толстенный том в почти 600 страниц был сразу переведен на французский и английский языки и вызвал большой интерес у неученых читателей и волну возмущения у ученых. Еще бы! Оказывается, у Фридриха Великого — глаза гения, а у Брута верхнее веко тонкое, что говорит о его мужестве; у Сократа практически все черты его лица говорят о его глупости, сластолюбии, зверстве и алкоголизме; локоны Рафаэля говорят о его нежности и простоте; у Декарта о его таланте свидетельствует большое расстояние между глазами и бровями, а у Спинозы о том же самом говорит его широкий лоб; форма носа у Гете свидетельствует о его поэтичности, у Лойолы — о его лицемерии и «вынюхивании».

Профессор Гейдельбергского университета Георг Лихтенберг практически открытым текстом обвинил Лафатера в шарлатанстве, но религиозная писательница Ханна Мор, активистка лондонского «Общества синих чулок», писала по этому поводу: «Напрасно мы хвастаемся... что философия разрушила все твердыни предрассудков, невежества и суеверий... Книги по физиогномике Лафатера продаются по пятнадцать гиней». Гинея того времени — это золотая монета весом 8 г, то есть по крайней мере в Англии «Физиогномика» Лафатера пользовалась повышенным спросом.

В XIX веке появились френология, а затем теория Ломброзо, которые историками науки совершенно справедливо рассматриваются как частные случаи физиогномики. Некоторые относят туда же и евгенику в ранних ее проявлениях. В ХХ веке была, пожалуй, только одна громкая попытка реанимировать физиогномику а-ля Аристотель в виде «морфопсихологии». Отец-основатель этой физиогномики ХХ века Луи Корман был выпускником Сорбонны и главврачом детского отделения психиатрической клиники в Нанте. В 1937 году он издал свою первую книгу «Quinze lecons de morphopsychologie» («Пятнадцать уроков по морфопсихологии»), после чего его новая наука незамедлительно была объявлена лженаукой. Что не помешало ему успешно ее пропагандировать до конца века, а главный его труд в этой области «Faces and Characters: Manual of Morphopsychology» («Лица и характеры. Руководство по морфопсихологии»), изданный в 1985 году, до сих пор переиздается и его можно приобрести за $30. Не 15 гиней золотом, конечно, но тоже цена отнюдь не залежалого товара.

Современная физиогномика

Свое физиогномика взяла с началом цифровой революции. Сегодня многие пользователи соцсетей корректируют на селфи черты своих лиц и пропорции фигуры. Не по Аристотелю, конечно, а по собственному разумению прекрасного или мужественного, и, наверное, сильно изумились бы тому, сколько порочных черт по аристотелевым канонам они придают своему облику. Ученые тоже оживились, и время от времени их упражнения по физиогномике попадают в СМИ.

Например, широкую известность приобрело исследование ученых из канадского Университета Брока, которые в 2009 году измерили ширину скулы (bizygomatic width) и верхнюю высоту лица (расстояние между бровями и верхней губой) у 88 хоккеистов (женщин и мужчин), а потом сравнили отношение этих двух антропологических параметров с временем, проведенным хоккеистами на скамье штрафников за сезон. Оказалось, что среди игроков и любительских команд, и профессиональных достоверно больше грубят на площадке мужчины с тяжелой челюстью, если говорить простым языком. У женщин-хоккеисток такой тенденции не обнаружено.

Ну а исследование 2017 года ученых из Стэнфорда, в котором «глубокие нейросети более точно, чем люди, определяют сексуальную ориентацию по изображениям лиц», больше похоже на изощренный троллинг борцов за права сексуальных меньшинств. Во всяком случае, именно они, эти борцы, что называется, рвали и метали, хотя ученые заранее постелили себе соломки, объяснив в начале своей статьи и повторив в ее конце, что «компании и правительства все чаще используют алгоритмы компьютерного зрения для выявления интимных черт людей и данные результаты выявляют угрозу частной жизни и безопасности мужчин и женщин-геев».

Но это пока цветочки физиогномики XXI века, ягодки пока спеют. В том же 2017 году в одном из главных российских вузов, где готовят управленцев, была защищена магистерская диссертация «Взаимосвязь характеристик жизнестойкости и топологических физиогномических признаков управленцев», целью которой было «показать валидность физиогномического метода оценки личностных особенностей человека в целом и управленцев в частности, возможность использования физиогномики в работе управленца в качестве инструмента экспресс-диагностики при кадровом отборе, управления рисками безопасности и решения других управленческих задач».

Гипотезы у автора исследования были такие: «1) морфология лица связана с личностными характеристиками человека, а индивидуальные особенности топологических элементов лица отражают выраженность определенных характеристик личности; 2) с помощью экспресс-анализа специфических топологических физиогномических признаков возможна оценка уровня жизнестойкости человека». В ходе исследования эти гипотезы «нашли подтверждение». Из чего следовал вывод-рекомендация:

«В сегодняшних реалиях увеличения интенсивности деятельности и повышения уровня стрессовых воздействий на управленцев, а также для решения широкого спектра управленческих задач: переговоры, кадровый отбор, управление рисками безопасности и т. д., существует острая потребность общества в новых экспресс-методиках диагностики особенностей личности в целом и оценки личностных компетенций управленцев в частности. Причем данные методики должны соответствовать требованиям многофункционального характера управленческой деятельности: простота применения, возможность дистанционного или легендированного использования и интуитивная понятность. Прекрасным решением в данном направлении может стать физиогномический анализ личности. Лицо человека всегда на виду, его невозможно скрыть, фотографию кандидата или потенциального оппонента легко получить из социальной сети или личного дела».

Конечно, это всего лишь магистерская (по-старорежимному — дипломная) работа совсем юного ученого. И речь в ней идет только о характеристиках эмоционально-волевой сферы человека (жизнестойкость, совладание), а для госслужащего и менеджера серьезной компании не менее важны и другие черты личности. Но это только начало. В конце концов, не так уж сложно будет найти в соцсетях пляжные фото претендентов на должность и внимательно посмотреть, не круглая ли у нее вертлужная впадина (признак тупости, по Аристотелю), не волосатый ли у него живот (признак болтливости), а если и ноги у него будут сильно волосатые (признак похотливости), то таких на пушечный выстрел нельзя подпускать к ответственным должностям.

Ася Петухова