Международный фестиваль садов в Chaumont-sur-Loire

Центр искусств и природы Шомон-сюр-Луар стоит особняком на туристическом маршруте по замкам Луары. Сюда едут не за легендами прошлого, а за эфемерной красотой Международного фестиваля садов, который в этом году продлится до 5 ноября.

Женское лицо Шомона: королевы, фаворитки и герцогини

В одну сторону — Амбуаз с покоями Франциска I и Леонардо да Винчи, в другую — Блуа с владениями герцогов Орлеанских. Как и остальные полсотни замков, что составляют историческое и культурное наследие долины Луары, Шомон-сюр-Луар живописно нависает над берегом самой длинной французской реки, чьи пейзажи занесены в список нематериального наследия ЮНЕСКО. Основанный аж в первом тысячелетии н. э. и служивший несколько веков семейным гнездом Амбуазов, в историю он вошел благодаря женщинам Генриха II — Екатерине Медичи, законной супруге, и Диане де Пуатье, официальной фаворитке, воспитавшей будущего короля буквально с пеленок. Медичи купила Шомон в 1550 году для души. Здесь, в отличие от замка Шенонсо, где царствовала ее соперница, она была полноправной хозяйкой: отдыхала, охотилась и внимала предсказаниям Нострадамуса и Руджери. После смерти короля Медичи первым делом выставила де Пуатье из Шенонсо, галантно предложив ей взамен Шомон.

Последние хозяева замка, владевшие им до 1938 года,— семья де Брольи. Красавица--наследница сахарной империи Say Мари-Шарлотт-Констанс Сей и ее супруг герцог Генри-Амеде де Брольи отреставрировали интерьеры под свои вкусы, провели электричество и водопровод. Жили они здесь на широкую ногу лет 40, но исторические апартаменты Екатерины Медичи, Дианы де Пуатье и астрологов аккуратно сохранили, они целы и по сей день. Главный след де Брольи — парк, впечатляющий своими размерами и разнообразием. Чтобы обойти его, не хватит и дня. И это учитывая то, что обанкротившаяся под конец жизни герцогиня (помирала в нищете, ютясь то в комнатах Ritz, то George V, то в апартаментах на улице Гренель) большую часть земель распродала: сегодняшние 20 гектаров — это лишь малая часть, что уцелела от изначальных 2,5 тыс. На них и проводится с апреля по ноябрь ежегодный Международный фестиваль садов, ради которого стоит добраться до Шомона.

Какой он, сад XXI века?

История фестиваля началась в 1992 году. Сады в центральном регионе Франции все еще цветут по модам XIX века и заветам Ленотра, поэтому фестивальные инициаторы задумались над созданием сада XXI века. Каким должен быть его стиль, что в нем должно расти, почему и зачем? По мере того как разрастался фестиваль, менялось и место сада в современной жизни. Сегодня без пейзажистов и ландшафтных дизайнеров не обходится ни один урбанистический проект, выпускники профильных школ нарасхват, а «садово-парковое искусство» перестало быть фигурой речи из прошлого. Как и современное искусство, оно не только ублажает глаз, но и задает актуальные вопросы. Тема нынешнего фестиваля — устойчивый сад. Климат меняется, воды все меньше, пожары все беспощаднее, живность исчезает, а человек продолжает возделывать свой сад. 25 проектов из США, Италии, Нидерландов, Бельгии, Великобритании, Китая, Индии и Финляндии ищут ответы на вопрос, что значит быть устойчивым в новых условиях и как трудности превращать в силу. Проекты разбросаны по всей территории Шомон-сюр-Луар так, что у каждого свой отдельный оазис, зрители блуждают в живых декорациях будто в иммерсивном спектакле.

Сады-гнезда, кровавые реки и надежда

Пробравшись через сплетенную из плюща ленту Мебиуса, перед глазами вырастает гигантская палатка — не то юрта, не то гнездо, свитое из трав и вылепленное из глины. Взрослые залезают внутрь едва ли не охотнее, чем дети. На это и рассчитано, так как, согласно манифесту «Что не может быть украдено», потребность загнездиться — одна из фундаментальных для человека. Его авторы, они же авторы сада, психолог Синтиа Флери и дизайнер Антуан Феноглио составили свой список человеческих ценностей (тишина, горизонт, здоровье, память о предках и т. д.) и перевели их на язык природы. В их саду можно писать записки умершим — ветер доставит слова по адресу, читать книги из скворечников (они выступают вместо полок) и слушать тишину. Нарушать ее позволяется только квакающим лягушкам.

Метафора мира-гнезда вновь появится в зеленых скульптурах Катрин Кошерель. Выглядят они как знаменитое кресло-шар легендарного финна Ээро Аарнио, только вместо пластика — обильная зелень. Причем газон этот меняется в зависимости от сезона: одни травы отцветают, другие принимают эстафету. А человек сидит себе внутри этой уютной, цветущей планеты, принимая ее красоту как данность. Помимо поэзии есть здесь место и новым технологиям беспочвенного выращивания, незаменимых для «живых» стен городских зданий.

Под убаюкивающий перестук капель воды предлагает остановить бег жизни Жан-Филипп Пуаре-Вилль, автор сада с заросшим фонтаном посреди бассейна. Бассейн обвит цветами анемоны, а струи воды давно превратились в цветочные щупальца, которые вот-вот затянут в свою ловушку любопытствующих зрителей.

От сказочного фонтана — на «Добродетельный (почти) остров». Клочок плодородной суши в виде лодки, где зреют томаты, пушится базилик и ютится небольшая беседка, окружен красной водой (в ней и железо, и кровь, и все наши излишества и беды). До апокалипсиса — рукой подать. Этот «ноев ковчег» не бежит от современных несчастий в виде климатического, экологического и продовольственного кризисов, а приспосабливается к ним. На его борту находится все необходимое для жизненного цикла — никуда не надо ни лететь, ни даже плыть.

Сильнее всех метафор, как всегда, оказывается реальная жизнь. Пейзажист Фрэнк Серра, признанный во Франции мастером-садовником 2021 года, составил свой проект Terre de feu из погоревших прошлым летом деревьев. Тогда полыхала вся Франция — от Атлантики до южного побережья. Вначале ты идешь буквально по выжженной земле, среди обугленных пеньков, а в нос бьет стойкий запах гари. Но шаг за шагом пейзаж постепенно оживает: через пепел начинают пробиваться травинки, а на смену обожженным стволам прошлого приходит новая жизнь.

Мария Сидельникова