Оскар Кокошка в Париже

В Музее современного искусства города Парижа открылась выставка «Оскар Кокошка. Дикарь из Вены»: 150 произведений, в том числе 75 картин выдающегося австрийского художника ХХ века. Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.

Название понятно: у Оскара Кокошки (1886–1980) была репутация патентованного дикаря. Отправившись завоевывать Вену, уроженец крошечного Пёхларна, обрившись налысо, раздражал общество своими скандалами, романами, картинами. Он считался отличным портретистом, особенным — его портреты заказывали храбрецы, рискнувшие заглянуть себе в душу его глазами. «Я могу видеть людей сквозь кожу»,— говорил художник. Его друг архитектор Адольф Лоос даже предложил ему выкупать те портреты, от которых все-таки откажутся испуганные заказчики.

В начале выставки на его картинах — персонажи императорской Вены, еще не знающие, что им приготовил ХХ век. Вроде художественного критика, мецената, культуртрегера создателя «Der Sturm» Герварта Вальдена (Георга Левина), которого Кокошка считал «абсолютным представителем современности». Впереди у героя портрета 1910 года — слава в Германии, бегство от фашизма в СССР и смерть в саратовской тюрьме в 1941 году.

Особый раздел посвящен его кукольному роману, вошедшему в историю искусства и психиатрии. Расставшись со своей подругой Альмой Малер, он заказал художнице театра Гермине Моос изображение предмета своей безумной любви в натуральную величину и с самыми подробными деталями тела. С этой куклой он нянчился всем напоказ. В отличие от реальной Малер, она была буквально набитой дурой, послушной и бессловесной. Возможно, именно то, что и было нужно Кокошке. Поигравшись с ней, он искромсал ее на куски, отрубил голову и выкинул на помойку. На память об этом два великолепных автопортрета с куклой, в которых сам художник походит на манекен с безумным испуганным лицом и огромным подбородком Щелкунчика.

Расставшись с возлюбленной, Кокошка отправился на фронт служить в драгунах, продав свой знаменитый парный портрет «Невеста ветра» за цену кавалеристской лошади. Фотографический портрет красавца в высокой каске есть на выставке. Был трижды ранен русскими пулями и штыками, побывал в плену, закончил фронтовым рисовальщиком. Несколько графических листов, изображающих разбитые снарядами дома и солдат, грабящих захваченное село, есть на выставке. Обычная война, какой она была и какой остается.

Трудно поверить, но ветеран Первой мировой, знакомец Климта и Шиле, классик искусства ХХ века — почти что наш современник. Родившийся в 1886 году в давно исчезнувшей Австро-Венгерской империи, художник умер в 1980 году в тихой реальной Швейцарии. Не так-то сложно найти в его творчестве и биографии созвучия нашему времени. Тем одна ретроспектива и отличается от другой — не только подбором вещей, пространством и дизайном, но еще и контекстом.

В мирные времена он много путешествовал, преподавал в Германии, пользовался огромным авторитетом в родной Австрии, его выставки имели успех в Англии и Франции. Вместе со всей Европой он знал и хорошие годы, и скверные. В 1930-х Оскар Кокошка был записан нацистским искусствоведением в «дегенеративные художники» и гордился этим клеймом врага режима, хотя сотни его работ были изъяты из музеев, а многие погибли. В 1934 году он перебрался из Вены в Прагу, в Чехословакию, бывшую часть империи. Так русские художники бежали от большевиков в Финляндию, или Латвию, или Грузию. Когда и там его настигли фашисты, он уехал с женой в Англию, где провел всю войну.

Кокошка поддерживал иммигрантские группы, объединявшие немецких и австрийских художников и литераторов, их противостояние фашизму за рубежами рейха, их стремление поддержать разрушенную славу немецкого языка и немецкой культуры, но ссорился как с «плохими», так и с «хорошими». Гонорар, который ему причитался за портрет советского посла Ивана Майского, он потребовал отправить на лечение участников Сталинградской битвы: половину советским солдатам, половину — немецким.

После войны Кокошка стал подданным Британии, вернув себе права свободного человека с «железными документами». С Австрией он примирился, даже принял в конце концов торжественно возвращенное ему гражданство, но ни Вена, ни Берлин его больше не привлекали. Кокошка предпочел Швейцарию, причем не немецкую, а французскую ее часть. Жил возле Монтрё, любовался озером Леман, писал картины. Сорок два года прошло со времени его смерти, его гонители давно сгнили, его работами восхищаются в Париже, затем они поедут в Бильбао.

На этой ретроспективе он предстает художником очень разнообразным, а не только гениальным портретистом. Прекрасны его пейзажи, в которых он с такой же свободой подходит к портретам городов и гор: Доломиты, Марсель, Прага и узнаваемы, и незнакомы в одно и то же время. На выставке показаны и его графические листы, и партитуры его опер, и обложки его книг. И его политические аллегории. Во время Второй мировой, в своей английской иммиграции, он пишет картины, в которых представляет мировую катастрофу в виде бытовых сценок, где страны изображают главы государств или аллегорические животные. Странные мизансцены, в которых сходились Черчилль и Муссолини, Гитлер и Рузвельт, лев и единорог менее всего годились для пропаганды, они способны были поставить в тупик кого угодно, кроме их создателя. Эти вещи и сегодня выглядят все так же дико. Но гораздо более тревожно.