Александр Пономарев в Музее Москвы

В Музее Москвы открылась выставка Александра Пономарева «Без берегов» — небольшая ретроспектива, приуроченная к 65-летию известного художника, представлявшего Россию на Венецианской биеннале 2007 года, и бывшего моряка. Без упоминания прошлой профессии — никак, ведь почти все его творчество непосредственно связано с морской стихией. Рассказывает Игорь Гребельников.

Во дворе музея Пономарев установил новую работу — механическую скульптуру «Икар», реагирующую на приближение зрителя. Металлическая конструкция начинает размахивать крыльями, как птица, но дальше размеренных движений, понятно, дело не идет. Хотя устройство сложное, его художник разрабатывал вместе с конструкторами авиазавода: крылья приводит в движение система шестеренок, как у механических часов, да и их скелет многосоставный.

В «Икаре» очевидна отсылка не столько к античному мифу, сколько к другому художнику (и тоже бывшему моряку) — Владимиру Татлину и его так и не взлетевшему орнитоптеру «Летатлин». Правда, приходится делать скидку на время. Тогда была эпоха авангарда, утопий, смелых мечтаний, экспериментов, новенький же «Икар», монотонно и будто по команде машущий крыльями, смотрится метафорой тщетных усилий сменить обстановку. Да и выставка Пономарева «Без берегов» отмечает не только юбилей художника, но и некий рубеж: в новой реальности уже не повторить тех головокружительных акций и перформансов, которые прославили его на весь мир. Самые громкие из них прошли в нейтральных водах Мирового океана с участием российских научно-исследовательских и военных кораблей — и этот размах, какое-то новое измерение искусства завораживали. Сейчас российским кораблям явно не до перформансов.

Уже в предпоследней масштабной работе Пономарева — инсталляции «Уроборос», показанной осенью прошлого года в пустыне Гиза, на фоне Великих пирамид, виделся зловещий знак. Там были огромные песочные часы в форме пирамид, обрамленные металлическими копиями лодок бога Ра, а постаментом служило панно с изображением змея Уробороса, кусающего себя за хвост (его сейчас показывают в Музее Москвы),— символ не то бесконечности, не то временной петли, в которой мы оказались из-за пандемии.

И все-таки многие проекты Пономарева балансируют между энтропией, подчиненной закону убывания энергии, и каким-то героическим оптимизмом, верой в силу человека и искусства. Скажем, инсталляция «Costa Concordia» воспроизводит остов круизного лайнера, затонувшего у берегов Италии в 2012 году: на выставке он покрывается льдом, наподобие рефрижератора холодильника, затем оттаивает, снова покрывается — есть в этом что-то болезненное, лихорадочное. А вот рядом, на больших экранах, акции и перформансы Пономарева в открытом море — там художник в совсем других амплуа. Например, в виде «ветрувианского» (от слова «ветер») человека: действие разворачивается в арктической части Атлантического океана, на судне «Академик Иоффе». Художник сконструировал в свой рост ветроуказатель (по ним в экстремальной ситуации ориентируются пилоты и моряки), закрепил его на мачте корабля и поместил себя внутрь, распахнув тело, как на знаменитом рисунке Леонардо да Винчи, но только навстречу ветрам, став частью флюгера, чувствующего их направление.

Его творчество напрашивается на сравнение с картинами художников-маринистов, круживших в позапрошлом веке публике голову своими пучинами, парусами, морскими баталиями. Третьяковка даже планирует в следующем году показать вместе работы Александра Пономарева и Алексея Боголюбова, тоже моряка, посвятившего себя искусству.

Но все же идейная и художественная подоплека пономаревских перформансов, инсталляций, масштабных проектов куда более замысловатая, она ближе «повестке» романтиков: если не поискам «голубого цветка», то уж точно бегству от социума, уединению, чудесной встрече один на один с чем-то возвышенным и абсолютным. На земле такого места нет, будто утверждает Пономарев, и отправляется создавать произведения в море, либо в экспедиции (путешествие с непредсказуемым маршрутом — тоже один из мотивов романтиков), либо на нетронутом цивилизацией материке. В 2017 году он организовал Антарктическую биеннале: художники из нескольких стран осуществляли свои проекты как на Южном полюсе, так и во время экспедиции на судне.

Начинал же свою художественную одиссею в 1995-м Пономарев с акции «Корабельное воскресение»: он отправился к «кладбищу кораблей» в Балтийском море, чтобы расписать их обломки, вернув таким образом к новой жизни. А годом позже взялся за списанные подлодки: с тех пор где они только не всплывали, покрытые яркими рисунками,— от Северного Ледовитого океана до Большого канала в Венеции. Сегодня уже кажется немыслимым подобное плавание без берегов и без границ, но опыт художника Пономарева убеждает в обратном.