Елена Стафьева о совместном опыте Жака Кавалье-Бельтруда и Фрэнка Гери

Les Extraits Collection — это на сегодняшний день самый амбициозный парфюмерный проект Louis Vuitton, и для самого дома, и для его участников.

Парфюмерный LV и его создатель Жак Кавалье-Бельтруд мыслят проектами — ароматы они часто выпускают сериями и уже делали совместные коллекции, например целую лос-анджелесскую сагу с калифорнийским художником Алексом Израэлем. Но нынешний проект все-таки особый. Фрэнк Гери — классик архитектурной современности, фигура самого крупного калибра; Гери не чужой в Louis Vuitton, он построил парижское здание виттоновского арт-фонда, у него давние отношения и с домом, и с хозяином этого дома Бернаром Арно. Ну и вообще, прямо скажем, не каждый день великие архитекторы делают парфюмерные флаконы.

Парфюмерная концепция этого проекта частично вынесена буквально в заглавие — Les Extraits, то есть это экстракты, или духи, где концентрация парфюмерных веществ должна быть не ниже 20%. Здесь она 30%, и это один из самых высоких показателей вообще. Кроме того, концепция связана еще и с разными парфюмерными семействами в их традиционном понимании — шипры, геспериды, цветочные, амбровые, мускусные — то есть на первый взгляд все это выглядит такой сугубо парфюмерной работой с концентрацией и классификацией. Но на второй становится очевидно, что это довольно дерзкая затея с деконструкцией — и визуальной, традиционного парфюмерного флакона, и ольфакторной, традиционных парфюмерных жанров.

Деконструкция в случае с Фрэнком Гери, отцом современной архитектурной деконструкции, это самая естественная вещь, какую только можно вообразить.

— Я хотел подойти к этому проекту с архитектурной точки зрения — привнести что-то иное в парфюмерию. Это не законченная геометрическая форма, это просто движение. Визуальное движение с дополнительным интересом к эфемерности,— говорит он. Он взял оригинальный виттоновский парфюмерный флакон — строгих, почти аптечных форм, сделанный Марком Ньюсоном, и, не меняя его радикально, изменил все его линии — эллиптически закрутив, свернув прямые ребра и грани так, что свет стал преломляться совсем по-другому и весь флакон стал выглядеть как прозрачный парус, надутый ветром.

Аналогия тут неслучайна — Фрэнк Гери большой фанат парусного спорта, и он сравнивает эту свою работу с плаванием на паруснике.

— Когда вы идете под парусом, есть очень интимная связь шкипера у руля с ветром, а также с тем зрительным впечатлением, которое он создает. Мягко движется парус, движется воздух, и вы просто стараетесь держаться ровно. Это идея движения, но оно совсем не такое, как в случае с гоночным автомобилем.

И конечно, парус тут же вызывает в памяти здание-корабль, рассекающий море Булонского леса, построенное Гери из выгнутых стеклянных панелей, где нет прямых линий. И конечно, этот великий мастер кривых и изогнутых не мог оставить пробку как она есть — он взял лист алюминия, смял его как ткань, и эта скульптура, напоминающая одновременно и лепестки цветов, сорванные ветром, и лист бумаги на ветру, и даже женскую голову ветреным днем, отполированная вручную и отмеченная печатью LV, и стала пробкой флаконов коллекции Les Extraits.

У Жака Кавалье-Бельтруда тоже были свои вызовы деконструкции.

— Я хотел отважиться пойти туда, куда больше никто не отправится,— говорит он.— Переизобрести современным образом само понятие extrait. Высветить, расширить его смысл. Я хотел деконструировать саму архитектуру аромата, так появилась коллекция Les Extraits — пять ароматов без верхних, средних и базовых нот, созданные, чтобы показать суть каждой ольфакторной семьи.

Собственно, в этом и есть логика развития всего парфюмерного проекта LV, основанием которого с самого начала была работа с классической французской парфюмерной традицией. Кавалье-Бельтруд поворачивал ее так и этак, заходил то с той, то с другой стороны, пробовал делать с ней разные пируэты и финты, но никогда не отходил далеко и был одним из главных ее хранителей и продолжателей в современной парфюмерии. И вот сейчас решил взять ее в общей, самой генерализированной форме и поработать с ее основными формами.

«Экстракт — это силуэт парфюма»,— говорит Жак Кавалье-Бельтруд, и, добавим, один из его важнейших силуэтов, потому что экстракт, или духи, были первой и самой драгоценной парфюмерной концентрацией. И конечно, французские духи строились иерархически: верхние ноты, или ноты головы,— легкие и летучие; средние ноты, или ноты сердца,— более плотные и дольше остающиеся на коже, и базовые ноты, самые тяжелые и долгоиграющие. Именно эту структуру — нет, не разрушает, а скорее преображает Жак Кавалье-Бельтруд. Вся эта идеальная конструкция в его руках видоизменяется, как классический парижский hotel particulier в руках Фрэнка Гери — его портики деструктурируются, а его колонны вытягиваются и закругляются, как вал. Но в результате ароматы совсем не начинают звучать странно — это по-прежнему французские духи в своем самом благородном и роскошном виде, но с некоторым остранением, которое нетренированный нос может и не заметить.

— Я всегда за расширение красоты. Парфюм создает моменты удовольствия, интимности и разделенной радости — это акт любви и к другому, и к себе. Моя позиция состоит в том, чтобы делать революцию без разрыва, делать табак с жасмином, чай с амброй и создавать мир иллюзий. Фрэнк Гери и я разделяем страсть к созданию дисбаланса, который может стать балансом, контрастов, пересекающихся линий между вещами, которые кажутся несовместимыми.

Парфюмерный мир Louis Vuitton стоит на трех столпах, и кроме французской парфюмерной традиции это еще ремесло и исключительные материалы. Пять ароматов коллекции — Dancing Blossom, Cosmic Cloud, Rhapsody, Symphony, Stellar Time — тут не исключение. Но это только отправной пункт для того, что делает Жак Кавалье-Бельтруд.

— В натуральном сырье я всегда нахожу повод, чтобы удивить. В аккорде я хочу показать, что такое вечная красота. Мне повезло иметь возможность создавать молекулы, используя современные инструменты, которые могут придать форму ветру и подсветить все, что кажется слишком темным.

Именно таким образом он поступает в Les Extraits с каждым из классических парфюмерных видов в их традиционной классификации.

— Идея в том, чтобы пересмотреть главные парфюмерные семейства — дать им некоторый сдвиг, расширить их, подчеркнуть отдельные стороны и показать чистоту,— продолжает он.— Я хотел вообразить свежесть, которая не улетучивается, и чувственность, которая не тяжела.

Dancing Blossom — это, конечно, цветочный аромат, более того, аромат белых цветов, один из традиционных и вновь популярных сейчас видов классического цветочного парфюма. Жасмин-самбак, майская грасская роза, османтус и индийская тубероза — природа в своем полном расцвете на переходе от весны к лету.

— Роза — самый многогранный цветок, в ней есть лимонная свежесть, чайные ноты, специи. Жасмин более животный, более мужественный,— замечает Кавалье-Бельтруд. Здесь он находит новый баланс между этими двумя главными парфюмерными цветами, даже тремя — учитывая туберозу с ее карнальностью, и это тот самый баланс, который, как и было обещано, возникает из дисбаланса.

Cosmic Cloud — это мускусный аромат, а точнее, это фруктовый мускус. Почти кондитерская теплота венесуэльских бобов-тонка и прохладность амбретты, добытой из пестиков перуанского мака, сладость пачулей и горечь бергамота. Цитрусы в начале и дубовый мох, важный шипровый ингредиент, в конце — но никакой иерархической структуры, никакой «головы», «сердца» и «базы», как мы помним.

Rhapsody — эту упражнение на тему шипра.

— Это сердце шипра, первой утонченной ольфакторной формы в современной парфюмерии. Я попытался придать ему современность, превознося его ДНК,— объясняет Жак Кавалье-Бельтруд.— Мы сохранили изысканность в этой смеси древесных нот и нот подлеска, преобразованных большим количеством ванильных нот, то есть тут есть ветивер и есть иланг-иланг. Древесный каркас стал древесным углем, чтобы придать прозрачность массивности. Все дело в линии.

Линии эти прихотливы и создают шир, который тут норовит обернуться то чем-то восточным с пачулями, то чем-то свеже-зеленым с чаем мате, одной из любимых молекул Кавалье-Бельтруда, дающей ощущение зеленого ландыша, то чем-то цветочным с розой-сентифолией и жасмином-грандифлорумом. Импровизация, веселье и пасторальная радость, как и должно быть в рапсодии.

Symphony — это стройная гесперидная конструкция, какой и положено быть симфонии, еще одна интерпретация одеколона, которому Жак Кавалье-Бельтруд посвятил так много сил. Бергамот, имбирь, грейпфрут — все смешано, все подставлено солнцу и ветру, все прозрачно и полно света и воздуха. Кавалье-Бельтруд патетически называет этот аромат «возвышенной гармонией стихий», и гармония в нем действительно возникает, как в симфонии Дебюсси, самым элегантным и рафинированным образом.

Stellar Time — это амбровый аромат. Причем амбра тут двух видом — серая амбра, или амбергрис, продукт жизнедеятельности китов, который плавает на поверхности океана или находится у кромки прибоя, а также древесная амбра, то есть смола. Жак Кавалье-Бельтруд соединяет оба эти вида, чтобы, как он говорит, сделать «мягкую, белую, глубокую амбру». К амбре добавляются цветная горечь флердоранжа и кожаные обертоны перуанского бальзама — в итоге возникает ориентальный амбровый аромат, даже гранд-аромат, настоящий подарок всем любителям таких ароматов.

В пресс-релизе Les Extraits Collection написано: «Нос — Жак Кавалье-Бельтруд, глаз — Фрэнк Гери». И это действительно оказался продукт двойной природы, и ольфакторной и визуальной, особенно учитывая то, что кроме флаконов Гери сделал еще и специальный кофр для всех пяти ароматов — классический виттоновский коричневый сундук в монограмме, но выгнутый, примерно как здание Fondation Louis Vuitton. В России такой сундук можно будет получить только по заказу и ждать его придется от 12 до 15 месяцев — и это сущий пустяк, если учесть, сколько обычно заказчики Фрэнка Гери ждут его объектов.