Елена Стафьева о втором бьюти-продукте Hermes

После первой главы, Rouge Hermes, в истории макияжа выдающегося дома открыта вторая — Rose Hermes. Эрмесовские розовые румяна разыграны так же, как и эрмесовская красная помада — вне привычных бьюти-клише

Коллекция румян называется Rose Hermes и посвящена она розовому цвету, тому цвету, с которым румянец связан непосредственно. Источник розового тот же, что и красного: эрмесовский архив и библиотека цветов, где только одних шелковых светочей 75 тысяч. Исторические названия оттенков розового оттуда звучат одновременно как заговор и песенка дада — азале, ансьен, безэ, бубинга, сандрэ, крэ, фламан, фушия, эндьен, пуаврэ, помметт, по д’анж, сабль, шехеразад, тэ…

За тем, что может показаться красивой игрой словами, действительно стоит работа с архивом музея Эмиля Эрмеса, где есть экспонаты на каждый случай современной эрмесовской жизни. На этот раз там нашелся розовый самого разного свойства: романтичный розовый шелк, которым выстланы внутренности макета старинной кареты, розовый зонтик-кнут императрицы Евгении, внутренняя отделка ее патронташа из розовой юфти, яркая розовая блуза Riviera 1930-х годов, взрывное розовое каре 1980-х годов La Fabrique des Rubans или нежный розовый детского седла из кожи буйвола, сделанного Hermes на заказ и отправленного в Пенсильванию. Ну и, конечно, казакины — шелковые куртки жокеев, которые Hermes делал с 1902-го по 1985-й, а к ним в тон дамы выбирали цвета шляпок. Я видела эти огромные амбарные книги заказов на Faubourg Saint-Honore, 24,— с именами жокеев и техническими характеристиками, выведенными каллиграфическим почерком, и с образцами шелка для каждого, от которых невозможно оторваться, листаешь и листаешь, рассматривая эти лоскуты как волшебные картинки. Там множество розовых оттенков — Hermes считает, что розовый амбивалентен, он и мужской, и женский, что для него нет никаких жестких кодов и правил.

Как раз тут и начинается разница между Rouge Hermes и Rose Hermes — если помада была штрихом цвета и знаком определенности, то румяна — это ореол цвета без четких границ, ускользающее движение. И цвет тут работает совсем иначе — не сам по себе, а подсвечивая и оживляя. Как говорит Жером Турон, креативный директор Hermes Beaute: «Это скорее цветной сон, чем откровенный цвет. Палитра нюансов, которая обозначает контуры, не фиксируя их, чтобы сделать лицо более подвижным, придать живость его чертам. Мимолетный, переменчивый розовый коллекции Rose Hermes готов к любым метаморфозам. Его можно смешивать, растушевывать, делать ярче. Он — сама жизнь. Он раскрывает эмоции». И конечно, «эмоции» тут — важнейшее слово.

Современный макияж вообще отходит от концепции «идеального лица» и движется в сторону артистизма и свободы, нарушающей все эти «цветотипы» и «карты макияжа»,— или, наоборот, в сторону подчеркнутого отсутствия. И Hermes Beaute соединяет оба эти пункта — его яркий цвет выглядит артистично и абсолютно естественно одновременно, его розовый может быть где угодно — на скулах, на веках, на лбу, он может быть совсем легким, а может быть нарочито интенсивным.

В истории Hermes есть две великие обсессии, и обе они тут перед нами: первая — это, конечно, цвет, а вторая — фактуры. Фактура, ее видимая сторона и сторона осязаемая, важны не меньше цвета, и, когда речь идет о пудровых румянах, фактура тут очевидна — это шелк. Саржевый шелк каре Hermes, плотный и сияющий, мягкий и невозможно приятный. Все восемь Rose Hermes Silky Blush повторяют это ощущение — тонкий рельеф, легчайшая фактура, не оставляющая ощущение веса на коже. Основа их — минеральный порошок, а кроме того, витамин Е, дающий не только свой обычный антиоксидантный эффект, но и возможность модулировать яркость оттенка и, соответственно, интенсивность эмоции. Аромат тут ровно тот же, что и в Rouge Hermes,— его сделала Кристин Нажель, парфюмер дома, соединив сандал, арнику и зеленый чай,— в нем нет выраженной парфюмерности косметических отдушек и ничего кондитерско-конфитюрного.

Румяна помещены в белый футляр с черным кантом и со смещенным зеркальцем, сверху — матовый круг из металла permabrass, на котором стоит экслибрис, придуманный в 1923 году Эмилем Эрмесом. Он стал теперь своеобразной печатью, знаком Rouge Hermes. Пьер Арди, креативный директор департамента обуви и украшений, отметил им сначала тюбик помад — и вот теперь футляр румян. «Дизайн — это встреча потребностей и фантазии. Нужно, чтобы предметы жили шире, выходя за пределы своей утилитарности»,— говорит он. Футляр этот легкий, вполне рассчитанный и на то, чтобы носить его с собой весь день, и на то, чтобы долго с ним жить — у румян есть сменные блоки. Кроме того, тут есть сопутствующие предметы — две кисточки и чехол. Первая кисточка из лакированного дерева и с ворсом из козьей шерсти, вторая — дорожная, с синтетическим ворсом. А вот чехол Pommette можно носить как сумку через плечо — он сделан из телячьей кожи Madame Rose Extreme снаружи и внутри, в него помещаются румяна и дорожная кисточка, и, учитывая нынешний бум микро- и наносумок, он может играть свою собственную роль.

Когда появилась помада Rouge Hermes, я разглядывала ее оттенки и думала, что вот бы получить что-то, что будет совсем незаметно, но при этом будет иметь цвет,— не помаду, но и не обычный бальзам-уход. И вот Hermes сделал нечто специально для меня — вместе с коллекцией румян появились три бальзама для губ Roses a levres, и это, надо сказать, вполне выдающийся продукт. Это не помада, не блеск, не тинт и даже не бальзам с тинтом — его фактура не похож ни на что из этого. В нем нет липкости и жирности блеска, он не оставляет на губах глянцевости, но при этом в нем нет плотности помады. Больше всего ощущения от Roses a levres похожи на воск, растаявший на губах. В Hermes говорят о прикосновении телячьей кожи Butler и вспоминают, как мастера вощат льняную нить перед тем, как прошить кожу двойным седельным швом. В коллекции три оттенка — Rose Abricote, Rose d’Ete и Rose Tan, последний — самый насыщенный и заметный, хотя слово «заметный» тут звучит не совсем точно.

Для таких фанатов естественности, как я, это просто подарок — его вообще не ощущаешь на губах, они совершенно не выглядят накрашенными, но при этом выглядят лучше — живее, мягче и даже естественней.