Одна история о том, зачем нам всем нужна хорошая научная журналистика

«Ежедневное употребление грибов снижает риск развития рака на 45%» — такие заголовки в разных вариантах появились в российских СМИ в пятницу. Издания ссылались на недавнее исследование американских ученых, которые якобы и установили невероятную пользу грибов, причем любых, для здоровья человека. Действительно ли нужно бежать в магазин за шампиньонами, маслятами и вешенками? Давайте разберемся.

Для начала полезно задуматься вот о чем: откуда вообще российские онлайн-СМИ и телеканалы узнали об этом исследовании университета штата Пенсильвания? Неужто кто-то из их журналистов каждое утро почитывает журнал Advances in Nutrition, в котором оно вышло? Не исключено, конечно, но, скорее всего, медиа узнали о работе ученых из пресс-релиза, который выпустил сам университет и разместил на специальном сайте (на который уже действительно подписаны многие журналисты).

И здесь кроется первая проблема: авторы многих оригинальных, то есть не переписанных со ссылкой на другие СМИ, заметок о грибах и раке почти дословно и совершенно некритично переводят этот пресс-релиз. Они, например, не берут комментарии у других ученых, которые не занимались этим исследованием и не заинтересованы в том, чтобы о нем и о них рассказали как можно больше СМИ. Они не дают никакого контекста, кроме информации из пресс-релиза. Многие сообщения — это в прямом смысле перевод текста университета с сохранением его структуры.

Что с этим не так? Дело даже не в ошибках, которые могут закрасться в пресс-релиз, написанный не самими учеными, а специалистами по коммуникациям. Просто задача пресс-релиза — разойтись как можно шире и «достучаться» до как можно большего числа СМИ. Вы можете заметить, что в этой задаче нет ни слова об объективности, взвешенности и научной корректности рассказа об исследовании. Нет, конечно, пресс-секретари не будут намеренно искажать информацию и делать ошибки — они просто могут не акцентировать внимание на тех особенностях исследования, которые обычно смущают журналистов.

Чтобы найти такие особенности, на самом деле можно даже не ходить дальше аннотации статьи. В ней, к примеру, сказано, что авторы провели метаанализ (то есть изучили и сопоставили данные) 17 обсервационных исследований, где была хоть какая-то информация о потреблении участниками исследования грибов и случаях онкологических заболеваний. Слово «обсервационные» означает, что, вопреки впечатлению, которое может сложиться из заголовков российских СМИ, никто никого не заставлял есть грибы каждый день и не сравнивал результаты с точки зрения онкологии — иначе говоря, экспериментов на эту тему не было.

Почему это важно? Дело в том, что обсервационные исследования, когда ученые просто собирают данные о некоторых группах людей, никак не вмешиваясь в их жизнь, и пытаются делать какие-то выводы, находятся достаточно низко в так называемой иерархии доказательности, принятой в медицинских исследованиях. Из-за множества факторов, влияющих на исходы, и элемента случайности они, в частности, не могут дать четкий ответ о причинно-следственной связи между двумя явлениями.

Поэтому, кстати, само исследование американских ученых (да и пресс-релиз, если на то пошло) озаглавлено не «Потребление грибов снижает риск рака», отнюдь — в названии используется хитрое слово «ассоциировано», «связано». То есть, если обобщать данные всех 17 исследований, среди тех, кто помимо прочего сообщал, что съедает по крайней мере 18 г грибов в день, случаев онкологических заболеваний в итоге оказалось меньше. Никакого ответа на вопрос, может ли поедание грибов снижать риск рака, исследование не дает и дать не может. Результат может быть совершенно случайным, или же за наблюдаемое снижение риска рака могут отвечать какие-то другие факторы (к примеру, лук, с которым жарили упомянутые 18 г грибов, или вообще какая-то другая особенность поведения).

Наконец, полезно разобраться, что такое 45%, на которые грибы снижают риск рака по версии российских изданий. Если кратко, то это максимально оптимистичная — потому что в исследовании дается интервал, который в пресс-релиз, конечно, никто не взял,— оценка относительного снижения риска. Этот показатель ничего не говорит об абсолютных величинах риска, которые могут быть как достаточно большими, так и микроскопическими, только лишь о разнице между ними. В медицинской коммуникации указывать только относительное изменение риска без абсолютных показателей считается дурным тоном.

Это лишь часть проблем с тем, как многие российские медиа, в том числе довольно популярные, преподнесли эту научную работу. Но, к счастью, от всех этих проблем, в отличие от онкологических заболеваний, есть проверенное средство — и это не подосиновики и шиитаке, а профессиональные научные журналисты.

Именно они дают научной информации контекст, крайне необходимый для ее правильной интерпретации. Они умеют объяснять, чем одна разновидность исследования и одна мера риска отличается от другой, и понимают, почему эти различия действительно имеют значение. Они помогают разобраться в научном сленге и понять, что именно все же установили ученые и как это должно повлиять на нашу с вами жизнь.

Научные журналисты — штучный товар, ведь на то, чтобы все это узнать и всему этому научиться, уходит довольно много времени и ресурсов. Тем важнее поддерживать как их самих, так и высокие стандарты их работы в лучших российских изданиях. Именно для этого Ассоциация коммуникаторов в сфере образования и науки (АКСОН) учредила премию «Научный журналист года», партнером которой в 2021 году выступила научно-технологическая компания Merck.

Лауреатом третьей по счету премии стала Полина Лосева, блестящая журналистка издания N+1 и автор научно-популярной книги о старении. Благодаря этой премии мы узнали, что российская научная журналистика не провинциальна, а вполне сильна и на международном уровне. В 2020 году мы номинировали ее лауреата, Марию Пази из «Русского репортера», на конкурс «Европейский научный журналист года» — и Мария выиграла его, впервые в истории став лучшим журналистом Европы из России.

Мы рассчитываем, что премия станет для журналистского сообщества не только знаком качества и признания, но и наглядным аргументом в пользу того, что научный журналист в штате издания приносит ощутимую пользу. Полина и ее коллеги в десятках СМИ помогают всем нам не заплутать в мире научных исследований и развивать в себе полезные качества и навыки: критическое мышление, любопытство, эрудицию.

Так что качественная научная журналистика для здоровья однозначно полезнее грибов.

Ольга Добровидова, врио президента АКСОН