Елена Стафьева о первой совместной коллекции Миуччи Прады и Рафа Симонса

Первая после локдауна миланская неделя моды и первое важное fashion-событие непременно войдут в историю

Миланская неделя моды в этом сезоне только отдаленно напоминала событие, которое мы знали под этим названием прежде. Азиатские туристы, стайки взмыленных редактрис в кафе, селебрити с охраной, толпы зевак перед показом — всего этого не было. Да и самих показов стало раз в 10 примерно меньше. И если считать атмосферу основным и неотъемлемым признаком моды с того момента, как фэшн-шоу стали способом ее презентации, то можно считать, что и недели моды у нас в этот раз не было.

Что изменилось в коллекциях? На самом деле ничего, потому что некоторые элементы отдельных коллекций — total black в открывающем луке и пр., призванные передать смятение и смирение перед охватившим мир кризисом,— это не более чем декорации. Создание сезонных коллекций, особенно у больших брендов,— это прежде всего перспективное планирование. Ткани, фурнитура, аксессуары — все это заказывается сильно заранее, заранее же определяются основные тренды коллекции. И то, что мы увидели на подиуме, задумывалось еще до начала всякого апокалипсиса.

Что стало определяющим в ситуации неопределенности? Цельность и узнаваемость стиля бренда, его наследие, хорошо структурированное и хорошо сохраненное,— самые очевидные, простые и понятные знаки стабильности и оптимизма. Миланская неделя моды обернулась практически сентиментальным путешествием по волнам моей памяти — и тем удивительней, что на этом фоне, где было много чувств и мало моды, в Милане произошло настоящее fashion-событие, причем вполне исторического масштаба,— и речь, конечно, о показе Prada SS 2021.

Первая совместная коллекция Миуччи Прады и Рафа Симонса, ставшего художественным содиректором Prada (и объявившего накануне миланских показов, что его собственный бренд Raf Simons в следующем сезоне покажет первую женскую коллекцию), была самым ожидаемым событием не только миланской недели, но и всего этого сезона. И она не обманула ожиданий. Prada SS 21 стала творческой победой союза этих двух выдающихся мастеров и одновременно возвращением каждого из них к собственным корням. И это оказалось наилучшим новым началом из всех возможных.

Это было торжество минимализма. Минимализма, который Симонс перепридумал во времена своего художественного руководства Jil Sander; минимализма, с которого начинала Миучча Прада в конце 80-х — начале 90-х, который она так блестяще умела делать и который немножко подзабыла в последние годы. Простые, практически базовые силуэты, немногочисленные, но выразительные декоративные элементы и даже принты давнего соавтора Симонса Питера де Поттера очень аскетичны. Это абсолютно современный, даже футуристичный минимализм — модели выглядят как люди будущего в униформе какой-то могучей — и очень прогрессивной и человечной — корпорации будущего.

«Униформа» — еще одно ключевое слово в словаре и Прады и Симонса. Белый верх + черный низ, юбка + рубашка, брюки + пиджак — все это в коллекции минимализировано и деконструировано одновременно.

Они оба в разные свои периоды практиковали деконструкцию. Коллекция построена вокруг треугольника, который, собственно, и есть логотип Prada. Этот логотип увеличен — нарочитым, полным иронии образом,— деконструирован и помещен прямо на грудь платьев. Деконструировано очень многое: толстовки превращены в кейпы с болтающимися где-то сбоку капюшонами, классический рюкзак — в юбку, надетую поверх брюк, джерси, идущее обычно на свитшоты,— в ткань для пышных юбок, асимметричные драпировки из похожей на упаковочную бумагу шелковой тафты покрывают строгие рубашки.

Вообще, оборачивание, упаковывание, заматывание и закручивание, то есть создание защитного слоя, барьера, кокона, практически упаковки, оберегающей и отстраняющей, стало еще одной важной идеей коллекции.

В ней четко видно, что идет от Прады, а что — от Симонса. Юбки в сборку, мохеровые свитерочки, прямые шелковые платья без рукавов, спущенное плечо и рукав в две трети — это все Прада, в своих самых основных, самых базовых, самых узнаваемых образах. Брюки-сигареты, плотные рубашки и водолазки под ними, трикотаж в дырках, словно прогрызенных мышами, уже упомянутые принты де Поттера, нейлоновые сумки, превращенные в юбки и топы,— это Симонс, его любимое и главное, такое знакомое нам по прежним местам его работы. И в этом соединении-разделении, видимом и даже подчеркнутом, оказалось так много общего и важного для них обоих, что сразу стала видна внутренняя логика этого творческого союза.

Союз этих двух людей оказался полным сантиментов — они явно поддерживают друг друга: Симонс помогает Праде вернуться к тому, что сделало ее ключевым фэшн-дизайнером конца XX и начала XXI века, и обретает благодаря ей возможности для новых высказываний. Эти живые человеческие отношения, стоявшие за идеально структурированной, абсолютно продуманной и четко выстроенной коллекцией, ужасно трогательны.

«It’s a beginning»,— сказала Миучча Прада во время их с Симонсом сессии ответов на вопросы (выбранные из инстаграма и присланные онлайн), транслировавшейся после показа. Да, это начало — начало совершенно беспрецедентного союза двух больших дизайнеров внутри одного дома, какого еще не бывало в истории моды. И нам всем — профессионалам, энтузиастам и потребителям моды — есть за чем следить и чего ждать.