Судьба основателя McDonald’s в фильме Джона Ли Хэнкока

С четырехлетним запозданием в цифровой прокат вышел фильм Джона Ли Хэнкока «Основатель» (The Founder, 2016) — байопик мультимиллионера Рэя Крока (1902—1984). По совести, фильм должен называться «Вор»: Крок (Майкл Китон) не основал империю McDonald’s, а отжал у гениальных изобретателей фастфуда — честняг Дика (Ник Офферман) и Мака (Джон Кэрролл Линч) Макдоналдов. Стряхнув недоумение, вызванное фильмом, Михаил Трофименков решил: плевать, что хотели сказать его создатели,— важно, что они объективно сказали.

Анилиновое небо истекает истомой. Молодые мамаши в солнцезащитных очках, окруженные выводком детей, впиваются, что твои вампирки, во вкуснейшие на свете бургеры, которые в 1954-м найти можно только в калифорнийском городе Сан-Бернардино. Девахи в коротеньких юбчонках недвусмысленно облизывают мороженое на палочках. Пижоны с бачками а-ля Элвис прищелкивают пальцами у музыкальных автоматов. Афроамериканцы в очереди к окошечку кафе братьев Макдоналд конкурирует безмятежной белизной улыбок с янки.

Что это: воплощенная то ли утопия, то ли антиутопия Нормана Рокуэлла, гениального рисовальщика-летописца одноэтажной Америки? Восхищаться ею или ужасаться? Судя по отточенно графической пластике главных героев, следует скорее ужаснуться.

У коммивояжера Крока, безуспешно впаривающего клиентам то раскладные столики, то бумажные стаканчики, то мультимиксеры, обворожительная улыбка серийного убийцы, майка-алкоголичка, семейные трусы, бутыль виски на ужин и мания прослушивать перед сном пластинку некоего гуру, проповедующего настойчивость как залог успеха. Принимая во внимание актерскую биографию Китона, велико искушение назвать его героя Бэтменом, родившимся крысой и отомстившим человечеству за свое неудачное воплощение.

У его вдруг образовавшихся компаньонов и — в скорейшем будущем — жертв, братьев Макдоналд, для Крока находятся другие эпитеты: «лис в курятнике», «волк в доме». Пусть лис, пусть волк: социал-дарвинизм — путеводная звезда Крока. Бизнес — это война, человек человеку — волк. Или, как говаривали голливудские гангстеры 1930-х, «если бабушку убили, значит, бабушка должна была умереть».

У Макдоналдов — характерная внешность «вопящих толстячков», фирменных персонажей экранной вселенной братьев Коэн. Впрочем, они не вопят, а, утирая слезы и сопли, отползают из-под копыт Крока, сжимая в потной жмене нехилые отступные за расставание с делом своей жизни, своей гордостью.

Спрашивается: за кого должны быть мы, зрители — за сверхуспешного в силу своей сверхбессовестности победителя или за человеческие «щепки», отлетевшие в сторону при рубке бизнес-леса?

Европейская традиция предполагает милость к павшим. Американская не предполагает ничего. Не в том смысле — хотя и в этом отчасти тоже — что американская цивилизация цинична.

Дело в том, что каждый американец имеет полное право считать себя носителем американской мечты. Беда в том, что эта мечта многовариантна.

Мечта братьев Макдоналд, этих, если угодно, реднеков — домовитая, посконная, общинная. Чтоб еда была вкусная, как у мамы, чтоб никакой химии и, тем паче, никаких, свят, свят, свят, растворимых коктейлей, чтоб качество превалировало над количеством. Не нужен им берег турецкий, и Африка им не нужна. Крок бросает в лицо этим истовым республиканцам страшное по меркам 1950-х годов слово, обзывает их «битниками», что означало почти что «коммунисты». Его мечта, глобалистская, империалистическая, побеждает: «Макдональдсы» ныне функционируют более чем в ста странах на всех континентах. И добровольно перекусить в них можно только разве что в условной Киншасе или на самом глухом берегу турецком. Просто потому, что больше негде (а если и есть где, то смертельно опасно). Ну, да, конечно, победила американская мечта по версии Крока, хотя, всплакнув над братьями Макдоналд, не избежать искушения назвать ее скорее мечтой объективно антиамериканской.