Один полис на все случаи жизни

О развитии рынка страхования жизни после завершения бума популярности инвестиционных продуктов и о том, как сегмент изменит система гарантирования, в интервью “Ъ” рассказывает генеральный директор «Сбербанк страхование жизни» Алексей Леоненко.

— В октябре ЦБ объявил о намерении создать систему гарантирования страхования жизни. Как эта идея скажется на сегменте?

— Создание гарантийного фонда в рамках АСВ — позитивный шаг для рынка. Сейчас страхователь сравнивает наш продукт с банковским депозитом, имеющим госгарантию. И в этом сравнении страховщики проигрывают. Теперь важно правильно подойти к расчету отчислений компаний в гарантийный фонд. Этот расчет будет заложен в каждый договор, который мы подписываем с клиентом, и важно, чтобы он не повлиял на стоимость продукта. При сохранении надежности страхового продукта следует не подорвать его доступность.

— Ставка, которая обсуждается, — 0,025% от резервов компаний — сильно скажется на цене полисов?

— Сейчас сложно оценить достаточность ставки и ее и нагрузку на продукт, пока только идут обсуждения. Нужны расчеты, а они не закончены. Определенно, система гарантирования должна распространяться на те договоры, которые будут заключены после принятия решения о том, что система заработала. У нас очень много больших действующих договоров, их экономика не предполагает отчислений в гарантийный фонд.

— Держателем гарантийных фондов определено АСВ, а не страховое СРО. Нет в этом недоверия регулятора к рынку?

— Система гарантирования через АСВ хорошо себя зарекомендовала на банковском и пенсионном рынках, логично ее же распространить и на страхование. Люди уже знают бренд АСВ и доверяют ему. Кем будет управляться фонд — не принципиально, важно, чтобы это управление было профессиональным и давало защиту потребителю.

— 1,4 млн руб.— сумма гарантирования по страхованию жизни вам кажется достаточной?

— Такая сумма гарантий установлена для депозитов. В страховании это хороший порог, с которого можно начать. Большая часть и накопительных, и инвестиционных договоров страхования жизни в нашей компании укладывается в эту сумму.

— Как оцениваете состояние рынка страхования жизни сейчас? Где видите точки роста?

— Рынок в стадии снижения. В первом полугодии 2019 года сборы упали на 10%. Основное сокращение приходится на ИСЖ, этот вид страхования точно не точка роста на ближайшее время. Инвестиционные инструменты в прошлом году показали невпечатляющую динамику, часто и отрицательную, поэтому интерес людей к ним ожидаемо снизился.

Кроме того, в текущем году появились указание ЦБ и стандарты Всероссийского союза страховщиков (ВСС) о порядке информирования страхователя — в момент заключения договора клиент получает памятку. В ней прописывается, что доходность по договору не гарантирована, а инвестированные средства не имеют защиты АСВ.

— Это снизило продажи?

— Это повысило понимание людьми сути продуктов по страхованию жизни. Теперь клиенты четко осознают, что они покупают и зачем. Продажи по ИСЖ снизились, но тем не менее около 55 тыс. договоров ИСЖ за девять месяцев 2019 года в нашей компании подписаны. Если же говорить о точках роста, то это накопительное страхование жизни (НСЖ) и продукты долевого страхования жизни (unit-linked). Рынок ведет дискуссию с регулятором и Минфином о появлении нормативной базы под unit-linked. Впрочем, когда последний разрешат использовать, ждать взрывного роста, аналогичного недавнему росту в ИСЖ, не стоит. Ну и, конечно, серьезный потенциал роста заложен в развитии цифровых продаж.

— Это удешевит продукт для клиента? Существенно?

— Да, но не в разы: в структуре страхового продукта доля нагрузки на дистрибуцию — это проценты.

— Какой сейчас средний портрет клиента по ИСЖ и НСЖ?

— Договоры ИСЖ заключают люди среднего класса и выше. Это взрослая аудитория старше 55 лет. По основной массе договоров объем вложений попадает в вилку 1–3 млн руб., в среднем — чуть более 2 млн руб. Большинство договоров пятилетние. По НСЖ примерно 30% — это клиенты в возрасте до 35 лет, еще треть — до 45 лет. Они накапливают суммы от 750 тыс. до 2 млн руб. Около 5% договоров со страховыми суммами от 5 млн руб. и выше. Срок большинства договоров НСЖ — 6–10 лет. И в ИСЖ, и в НСЖ наиболее активны женщины: именно они заключают примерно 60% договоров в обоих видах страхования.

— Средняя доходность по договорам у вас какая?

— Гарантированную норму доходности и дополнительный инвестиционный доход по НСЖ мы публикуем в соответствии с требованиями ЦБ. По итогам 2018 года объявленные ставки инвестиционной доходности по НСЖ составили у нас 7,1% для полисов, номинированных в рублях. Говорить о средней доходности в ИСЖ, с моей точки зрения, некорректно. Она сильно зависит от разных показателей, среди которых точки входа и выхода, срок действия договора и выбранной стратегии. Сейчас в нашем портфеле около 30 запущенных в разное время стратегий. Есть такие стратегии, по которым ожидания клиента на рост стоимости базового актива не оправдались, базовый актив снизился. Но в любом случае эти клиенты ничего не потеряли, по их договорам сработала стопроцентная защита капитала. Есть и стратегии, которые показывают высокую доходность, например 12% годовых по стратегии «Акции Сбербанка». Кроме того, к ЧМ по футболу мы предлагали купонную стратегию, шесть купонов по ней уже сработало, и по каждому из них доходность превысила 12%. Есть у нас и уникальный случай, когда клиент заработал доходность 40%.

—А как развитие цифровых сервисов может сказаться на сегменте страхования жизни?

— В диджитализации заложен огромный потенциал развития страхования, но, к сожалению, страховщики пока что законодательно ограничены в онлайн-продажах. Между тем цифровые сервисы в страховании набирают обороты. Так, по данным Willis Towers Watson, за первые три квартала 2019 года инвестиции в мировой «иншур-тех» составили $4,36 млрд — на 5% больше, чем за весь 2018 год. Ошеломляющего результата в страховании пока никто из биг-техов не показал, но это не значит, что его не будет. Когда этот прорыв случится, страховщикам придется конкурировать с биг-техами — и это будет тяжело.

— В 2021 году появится возможность выхода в Россию филиалов иностранных страховщиков. Нет опасения, что потребитель предпочтет иностранные бренды?

— Не думаю, что западные компании будут рваться в РФ. Пока мы наблюдали только примеры ухода иностранных компаний с нашего рынка. Тем не менее важно, чтобы законодатель создал равные условия для российских страховщиков и иностранных филиалов. Если у филиалов не будет обязательств по резервированию, достаточности капитала, как с ним можно будет конкурировать? Также должен быть международный паритет. В рамках ЕС лицензированный участник рынка может открывать свои подразделения на территории всего союза. Но если наша компания в 2021 году захочет открыть филиал в Польше, объективно этого сделать не дадут, потому что это правило на нас не распространяется. Получается, что на нашей территории смогут работать филиалы из тех стран, в которые мы, национальные страховщики, зайти не можем.

— А какие иностранные рынки вам интересны?

— Этот вопрос не стоит в повестке.

— Как оцениваете вероятность участия страховщиков в гарантированном пенсионном плане (ГПП)?

— Чем больше у граждан инструментов, которые помогают копить, тем лучше. Я не вижу причин, по которым страховщики не должны участвовать в ГПП.

— Ни в одной из последних конфигураций пенсионной реформы у страховщиков не было особых шансов.

— Ничто не мешает еще раз подойти к снаряду.

— Какими видите страховые продукты будущего?

— Если уже совсем визионерствовать, то, на мой взгляд, будущее за тем, что у вас будет один продукт на все случаи жизни и в зависимости от ситуации вы будете регулировать наполнение полиса, опираясь на подсказки искусственного интеллекта. Уже сейчас реально запустить продукты, которые будут основаны на данных здоровья клиента: портативные датчики, которые следят за состоянием человека, с его, разумеется, согласия, позволят настроить продукт под конкретного страхователя.

Интервью взяла Татьяна Гришина