Подростковая трансгендерность в «Девочке» Лукаса Донта

В прокате фильм Лукаса Донта «Девочка» — участник программы «Особый взгляд» Каннского фестиваля 2018 года, получивший там награду «Золотая камера» за лучший дебют. Рассказывает Юлия Шагельман.

Ларе (Виктор Полстер) скоро шестнадцать, у нее есть младший братишка (Оливер Бодар), которому шесть, и заботливый папа (Арье Вортхальтер). Все вместе они переехали в другой город, чтобы девочка могла учиться в одной из лучших балетных школ Бельгии. Там Ларе приходится непросто: она поздно начала и, в отличие от сверстниц, вставших на пуанты в 12 лет, классические па даются ей с трудом. Одновременно она проходит гормональную терапию и готовится к операции по перемене пола — хоть никто уже давно не называет Лару Виктором, тело у нее мужское.

В основу первого полнометражного фильма Лукаса Донта легла история трансгендерной балерины Норы Монсекур, о которой он прочитал в газете, когда ему было 18 лет. Сначала будущий режиссер хотел снять документальную ленту, но Монсекур была не готова откровенно рассказывать о своей жизни на камеру. В итоге появилась «Девочка». Сценарий фильма написал сам Донт вместе с еще одним дебютантом — Анджело Тессенсом, на счету которого как сценариста только одна короткометражка. Третий дебют в картине — у танцора Виктора Полстера, которого отобрали из пятисот претендентов, участвовавших в гендерно-нейтральном кастинге. На момент съемок ему было 14 лет, и он удивительно органично вписался в сложную роль, требующую одновременно хорошей физической подготовки и умения тонко передавать эмоции замкнутой, стеснительной и неразговорчивой героини.

В отличие от реальной истории Норы, которую не хотели принимать в женский балетный класс, а также от большинства фильмов о трансгендерных людях, картина Донта не фокусируется на конфликте своей героини и консервативного общества. Более того, его здесь попросту нет. Отец полностью принимает и поддерживает Лару, хотя медицинские подробности будущей операции его неприятно впечатляют — но, как и должно хорошему родителю, он волнуется за своего ребенка, а не за его соответствие неким нормам. Врачи общаются с ней мягко и доброжелательно, спокойно разъясняя все детали процесса, через который она проходит. Преподавателей в балетной школе беспокоят Ларины жесткие стопы, а не другие части ее тела, при этом они готовы уделять новой ученице больше времени, чтобы она смогла подтянуться до уровня одноклассниц. Сами девочки вполне принимают Лару как свою, и только один раз устраивают ей некрасивую сцену, вызванную скорее наивно жестоким подростковым любопытством, чем реальной злобой или отторжением. Но для героини, которая и так находится в постоянном напряжении, именно это происшествие становится катализатором срыва.

Настоящий конфликт происходит внутри самой Лары, между ее телом и самоощущением. Это вполне обычная история взросления, coming of age movie, какие, может быть, редко привозят в Канн, зато десятками каждый год показывают на «Сандэнсе». До столь желанной операции еще два года, и Ларе, как любому подростку, они кажутся вечностью. Как любой подросток, она думает, что настоящая жизнь начнется вот тогда — когда пройдут прыщи, или появится грудь, или начнет расти борода, или, как в ее конкретном случае, один набор первичных половых признаков сменится другим. Несмотря на специфические подробности, на которых подолгу останавливаются авторы, как будто старательно объясняя «обычному» зрителю, каково это вообще — жить в чужом теле и каждый день с помощью пластыря подгонять себя под недостижимый идеал, этот фильм не о гормонах и гениталиях, а о том, как мучительно заканчивается детство. И это нормально.