Кризис в теневой экономике позволил власти искушать бизнес полной легальностью

Одно из главных и неочевидных событий 2018 года — окончательное убеждение российской власти в том, что абсолютно легальный бизнес в РФ не просто возможен, но и является целевой моделью. «Обеление» — главное искушение, которое будет предложено предпринимательскому сообществу с 2019 года. Явный кризис в теневом секторе экономики в 2018 году — главный аргумент в пользу такого соблазна. Это довольно увлекательная поначалу и чисто идеологическая игра, где ожидается определенное число проигравших и немалое — выигравших.

В принципе, если бы не тот факт, что новое правительство России довольно нестандартно относится к любого рода публичным акциям (даже на фоне предыдущих выделяясь отсутствием интереса к пропаганде своих «неполитических» идей), то кампании за «обеление» предпринимательства можно было бы ожидать уже летом 2018 года. Через два десятилетия после вхождения в русский язык слогана ныне уже несуществующей налоговой полиции «Заплати налоги и спи спокойно» идея предложить как существующим, так и будущим предпринимателям на определенных условиях «полностью белый бизнес» витала в воздухе весь уходящий год. И это типовой для любого государства мира силовой контракт «плати или жди гостей», все сложнее — именно в 2018 году государство в РФ может очертить по крайней мере контуры того «пакета», который оно предложит деловому человеку, задумавшемуся о том, не работать ли ему «вбелую».

Конечно, для большинства российских предпринимателей, начинавших бизнес-карьеру в 1990-х или даже ранних 2000-х, подобное предложение выглядит анекдотично. Правда, что ли? Да неужели. И что, ни тебе проверок, ни налоговой, ни согласований, ни взяток — просто запустил «1С» и все эти госинформсистемы, нанял нужное число людей, взял кредит, инвестировал — и считай, сколько зарабатываешь? Детям это рассказывайте.

Между тем как минимум детям это и рассказывается — и не без некоторого успеха: многое совпало в последние годы и многое изменилось для того, чтобы по крайней мере они прислушивались к таким искушениям. Во всяком случае, для некоторых видов малого бизнеса в городах «почти полная белизна» — это то, что можно обсуждать. Сыграли роль и атмосфера всеобщего низового террора в контрольно-надзорных структурах, и смена структуры коррупционного бизнеса (он изолирован от негосударственного, и для него обычно выгодно существование вокруг «чистой» инфраструктуры), и развитие IT- и финансовых технологий (кредит стал массовым и технологичным — ранее он требовал обязательной социальной интеграции в сообщество бизнеса и власти, теперь это не так). Сыграло роль и общее огосударствление крупной экономики (конкуренция с частным бизнесом и частными инвестициями в среднем секторе сокращалась), и увеличение если не качества, то по крайней мере количества госуправления и госрегулирования: ранее контакт бизнеса и власти был, как правило, травматичным и конфликтным — теперь он все чаще рутинен. Кроме того, число программ поддержки малого бизнеса уже очень велико, технологии возможной защиты от «наезда» известны (в том числе с прейскурантом), выяснено и то, что от некоторых видов «наезда» этой защиты нет и не может быть.

Это все пока дела кофеен и торговли запчастями — но и для относительно крупного бизнеса подобные заманчивые предложения, хотя и с оговорками, уже существуют — и становятся интереснее на фоне очевидного кризиса в «тени» в 2017–2018 годах. В этом году оценки размера «тени» стали очень существенно расходиться: от менее 20% ВВП до 45%, но сокращение доходов в неформальном секторе ясно отражается в реальных располагаемых доходах населения — притом что, по Росстату, прибыль в формальном секторе была стабильна или росла, а зарплаты наемного персонала увеличивались. Что говорить: именно в 2018 году ставки на обналичку рублей впервые стали достигать уровня НДФЛ (13%), что делает ее бессмысленной. Иногда действительно проще платить налоги (и вести себя как «белый бизнес» в целом) — а риски стандартного для 1990-х бизнес-поведения теперь все чаще очень высоки. Но главное искушение для бизнеса — это возможности, предоставляемые статусом «интегрированного», то есть тоже довольно «белого»: зачастую без этого невозможно масштабировать компанию.

«Кто не с нами — тот не растет» — это потенциально главный лозунг будущей кампании. Мало того, из трендов 2018 года и конструкции ряда нацпроектов, и из публичных выступлений правительственных чиновников очевидно, что (не без исключений, разумеется, но статистически достоверно) обязательства перед большинством поверивших в «белый бизнес» будут по возможности соблюдаться, а эффективная защита от несистемных атак на бизнес, участвующий в «общегосударственных» делах,— предоставляться. По крайней мере, это единственный видимый сейчас способ поддержания динамики ВВП в этой структуре экономики: кризис в «тени» 2018 года совпадает по времени с кризисом эффективности в крупных госкомпаниях, а рост ВВП еще долго будет оставаться не только идеологией, но и в чем-то главной религией Белого дома. Многие на этом выиграют — ограниченно, разумеется. Многие проиграют — по-крупному, поскольку защиты от внутренних процессов в государстве бизнес, которому предлагают играть «вбелую», по определению иметь не может. Ограничения для «белого» бизнеса также известны — это признание (для себя лично) предпринимательства подчиненной власти полуавтономной деятельностью.

В этом вся проблема: до тех пор пока власть в России не откажется от предпринимательства для себя, это, разумеется, достаточно опасная ловушка — на всех уровнях. То, что часть госаппарата в России уже не видит себя бизнесом, а играет в другие игры,— история, в 2018 году уже привычная. Но надолго ли эти увлечения? Исторически в России в последние годы власть — это не публичная служба, а разновидность предпринимательства. Тем, кто верит, что это — уходящая натура, поверить «искушению белым» в 2019 году будет хоть немного, но проще.

Дмитрий Бутрин