Ирина Маркуз, Москва

История поиска информации о репрессированном родственнике Александре Маркузе в моем случае началась с увлечения генеалогией. Поэтому не было проблем со сбором информации о родственных связях, хотя, вероятно, это самый сильный барьер для желающих получить информацию о репрессированном родственнике. Но следственное дело о репрессии — один из источников для генеалогии, поскольку там представлен состав семьи, указано образование, политические взгляды, служба в армии и другая информация о жизни человека. Например, благодаря этому документу я смогла уточнить полк латышских красных стрелков, в котором служил мой предок. Это привело меня в дальнейшем в военный архив РГВИА для более глубокой проработки. Также выяснилось, что на момент смерти репрессированного в 1938 году его отца уже не было в живых, но была жива его мать. Информация о составе семьи Александра Маркуза на тот момент у меня уже была из посемейного списка из архива, она совпала с информацией из дела о репрессии.

Изначально я узнала, что получить информацию о репрессированном родственнике можно через сайт «Госуслуги». Это было в ноябре 2017 года. Я заполнила форму на «Госуслугах» и отослала. Примерно через месяц — это стандартный срок рассмотрения — на электронную почту мне пришла «отбивка», что запрос исполнен, материалы направлены по почте. Но ничего не пришло, поэтому я отправила повторный запрос. На этот раз ответ пришел, но это была формальная отписка из Центрального архива МВД России о том, что информации не найдено. Это был уже март 2018 года. В это время в СМИ я увидела информацию, что в Музее истории ГУЛАГа открылся центр документации, который помогает с поисками. Я отправила туда полученный ответ и ссылку на сайт «Открытый список», где собрана информация о репрессированных с указанием номера архивного дела и места его хранения. Сотрудники центра документации помогли составить мне письмо в ФСБ, так как оказалось, что дела по политическим репрессиям хранятся там. Ответ на этот запрос пришел достаточно быстро. Мне прислали материалы. Вообще, если понимать, как правильно составить запрос и на какой адрес его отправить, то дальше все очень четко.

Когда я получила протоколы допросов Александра Маркуза, стало понятно, что его репрессировали, по сути, ни за что, по национальному признаку, в рамках коллективного дела восьми человек. Это открывает глаза на масштаб и суть репрессий.

К сожалению, так и не удалось установить информацию о заключении и обстоятельствах гибели: в полученном деле этого нет. Центр документации помог написать дополнительный запрос в ГИАЦ МВД, но пока тоже пришел отрицательный ответ. Поиск захоронений репрессированных — это отдельная тема, так как во многих делах отсутствует информация о расстреле или этапировании в лагеря.

Это не единственный мой репрессированный родственник, есть и еще — по другой линии, менее изученной. Сейчас собираю документы, подтверждающие родство, но достаточно сложно найти документы о бракосочетании, особенно если нет точного понимания, 1918-й это или, допустим, 1928 год. В случае если документы в архивах найти не удается, есть возможность признать брак через суд. Сейчас пока пытаюсь найти документы через Госархив, если не удастся, возможно, рассмотрю второй вариант.