Что беспокоит адвокатское сообщество России в деле Михаила Беньяша

Обвинения в адрес краснодарского адвоката Михаила Беньяша и нарушения в его деле могут поставить под удар все адвокатское сообщество, рассказал в интервью “Ъ” заместитель председателя комитета по защите прав адвокатов Совета Адвокатской палаты Москвы Александр Пиховкин. Господин Беньяш был задержан полицией в Краснодаре 9 сентября за консультации граждан о последствиях участия в несогласованных митингах. В автомобиле, по словам обвиняемого, он был избит. По версии полицейских, задержанный сам начал биться головой о стекло и провоцировал драку. В отношении адвоката были возбуждены два административных, а затем два уголовных дела, в том числе за воспрепятствование правосудию на одном из судебных процессов в мае нынешнего года. Сейчас у подсудимого 15 защитников, а за делом следит Федеральная палата адвокатов (ФПА), назвавшая судебные акты в отношении господина Беньяша небезупречными. Свыше 30 российских адвокатов направили жалобы на решения по делам об административных правонарушениях в отношении господина Беньяша, а более 370 адвокатов подписались под обращением в ФПА в его защиту.

— Александр Викторович, вы участвовали в судебных заседаниях по делу Михаила Беньяша как его защитник?

— Да. Такая форма защиты прав адвоката была избрана мной с учетом обстоятельств как наиболее простая, очевидная и эффективная для данного случая. Я испытываю ответственность за судьбу своего коллеги и буду прилагать дальнейшие усилия для восстановления его профессиональных и гражданских прав.

— Есть ли у вас задача информировать ФПА РФ о том, как развиваются события по административным и уголовным делам?

— Такой задачи у меня нет. Решение о необходимости и форме оказания юридической помощи коллеге я принимал самостоятельно. Вместе с тем по делу адвоката Беньяша я тесно взаимодействую с мэтрами адвокатской корпорации — Юрием Костановым и Генри Резником. Оба они близко воспринимают происходящее с коллегой. Юрий Костанов активно занимается этим делом, являясь членом Совета при президенте РФ по правам человека. Генри Резник возглавляет комиссию по защите прав адвокатов в ФПА и предложил мне выступить в роли его советника по данному делу.

Позиции мэтров здесь едины: методы, примененные правоохранителями к Михаилу Беньяшу при его задержании и привлечении к административной и уголовной ответственности, не соответствуют закону.

Степень неправосудности таких методов опасна, поскольку они несут в себе риск уничтожения статуса адвоката как специального субъекта права. Безусловно, закон должен соблюдаться в отношении всех граждан. Но если из системы правоотношений исчезнет независимый юридический советник, то некому будет эффективно возражать репрессивной функции государства, которая является пусть и необходимой, но как раз-таки небезупречной по самой своей природе, причем в любой стране, в том числе и в нашей.

Независимая адвокатура — это инструмент сохранения баланса между интересами государства и интересами общества. Обращение с адвокатами в манере 1930-х годов свидетельствует о нарушении гарантий независимости адвоката. Это, в свою очередь, ведет к нарушению такого баланса в сторону приоритета интересов государства за счет интересов граждан и в ущерб их интересам.

— Есть ли у адвокатского сообщества или у ФПА возможности влиять на случаи нарушения прав адвоката?

— Нынешний опыт показывает, что адвокатское сообщество может влиять на случаи нарушения прав адвокатов через консолидацию. Проблема в том, что адвокатура как род занятий предъявляет ряд требований к своим адептам. Одно из свойств, присущих адвокату,— индивидуализм. Адвокат, как правило, имеет необходимость в самостоятельном принятии и юридическом обосновании весьма ответственных решений. Другой составляющей профессии является необходимость обоснованной критической оценки доводов коллеги-оппонента. Все это затрудняет способность адвокатов к коллективной деятельности. Но если хотя бы нескольким десяткам адвокатов удается преодолеть это затруднение, такая команда взаимодействует и противостоит правовому нигилизму с высокой степенью эффективности. Случай адвоката Беньяша наглядно это демонстрирует.

— Михаила Беньяша сейчас защищают 15 адвокатов. Что еще можно сделать, кроме усиления его защиты в судах?

— Много моих коллег склонны формировать отношение к делу адвоката Беньяша исходя из критерия личной симпатии/антипатии к нему. Такой подход представляется мне упрощенным. Так, например, сам я принял решение об оказании юридической помощи коллеге при том, что не разделяю его общественно-политические взгляды. Но я возражаю против нарушения закона в отношении адвоката и выступаю за соблюдение его законных, гарантированных Конституцией прав при привлечении к ответственности. Корпорацию составляют люди очень разные практически по всем параметрам — от возраста и квалификации до вкусов и политических воззрений. Для того чтобы сформировать уважение к институту адвокатуры и к правам адвокатов, нам нужно научиться мирному сосуществованию и взаимодействию друг с другом в масштабах корпорации.

— Вы видите в деле Беньяша нарушения прав адвоката? И в чем они заключаются?

— Безусловно, я вижу здесь в первую очередь нарушения именно профессиональных прав адвоката.

Если на это не отреагировать надлежащим образом, то такое отвратительное обращение с адвокатом очень скоро превратится в повсеместную практику.

Нарушение есть в порядке задержания. В обосновании вины Беньяша, как в административных правонарушениях, так и в уголовном деянии, представлены лишь рапорты и протоколы, составленные сотрудниками полиции, которые его задерживали. В суде тоже достаточно много нарушений, которые не позволяют нам рассматривать судопроизводство как отвечающее требованиям закона.

На этой неделе проходили три судебных процесса: два по административным производствам (ст. 19.3 и 20.2 КоАП — неподчинение требованию полицейского и нарушение процедуры проведения акции протеста) и рассмотрение в суде избрания меры пресечения по уголовному делу (ч. 1 ст. 318 и ч. 1 ст. 294 УК РФ — нападение на сотрудников полиции и воспрепятствование правосудию). В процессе по административным делам мы видим отказы суда в удовлетворении всех ходатайств защиты, а это — несколько десятков заявлений. Часть ходатайств касалась реализации права Михаила Беньяша на участие в заседании, притом что он такое желание изъявил лично в письменном виде. Большая группа ходатайств касалась истребования ряда материалов, имеющих существенное значение для правильного разрешения дел. В частности, речь шла об истребовании записей с камер видеонаблюдения после доставления Беньяша в отдел полиции, что позволило бы подтвердить или опровергнуть заявления правоохранителей о противоправном поведении Михаила Беньяша во время и после задержания.

В формулировках полицейских протоколов, перетекших затем в судебные акты, утверждается, что адвокат избил сам себя и провоцировал драку.

Создалась ситуация, согласно которой протоколы и рапорты полицейских наделяются преюдициальной силой и используются в качестве доказательств по обстоятельствам, которые они же и зафиксировали.

При отказе суда в истребовании записей с камер видеонаблюдения, при отказе в удовлетворении ходатайств о вызове свидетелей (в том числе сотрудников, осуществлявших задержание адвоката) доказательства по делу ограничиваются протоколом доставления, протоколом об административном правонарушении и рапортами сотрудников полиции. Этого, безусловно, недостаточно для соблюдения принципа состязательности в судебном процессе.

В вопросе по принятию решения о мере пресечения мы также видим нарушения. Вчера во время заседания истекли 48 часов с момента задержания Беньяша, и он имел право как минимум перейти из так называемого аквариума на скамейку к своим защитникам, но суд не дал такого разрешения, и спустя четыре часа после истечения срока задержания адвоката Беньяша ему продлили срок задержания дополнительно на 72 часа. Потом была вызвана скорая, врачи заподозрили у Беньяша пневмонию и настаивали на его госпитализации. Однако после того как ему сделали рентгеновский снимок, он был вновь водворен в изолятор временного содержания.

— Если говорить про обвинение по уголовному делу, Михаилу Беньяшу вменяют 294-ю статью — воспрепятствование правосудию. Насколько это обвинение опасно для адвокатского сообщества?

— Риск в том, что если не будет юридической оценки такого обвинения со стороны адвокатского сообщества, то такое преследование адвокатов может стать заразным и распространиться со скоростью эпидемии. Последствием этого мы рискуем иметь нарушение конституционных прав на защиту не в отношении адвокатов, а в отношении граждан, которых адвокаты защищают. Отстаивание прав адвокатов — это обязанность адвокатской корпорации, но бенефициаром этой защиты является общество в целом.

— По статистике судебного департамента Верховного суда РФ количество обвиняемых по 294-й статье очень невелико — от 9 до 18 человек в год.

— Точнее говоря, от 2 человек в 1997 году до 18 человек в 2017 году. Причем до 2014 года количество осужденных по данной статье не превышало четырех человек, за исключением 2008 года. Таким образом, с 2014 года число осужденных по данной статье неуклонно растет, и с 2016 по 2017 год рост составил 40%. Так что не будем спешить с выводами.

— А что подразумевается под воспрепятствованием правосудию? Адвокаты ведь часто на заседаниях начинают препираться с судьями.

— Тема воспрепятствования правосудию и того, в каких стадиях процесса оно может быть совершено, до сих пор остается предметом научной дискуссии. Но в последнее время мы сталкиваемся с риском, что воспрепятствованием правосудию может стать сама адвокатская функция по защите прав граждан. Безусловно, это было бы на руку органам, осуществляющим функцию государственной репрессии, и также очевидно, что это не в интересах общества. Например, воспрепятствованием правосудию может оказаться высказывание возражений судье в резкой форме — то, в чем сейчас обвиняют, насколько я знаю, Михаила Беньяша. Однако я придерживаюсь правила не комментировать дела, в которых не участвую, и именно данное дело комментировать не берусь.

Говоря в целом, выводы международных органов правосудия состоят в том, что лица, исполняющие функцию отправления правосудия, должны быть более терпимыми к критике, даже если она высказывается в достаточно резкой форме. Необходимо отделять реальную угрозу воспрепятствования правосудию от моментальной импульсивной реплики или реакции, возникшей в процессе. Именно на это указал Европейский суд по правам человека в решении по делу словенского адвоката Петра Чеферина. В Словении его оштрафовали за резкие высказывания в ходе судебных процессов при осуществлении им защиты подсудимого. Все суды на национальном уровне согласились с таким решением, и даже Конституционный суд Словении отклонил жалобу доктора Чеферина по тому основанию, что его критика вышла за пределы разумной аргументации. Но ЕСПЧ, куда тот обратился, признал, что пределы критики в судебном процессе должны быть достаточно широки, чтобы вместить в себя эмоциональность состязательного судопроизводства. Потому что судебный процесс должен представлять собой живое состязание сторон, в котором их реакции также могут быть живыми до резкости. В решении Европейского суда указывалось: «Свобода выражения мнения применима не только к “информации” или “идеям”, которые выгодно воспринимаются или считаются безобидными, но также к тем, которые оскорбляют или шокируют».

Таким образом, чтобы совсем не отойти от принципа состязательности в нашем судопроизводстве, необходимо добиваться уточнения законодательства, для более ясного понимания того, что и кто именно является объектом и субъектом неправомерного вмешательства в правомерную деятельность суда. В противном случае в ближайшие годы статью 294 может ожидать «популярность» статей 148 (нарушение права на свободу совести и вероисповедания) и 282 (возбуждение ненависти или вражды) УК РФ.

Беседовала Анастасия Курилова