В Салониках показывают авангард из коллекции Костаки

В Государственном музее современного искусства в Салониках открылась выставка «Салоники. Коллекция Костаки. Рестарт». Показ около 400 произведений из знаменитого собрания Георгия Костаки анонсирует новый этап в работе с крупнейшей за пределами России коллекцией русского авангарда. Рассказывает Игорь Гребельников.

Казалось бы, выставками русского авангарда трудно удивить — за последние десятилетия ими отметились крупнейшие музеи мира,— однако организаторам нынешнего показа греческой части коллекции Костаки это удалось, даже представив в экспозиции лишь треть из 1277 произведений его собрания, хранящегося в музее в Салониках. В таком объеме эти вещи не выставлялись с 1995 года, когда коллекцию Костаки показали в Греции впервые, в Национальной художественной галерее в Афинах. В свою очередь, ей предшествовала триумфальная гастроль коллекции по многим странам, которая стартовала в 1981 году в нью-йоркском Музее Гуггенхайма и произвела сенсацию. Куратор той выставки Маргит Роуэлл вспоминала в каталоге, что, когда распаковали ящики и извлекли работы, она тут же почувствовала, что историю авангарда предстоит переписывать заново. Так оно и произошло. А успех этих выставок повлиял на, очевидно, непростое для греческого правительства решение приобрести в 2000 году коллекцию Костаки у наследников за сумму, эквивалентную €40 млн: ни до, ни после так дорого Греция искусство не покупала. Но, с другой стороны, что эти деньги по сравнению с нынешними аукционными ценами на работы русских авангардистов?

Обладатель этой сокровищницы, Музей современного искусства в Салониках, распоряжался ею очень бережливо, в основном предоставляя работы из коллекции для выставок. Но теперь решил изменить стратегию: помимо участия в сторонних выставках произведения из собрания Костаки впервые будут представлены в виде постоянной экспозиции (благо работ так много, что возможна их ротация). Этому предшествовало решение об объединении нескольких греческих музеев под единым управлением, в рамках которого Музей современного искусства города Салоники будет переименован в Музей модернизма. Его директор Мария Цанцаноглу говорит, что «был период, когда коллекцию знали больше за рубежом, чем в Греции, но теперь пришло время проводить более активную политику и в Салониках, сделать музей центром изучения русского авангарда, привлекая этим в город больше туристов». Понятно, что в нынешней ситуации долгового кризиса в Греции о достойном госфинансировании проекта речь не идет, но музей создал попечительский совет, который в прошлом году возглавила Кристина Краснянская, учредитель Международного фонда «Эритаж». Другим крупным российским донатором выступил меценат и коллекционер Андрей Чеглаков, возглавляющий фонд AVC Charity.

Особое место уделено личности самого Георгия Костаки: наконец-то планируют разобрать его обширный архив.

В 1929 году 17-летним юношей греческий подданный Костаки устроился работать шофером сначала в греческое, а затем в канадское посольство в Москве, где за 35 лет дослужился до завхоза. Еще в юные годы, помогая иностранцам покупать антиквариат, он и сам увлекся коллекционированием — но тогда еще отнюдь не произведений авангардистов. Насмотревшись на других, Костаки собирал русское серебро, фарфор, живопись голландских мастеров XVI–XVII веков — позже, в голодные военные годы, со многими вещами ему пришлось расстаться. Окончательно его коллекционерское сознание перевернул случай в 1946 году: «Как-то попал я в одну московскую квартиру... Там я впервые увидел два или три холста авангардистов, один из них — Ольги Розановой… Работы произвели на меня сильнейшее впечатление. Потому что голландцы, которых я собирал, уже начали меня раздражать… И вот я купил картины авангардистов, принес их домой и повесил рядом с голландцами... И тут произошло чудо! Было такое ощущение, что я жил в темной комнате с зашторенными окнами, а теперь они распахнулись, и в них хлынул поток солнечного света». (Есть предположение, что дело было в квартире у Николая Харджиева, знатока авангарда и коллекционера, с которым Костаки вскоре разругался, а поворотной картиной была «Парикмахерская» (1915) Ольги Розановой, ныне хранящаяся в Третьяковской галерее.)

С тех пор Костаки одержим поиском работ авангардистов: он знакомится с Родченко, Степановой, Крученых, Удальцовой, Татлиным, находит родственников и друзей Малевича, Клюна, Поповой, Матюшина, через них — родственников, друзей и всех, у кого могли бы храниться работы других интересующих его художников. В 1956 году он заручается моральной поддержкой и советами навестившего его Альфреда Барра, первого директора нью-йоркского МоМА. А уже в 60-е годы его квартира на проспекте Вернадского становится своего рода музеем русского авангарда, куда считают важным наведаться такие статусные иностранцы, как Эдвард Кеннеди или Дэвид Рокфеллер, не говоря уже о людях из мира искусства — от Игоря Стравинского и Марка Шагала до Анри Картье-Брессона и Анджея Вайды. Убедить руководство страны в открытии музея, который бы и составила его коллекция, Костаки не удалось. А когда он собрался эмигрировать на историческую родину, значительную часть собрания ему разрешили вывезти из Советского Союза при условии, что другую часть он передаст Третьяковской галерее. Коллекционер сам участвовал в отборе работ: будучи в вопросах атрибуции и важности произведений куда более подкованным, чем музейные сотрудники, он сумел поделить свое собрание так, что обе части вполне самодостаточны. В этом и убеждает выставка в Салониках, кураторы которой — научные сотрудники ГМИИ им. А. С. Пушкина Наталья Автономова и Алла Луканова.

Потребность в подобном обновленному музею центре изучения авангарда действительно актуальна, учитывая неубывающий поток подделок: достаточно вспомнить недавний скандал с выставкой коллекции Игоря и Ольги Топоровских в Музее изящных искусств Гента. Но и тут перед открытием выставки грянул гром откуда не ждали: музей «Ростовский Кремль» в открытом письме добивается разъяснений и сотрудничества от музея в Салониках относительно «Беспредметной композиции» (1918) Любови Поповой (она участвует в нынешнем показе). В Ростове выявили, что аналогичная композиция из их собрания — подделка, а оригинал, предположительно похищенный еще в советские годы, находится в коллекции Костаки.

“Ъ” будет следить за развитием этой истории.