Максим Юсин — о назначении встречи президентов России и США

Владимир Путин и Дональд Трамп назначили встречу. Лидеры двух стран проведут переговоры на нейтральной территории. Детали встречи Москва пока не раскрывает. Известно лишь, что она состоится этим летом. Договоренность была достигнута на встрече Владимира Путина и советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона — давнего критика России. По его словам, у президентов накопилось достаточно тем для обсуждений. Международный обозреватель "Ъ" Максим Юсин в беседе с ведущим Борисом Блохиным предположил, какие именно вопросы могут быть подняты на саммите.

— Как вы оцениваете итоги встречи Владимира Путина и Джона Болтона?

— Болтон сам оценил — сказал, что никаких значительных договоренностей достигнуто не будет. Это, в общем, и так было очевидно. Но очень важно было провести встречу. И тот факт, что приезд Болтона, одного из самых ярких представителей команды ястребов в администрации Трампа, не помешал проведению этой встречи, а, судя по всему, уже завтра действительно объявят в одно и то же время в Москве и Вашингтоне, когда и где состоится встреча — это все-таки позитивный момент. Потому что им для начала хотя бы надо встретиться и провести полноценный саммит.

И Болтон, что интересно, на пресс-конференции как будто оправдывался.

Он говорил, что нет ничего необычного в том, что два президента встречаются — в конце концов, они с европейскими лидерами и тот, и другой встречался. То есть как будто бы он дает ответ заочный своим возможным критикам в Конгрессе, которые убеждены, что Россия и ее президент — это что-то такое сверхтоксичное, что вообще никакой встречи не должно быть. Что, в свою очередь, тоже смотрится весьма забавно после того, как с Ким Чен Ыном, маленьким человеком-ракетой, проведен очень успешный, как убежден сам Трамп, саммит в Сингапуре.

— Болтон заявил, что от предстоящей встречи Путина и Трампа не надо ждать конкретных результатов. А вы как считаете, действительно никаких конкретных результатов не будет?

— Его позиция и позиция госсекретаря Помпео изначально, когда первые разговоры об этой встрече появились, была такой — хоть какой-то результат надо достичь. Не надо проводить встречу ради самой встречи. Поэтому несколько аспектов, несколько международных острых кризисов обсуждались. Давайте просто теоретически по этим кризисам пройдем.

Вот по Сирии о чем можно договориться? Там слишком много других региональных игроков, Россия и США вдвоем ни о чем договориться не смогут — надо и Иран, и Саудовскую Аравию, и Турцию привлекать. Не получается.

По Украине — абсолютно исключено, потому что переговоры идут в минском формате с участием Франции и Германии. Кроме того, до президентских и парламентских выборов на Украине, которые только в следующем году состоятся, я не вижу никакой возможности добиться существенного движения в умиротворении в Донбассе.

Что остается? Остается разоружение. В принципе, это та тема, где могли бы обе стороны продвинуться. С другой стороны, слишком мало времени осталось. Это серьезнейшие темы, это надо месяцами готовить. Поэтому президенты могут сделать какое-то заявление общего порядка по разоружению, а дальше уже команды в Москве и Вашингтоне начнут этим детально заниматься, может быть, к следующему саммиту удастся подписать какое-то соглашение.

— Но не исключено, кстати, что могут обсудить еще и вопрос возвращения дипломатов.

— Вот это может быть, да. Потому что если уж мы идем на полноценный саммит, то это все-таки явное потепление в отношениях. И хотя бы частичное возвращение дипломатов можно было бы рассмотреть.

— Более того, они во время переговоров несколько раз повторяли вот это выражение – «улучшение двусторонних отношений»

— Судя по всему, да, настроены серьезно. То, что сейчас происходит — это просто дно, от которого надо отталкиваться, всплывать. Дальше, надеюсь, что в какой-то момент выплывем на поверхность.

— Вопрос возвращения России в G7 может обсуждаться на этой встрече?

— Нет, я думаю, что это несерьезно пока. Россия этот вопрос и не педалирует, потому что любая страна в «семерке» имеет право вето. В «семерке» есть как минимум две страны, которые в нынешних условиях ни при каких обстоятельствах не потерпят возвращения России — Канада и Великобритания. Это понимают все. Если вдруг даже Трамп сейчас скажет, что хочет возвращения России, если даже Макрон — хозяин следующей встречи «семерки» — Россию пригласит, туда не приедут канадец и британский премьер, если им к тому времени останется госпожа Мэй. И что? Я думаю, на это никто не пойдет.

Это России, по большому счету, и не нужно.

Здесь интересен еще один момент. Болтон сказал: надеюсь, что президенты обсудят тему вмешательства России в американские выборы. Мне бы очень хотелось посмотреть, как это будет, как Трамп затронет эту тему, что он скажет. «Спасибо, что вы мне помогли»? Или «зря вы это сделали, лучше бы вы мне не помогали»? А Путин скажет: «Больше помогать не будем»? В общем, немного комично звучит со стороны представителя команды Трампа разговор о том, что хорошо бы, чтобы они затронули тему этого возмутительного вмешательства России в последние выборы, на которых Трамп победил. Но для внутренней аудитории, очевидно, это пойдет. Я думаю, Болтон это сказал для внутреннего употребления, для того, чтобы сенаторы и конгрессмены были довольны. Трамп едва ли эту тему будет с Путиным обсуждать в силу ее комичности. Но не исключено, что на пресс-конференции он скажет, что ее обсудили, а Путин вежливо кивнет головой.

— А что может попасть в так называемую закрытую часть — то, о чем не будет сказано на пресс-конференции?

— Я думаю, что в закрытую часть попадет то, что Путин будет говорить Трампу об Украине.

У него появится первая возможность в течение долгого времени попытаться объяснить свою позицию.

И если она была не такой очевидной для многих на Западе в 2014 году, может быть, в 2015 году, то сейчас на фоне всего того, что в последнее время совершают украинские власти — много в чем они отклонились от того, что на Западе от них ждали, начиная от борьбы с коррупцией, и заканчивая все более очевидным, к сожалению, креном к национализму, — вот если Путин это все четко, как он умеет, расшифрует Трампу, скажет: раз, два, три, четыре, вот почему я так в Крыму поступил, почему в Донбассе мы так поступили, то это может на Трампа как-то подействовать. Но говорить об это не надо ни в коем случае. Опять-таки чтобы не вызывать аллергии у противников Трампа в Конгрессе, не вызывать реакции явного отторжения у тех же партнеров по «семерке» в лице канадцев и британцев. Но в том, что эта тема прозвучит, и причем что-то объяснять будет Путин, я убежден абсолютно.