Римская компания станцевала в Москве

Гастроли балет

Когда малогабаритная труппка с громким названием урезает классику до 25–35 участников и прокатывает свои «Жизели» и «Дон Кихоты» по мировым деревням и весям с неплохим коммерческим результатом, это называется русским «чесом». Эти труппки и появляются в РАМТе на «Летних сезонах» — в августе здесь покупается все. Но в этом году Москве впервые представили иностранный «чес». И, надо признать, итальянцы заткнули за пояс россиян: «Лебединое озеро» они сообразили на 11 человек.

Compagnia Nazionale, конечно, не национальная. В 2006 году эту частную труппу создал Рафаэль Паганини при помощи друга и постоянного хореографа Луиджи Мартеллетты. Судя по гастролям, его балетмейстерский диапазон чуть скромнее, чем филологический у «людоедки» Эллочки. Из классических па: большие батманы, па-де-баск, па-де-ша, жете ан турнан в аттитюд (часто с падением и перекатом), двойной содебаск и большой пируэт (по возможностям), итальянское и обычное фуэте (по потребностям). Из «современности» взяты вращения бедрами, фрикции чреслами, волны корпусом. Руки плавают интенсивно, преимущественно кролем, брассом и «на спине» — хореограф, похоже, фанат водных видов спорта. Все это он именует «неоклассикой» — вероятно, на том основании, что отдельные позы и комбинации запросто заимствует у Джорджа Баланчина.

Некоторое затруднение состоит в том, что женщины труппы «классике» не обучены и, взгромождаясь на пуанты, рискуют подвернуть стопы. Поэтому эти соблазнительницы, главным достоинством которых является «растяжка», работают преимущественно в мягких тапочках, а за волооких коллег отдувается координированная рыжеволосая бестия, готовая и крутиться, и прыгать, и падать вниз головой с поддержек. Из четырех мужчин двое явно с балетным прошлым (но не «герои» — низкорослые, коренастые и не юные), есть патентованный злодей с вытаращенными глазами и томный высокий блондин с большим шагом: бросать батманы — его главная обязанность. Для укрепления состава на главные роли в «неоклассическом» «Лебедином озере» были приглашены артисты Римской оперы: худенькая Сара Лоро, умеющая не только стоять пуантах, но и делать при поддержке кавалера два пируэта «с бедра», и Марко Маранджио, способный открутить два тура в воздухе и даже провернуть двойной содебаск.

Чайковского приспособили к походным нуждам: из партитуры было выкинуто все ненужное, в том числе изрядный кусок первого акта, кода «лебедей» и вся последняя картина, поскольку развязка этой загадочной истории случилась прямо на вечеринке третьего акта. Собственно, там непонятно одно, но существенное обстоятельство: кто эти девушки в украшенных пухом лифчиках и гипюровых мини-юбках, которых Зигфрид и его друзья встречают на пруду невдалеке от нарисованного на заднике замка и которых пасет похожий на сутенера субъект в кожаном фраке с отрезанными рукавами и фалдами до пят. Профессиональная готовность покрутить попками на пару с кавалерами, а также пристрастие к позам с раздвинутыми ногами вроде намекают на вполне конкретную профессию девиц, однако «клюющие» кисти рук, нечеловеческие перескоки с ноги на ногу и прочие странности поведения не позволяют судить об этом однозначно. Одетта тоже ведет себя нетривиально, раздираясь между грубым, но привычным хозяином и слабохарактерным новеньким клиентом с романтически приоткрытым ртом. Выбор она сделала неверный: похоже, сутенер прибил ее еще до похода на вечеринку к Зигфриду. По крайней мере, в финальной драке юнца со злодеем, случившейся сразу после знаменитого па-де-де на затемненной сцене, луч света выхватывает сухое дерево, на ветке которого угнездилась явно неживая девушка в пуховом лифчике.

В другой программе — «От танго до болеро» — загадок не было: уже знакомые по «Лебединому озеру» па бессюжетно употреблялись под Пьяццоллу, Брамса, Рахманинова, Равеля и прочих понравившихся хореографу авторов. Пары изображали любовь и размолвки в разных стадиях, но без натурализма, одиночки — тоску по лучшей доле, массы коллективно вращали бедрами, крутили большой пируэт и фуэте, изображая темперамент и сексуальность. Наименьшее несоответствие музыке явил дивертисмент «Ветер с юга», поставленный на итальянские песни, в полный раскосец с композиторами-классиками вошел балет под названием «Кризисы». Однако возбужденная публика, забившая до отказа немаленький зал РАМТа, не заметила в представлении ни малейшей ущербности. А уж когда самоотверженные потные итальянцы пробисировали чуть не треть «Болеро», и вовсе преисполнилась бесхитростным восторгом. Видать, Москва и впрямь большая деревня. По крайней мере летом.