Руководитель ассоциации «Лесопромышленники Прикамья» Александр Суслопаров — о лесной бирже и введении новых правил заготовки леса в Пермском крае

— Не так давно были объявлены планы Санкт-Петербургской товарно-сырьевой биржи по организации биржевой торговли лесоматериалами в Пермском крае. Актуален ли этот проект для пермских предприятий?

— Конечно, идея организованной торговли лесом не нова. Что касается продукции, которую возможно представить на бирже — это круглый лес и пиломатериалы. Если круглый лес интересен скорее местным покупателям, то пермские пиломатериалы могут заинтересовать покупателей как из других регионов РФ, так из-за рубежа.

Мгновенного эффекта от биржевой торговли, думаю, никто из участников не ждет. Но выгоды от более прозрачного и открытого ведения бизнеса не заставят долго ждать. К примеру, более половины пермских пиломатериалов продается через длинную цепочку посредников — на биржевой площадке можно встретить своего клиента напрямую и получить лучшие цены.

— О каких объемах лесопродукции может идти речь? Остались ли еще лесные ресурсы в Пермском крае? Есть что рубить, чем торговать?

— Расчетная лесосека в Пермском крае составляет около 20 млн кубометров. По официальным данным, из 20 млн кубометров ежегодно вырубается около 8 млн кубометров. По данным НП «Лесопромышленники Прикамья» — около 5 млн кубометров. То есть, в лучшем случае, около трети всего объема, а в худшем — примерно четверть.

— Почему вырубается меньше? Предприятия не справляются?

— Лесная отрасль в Пермском крае — это не более десятка крупных предприятий и более тысячи малых. За годы реформирования отрасли (лесные участки в Пермском крае начали передавать в аренду с 2006 года.  — «Ъ») наиболее доступные лесные участки уже освоены. А дальше, если ты действительно хочешь работать в этом бизнесе, приходится вкладывать деньги — в дорожное строительство, лесоустройство, приобретение дополнительной техники и прочее. Вкладывать в длинные проекты наши предприниматели по разным причинам не готовы — рентабельность невелика (многие лесозаготовительные предприятия убыточны), а риски — сумасшедшие (законодательство меняется чаще, чем погода весной). Да и банкиры не торопятся кредитовать отрасль — лесники сегодня находятся в «стоп-листе» большинства банков.

— Почему такая пропасть между официальными и не­официальными цифрами?

— Есть проблемы, связанные как с учетом лесного фонда, так и невостребованностью некоторых видов сортиментов пермскими промышленниками. К примеру, состав насаждений, указанный в документах, может кратно отличаться от того, что растет фактически. Учетом леса обязано заниматься государство, но у него есть более актуальные задачи. Есть ситуации, когда по документам лес еще не вырос, а на самом деле — уже давно пора рубить. Лес ведь, как и человек — он растет, зреет, но когда-то и умирает. Вот такое зазеркалье сегодня — объективная реальность для пермских лесопромышленников.

Но Пермский край — уникальный регион, где представлены почти все направления переработки леса — производства бумаги, картона, фанеры, плит, пиломатериалов. Исторически пермская промышленность ориентирована на переработку хвойной древесины, но в пермских лесах растут и лиственные породы! Поэтому спрос на различные виды сырья не соответствует тому, что растет в наших лесах. В последние годы все сильнее чувствуется переизбыток предложения низкосортного лиственного сырья.

— А есть хотя бы примерная оценка, сколько лиственной древесины сегодня вырастает и сколько перерабатывается в Пермском крае?

— Сейчас соотношение запасов хвойного и лиственного сырья — 50 на 50. То есть 10 млн кубометров из 20 млн кубометров ежегодно — это лиственное сырье. Сейчас весь Пермский край перерабатывает хвойное сырье, за исключением примерно одного миллиона кубометров: 600 тыс. кубометров «листвы» потребляет Пермский фанерный комбинат (входит в холдинг «Свеза», пос. Уральский), примерно по 150 тыс. кубометров покупают Пермский ЦБК (г. Пермь) и ЦБК «Кама» (г. Краснокамск), есть еще несколько небольших фанерных производств. И около 200 тыс. используется как дрова. Остальной объем остается на корню. Таким образом, использование лиственного сырья в регионе — на уровне 10%.

Хотел бы отметить ЦБК «Кама», который в последние годы активно закупает осиновые балансы и намерен кратно увеличить их потребление. Будем лишь осторожно надеяться, что это произойдет.

Раз в Пермском крае лиственное сырье почти не востребовано, есть покупатели из других регионов, и в последние несколько месяцев они особенно активны. Холдинги, которые занимаются переработкой лиственной древесины, построили свои предприятия в соседних регионах — Башкирии («Кроношпан») и Татарстане (завод Kastamonu в ОЭЗ «Алабуга») и проявляют интерес к закупке низкосортной древесины в Пермском крае. Полагаю, что торговые отношения будут установлены, но я бы задумался о правильности выбора мест расположения заводов.

Если посчитать, во сколько обходится транспортировка этого, в общем-то, дешевого сырья в соседний регион, возможно, появятся желающие построить такое производство в Пермском крае. Но пока таких производств нет, этот структурный перекос надо как-то исправлять — это важнейшая задача для региона. Определенные соображения есть.

— Можете ими поделиться?

— Полтора года назад участники ассоциации приняли решение, что мы должны менять подходы к лесопользованию. Специалисты Уральского государственного лесотехнического университета (УГЛТУ), опираясь на знания и правила использования леса, разработали рекомендации по системе рубок для Пермского края. Эти рекомендации предполагают, что заготовитель может не вырубать лес сплошным образом, как это предписывается сейчас, а получит право выборочно заготавливать нужный ему вид сырья — то есть рубить только то, что он способен переработать. Это позволит снизить антропогенную нагрузку на леса — невостребованный ресурс останется на корню. В рекомендациях предусмотрены ограничения, которые позволят пермским лесам быстрее восстанавливаться. Законы рынка не всегда совпадают с законами природы, поэтому лесозаготовки нужно регламентировать. Просто прийти и все срубить — это не задача, задача — чтобы после тебя в лесу что-то осталось.

Данные рекомендации отчасти походят на то, как подходили к рубке лесных насаждений еще в царские времена. Кроме того, используя этот подход, мы будем задействовать главное конкурентное преимущество пермских лесов — высокие потребительские свойства древесины.

— То есть все лесопромышленники, которые входят в ассоциацию, договорились действовать по единым правилам? А кто обяжет других игроков исполнять их?

— Не совсем так. Бизнес был инициатором того, чтобы появилась новая система рубок. Теперь ее необходимо легализовать в нормативно-правовых актах. Уже есть позиция Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоз), что этот вопрос может быть решен на региональном уровне. Надеюсь, что вскоре удастся воплотить в жизнь предложения лесной науки, реализация которых будет зависеть в том числе и от Законодательного собрания Пермского края.

Что касается применения предложенных рекомендаций другими участниками рынка, то я не сторонник жестких норм. Возможно, найдутся и люди, которые захотят работать «по старинке» — проводить сплошные рубки, «выкашивать» весь лес, проводить посадку и уход за лесными культурами. Я за то, чтобы был выбор. Когда есть выбор, решение принимается осознанно.

Мы начали решать эту проблему одними из первых в Российской Федерации. Причем не просто поднимать тему, а провели исследования, разработали нормативно-правовые акты. Сейчас буквально несколько регионов РФ вошли в проект по интенсификации лесопользования вместе с Пермским краем. В основном это регионы, которые находятся в сфере интересов группы компаний «Илим». Они понимают свои задачи несколько иначе, чем мы. Мы тоже говорим о необходимости интенсификации заготовки леса, но имеем на эту проблему свой взгляд: мы считаем, что переход к выборочным рубкам позволит обеспечить баланс интересов — и экономических, и экологических. Нас поддержали в Министерстве природных ресурсов и Рослесхозе. Приятно, что наконец-то в федеральном центре поняли, что нельзя все регионы равнять под одну гребенку — пермяки имеют право на региональные правила лесопользования, отличные от Вологды или Иркутска.

Надежда Емельянова