складывает из мегаблоков глава азиатской программы Московского центра Карнеги Александр Габуев

Итоги недавнего визита Владимира Путина в Китай (см. "Ъ" от 27 июня) оказались не слишком определенными. В огромном пакете документов по большей части меморандумы или рамочные соглашения, реализация которых, как показывает предыдущий опыт, идет небыстро. В этих условиях одним из самых интересных и многообещающих документов выглядит заявление Евразийской экономической комиссии и Министерства коммерции КНР о переговорах по соглашению о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР. Из заявлений господина Путина очевидно, что возможное соглашение — первый кирпич в фундамент Евразийского экономического партнерства, идею которого он предложил в декабре прошлого года в послании Федеральному собранию. Мегапроект рассчитан на участие стран ЕАЭС, членов Шанхайской организации сотрудничества (помимо Китая это теперь Индия и Пакистан, а в будущем, возможно, Иран) и АСЕАН. На ПМЭФ президент уже говорил, что к проекту при желании мог бы подключиться и ЕС.

В неофициальных разговорах чиновники финансово-экономического блока признают, что гигантский проект — наш ответ на Транстихоокеанское партнерство (ТТП) во главе с США. Правда, в отличие от ТТП, где радикальное снижение тарифов является фундаментом для внедрения революционных стандартов инвестирования, включая защиту интеллектуальной собственности, борьбу с коррупцией и отдельные международные суды для инвесторов, продвигаемая Россией альтернатива куда скромнее. В декабре президент говорил о защите капиталовложений, упрощении процедур движения товаров через границы, а также выработке техстандартов для "товаров будущего". Правда, поскольку о снижении пошлин речь не идет, а какие именно "товары будущего" производит Россия, неясно, к идее в ее широком варианте партнеры отнеслись вежливо, но прохладно. В итоге было решено вести переговоры только по линии ЕАЭС--Китай и ограничиться интеллектуальной собственностью, техстандартами, таможней, фитосанитарными нормами и электронной торговлей.

Для учета последствий важно понимать расчет сторон. Российские переговорщики надеются, что соглашение можно будет подписать за пять--восемь лет, добившись снятия нетарифных барьеров на пути товаров из РФ в Китай. На следующем этапе Москва готова обсуждать и зону свободной торговли (ЗСТ) с Китаем, надеясь, что к 2030-му зарплаты в КНР вырастут настолько, что производители стран ЕАЭС смогут быть конкурентоспособны. Пекин же хочет сначала максимум продавить свои стандарты и убрать барьеры со стороны ЕАЭС, а потом тоже выйти на переговоры по ЗСТ, вытеснив неэффективных российских производителей с рынка. Чей расчет окажется вернее, покажет время. Но, учитывая различия в планах, не исключено, что сами переговоры могут длиться гораздо дольше ожиданий.