20 мая этого года 60-летний Джон Варватос приехал в Москву. Известно зачем — открыть первый бутик бренда John Varvatos в России, в Crocus City Mall. Богатую биографию дизайнера изучал Михаэль Агафонов специально для “Ъ-Lifestyle”.
Фото: AP / Antonio Calanni
Фото: © Herb Ritts
Фото: © CALVIN KLEIN
Американец с греческими корнями Джон Варватос бросил работу мечты в компании Ralph Lauren, чтобы открыть собственный бренд. Это было в 1999-м. Еще у него было свое шоу на радио и множество важных достижений в области мужской моды. Например, он научил американских мужчин носить брифы вместо боксеров. Об остальном — в интервью.
— Поздравляю с открытием. Насколько сильно вы обычно вовлечены в работу над новым бутиком John Varvatos?
— Я всегда участвую в процессе, разрабатываю дизайн магазина, подбираю мебель и прочие детали. У бутиков один ДНК-код, но разные образы.
— И чем же московский бутик будет отличаться от остальных? Ассортиментом?
— Во-первых, деталями интерьера, а во-вторых, начиная с осени мы будем привозить уникальные вещи, которые можно будет найти только в Москве. И, конечно, лучшее из нашей основной коллекции.
— Успели поработать с кем-то из русских дизайнеров?
— Нет. Всеми разработками занимаюсь я и моя нью-йоркская команда. Хотя у нас в штате есть один русский, он занимается обувью.
— Он подготовил вас к поездке в Москву? Может быть, дал какие-то ценные советы?
— У него определенно есть свое мнение по самым разным вопросам. (Смеется.) Он прекрасно разбирается в вашей модной индустрии, он вырос в России, но последние 12 лет живет в Штатах. В общем, он отличный советник.
— В вашей биографии легко заблудиться: дел у вас всегда было по горло. Поэтому я лучше попрошу вас самостоятельно вспомнить наиболее яркие моменты. По рукам?
— (Вздыхает.) Путь был непростым, это точно. Как пели Grateful Dead: «What a long strange trip it’s been» («Какое все-таки выдалось причудливое да долгое путешествие»). Музыку я любил с детства, а лет в 12–13 понял, что меня привлекает еще и стиль одежды музыкантов. В 15 я уже работал продавцом в магазине мужской одежды, чем занимался до самого колледжа, чтобы оплачивать обучение. Я получил диплом учителя естествознания, но вскоре открыл собственный магазин мужской одежды. Магазин, кстати, все еще работает, но я им уже давно не занимаюсь. В 1980-х я сменил несколько должностей в Ralph Lauren, пока в 29 мне не доверили мерчандайзинг. Тут-то у меня и зажглась лампочка: я целыми днями сижу в компании дизайнеров, может, мне и самому попробовать себя в качестве модельера? Вот так 29-летний я стал ходить вечерами в школу, учиться рисовать, шить и познавать азы дизайна. Затем я перебрался в Calvin Klein, где стал главой мужских брендов, запустил бренд cK, отвечал за отдел нижнего белья. В 1995-м я вернулся в Ralph Lauren и возглавил все мужские бренды. А осенью 1999-го прогуливался мимо нью-йоркских магазинов и взгрустнул: «Что же все такое одинаковое? Пора что-то менять». И на следующее утро решил уйти с лучшей работы в фэшн-индустрии и открыть собственную компанию.
— Ну, со временем вы точно угадали: накануне миллениума только рисковать. Помните, кстати, ваш самый первый дизайн?
— Это были штаны. Самих штанов у меня уже нет, но эскизы сохранились.
— Это были рокерские штаны?
— Скорее, просто слегка опережавшие свое время.
— Зато ваш собственный бренд пропитан духом рок-н-ролла насквозь. Какая у него вообще философия?
— Рок у моего бренда в генах. Но мы выходим далеко за пределы рок-музыки и рок-культуры. Вдохновляемся старинными ремесленными традициями и ручной работой, будь то изготовление куртки или создание парфюма. В то же время никто не хочет выглядеть старомодным, поэтому мы постоянно ищем способ приложить старые традиции для создания современных вещей. Взять хотя бы винтажные вещи, от которых мы все сходим с ума. Возьмите их в руки — и, боже мой, какие же они тяжелые! Поэтому мы пытаемся шить вещи, которые похожи на них, но весят куда меньше. Мы же теперь живем в домах, у нас есть отопление, кутаться в бесконечные слои одежды уже не нужно.
— Одно из ваших главных достижений — уже ставшая классикой фотосессия Марка Уолберга в трусах-брифах для Calvin Klein. Та съемка была вашей идеей?
— Нет, сама съемка была не моей идеей, но я разрабатывал дизайн тех брифов. Однажды великий музыкальный продюсер Дэвид Геффен, большой друг Кельвина Кляйна, пришел к нам в мастерскую, чтобы посмотреть, над чем мы трудимся. У нас там была модель в тех трусах, и Геффен с Кельвином пришли в бешеный восторг. Геффен тут же говорит: «Вы должны снять в них этого паренька Марка». Марк тогда выступал под псевдонимом Марки Марк. Ему было лет 18, совсем ребенок. Вообще он низкого роста, но на нашей съемке получился эдаким полубогом, настоящим секс-символом. Теперь эти снимки — уже история.
— Вы все еще считаете, что брифы — лучший вид нижнего белья?
— Да. Брифы изменили жизни парней по всему миру. Сейчас молодежь и вовсе не знает, что бывают еще какие-то трусы. Брифы недавно отметили 25-летний юбилей, по случаю которого вышла статья, где сказано, что 70% мужчин до 30 лет никогда не носили других трусов.
— В наше время любая поп-звезда мечтает походить на рок-звезду, даже если музыка у нее далека от рока. Для того чтобы превратиться в рок-звезду, достаточно зайти в ваш магазин и выйти из него с увесистыми пакетами одежды? Или этого будет маловато?
— Мне недавно сказали: «Разве не все хотя бы изредка мечтают ощутить себя рок-звездой?» И были правы. Вот посмотри на себя: ты сам сидишь в кожанке. Вообще для меня рок-звезда — это совсем не обязательно музыкант. Это человек, который сам себе начальник, у которого своя голова на плечах и который умеет при необходимости дать отпор. Он ни за кем не следует. Да и музыкант не обязан быть рокером, чтобы быть рок-звездой. По мне, так даже Майли Сайрус — рок-звезда, потому что она та еще бунтарка. Рок — это стиль жизни. Есть люди, которым нравится жить тихо и спокойно, а рок-звезды — это те, кто не боится раздвигать границы дозволенного.
Разве не все хотя бы изредка мечтают ощутить себя рок-звездой?
— Знаменитостей постоянно видят в ваших вещах: Марка Уолберга, Джастина Тимберлейка или Джонни Деппа. Не думали пригласить какую-нибудь звезду стать не просто лицом рекламной кампании, а дизайнером?
— Мы задействуем знаменитостей только в рекламе. Сами звезды поголовно хотят стать дизайнерами. И мы иногда обсуждаем потенциальные идеи совместных коллекций, но всегда приходим к тому, что пока нам хватает собственных сил. Хотя «никогда не говори никогда» и так далее.
— Звезды покупают то же самое, что и обычные люди, или для них вы устраиваете особые примерки? Они же, как известно, те еще коротышки.
— (Смеется.) Это точно! Бывает и так, и эдак. Многие покупают вещи в наших магазинах, а потом наши портные подгоняют все по их фигурам. Есть и такие клиенты, которым мы все шьем на заказ. Обычно это баскетболисты.
— Вы никогда не скрывали своей любви к обуви. Но существует ли идеальная обувь и — вопрос с подвохом — можно ли найти такую в магазинах John Varvatos?
— Частенько ты думаешь, что на твоих ногах сейчас лучшая обувь на свете, а потом понимаешь, что это не так. Мы все растем и развиваемся. Вряд ли есть обувь, которая будет актуальна везде и всегда. Есть идеальные кроссовки Converse, с которыми я работаю уже 15 лет. Их форма не меняется уже лет сто, и это уникальный случай. И сейчас они популярнее, чем когда-либо. Что касается наших ботинок, то мы всегда стремимся к совершенству. Для меня обувь — это не просто аксессуар. Это огромная часть твоего образа. Поэтому каждая коллекция начинается с ботинок. Долгое время у парней был весьма скромный выбор: черные ботинки, коричневые ботинки да пара кроссовок. Теперь у них в гардеробе больше пар обуви, чем у девушек.
— В ваших американских магазинах частенько проходят рок-концерты. В московском магазине стоит ждать чего-то похожего?
— Ну, вот сегодня у нас на открытии выступают «Би-2». Мой московский партнер, Эмин Агаларов, сам музыкант, поэтому я уверен, что музыкальных коллабораций у нас впереди много. И я чувствую, что в Москве этому будут рады.
— Да уж, рок у нас популярнее поп-музыки.
— Хотел бы я, чтобы так же было в Штатах. У нас там все крутится вокруг коммерческой поп-музыки.
— Поэтому вы и решили запустить собственный лейбл John Varvatos Records в 2015-м? У вас уже есть успешная кантри-команда под крылом — Zac Brown Band.
— Да, альбом Зака был одним из самых успешных релизов в Америке в прошлом году: мы продали более миллиона копий. Его трудно назвать кантри-артистом: он играет еще и рок, и блюз. Может даже кавер на Metallica на концерте сыграть. Запустить лейбл таким релизом было большой удачей. У нас вышло еще пять альбомов и много релизов впереди. В основном это молодые рок-артисты. В сентябре выпускаем альбом певца Эймоса Ли, которого уже знают в Америке, Англии и Франции. Он не рокер, а скорее соул-артист. Для меня важнее всего, чтобы музыка была хорошей.
— В вашем фейсбуке я видел, что вы успели заглянуть в московский музыкальный магазин Dig. Всегда пытаетесь закупиться пластинками, когда путешествуете?
— О да! Обожаю находить что-то сам. Поэтому никогда не спрашиваю советов у работников отелей, они никогда ничего не знают. Сейчас осталось не так уж много музыкальных магазинов, но я всегда заранее ищу интересные места в интернете. И еще спрашиваю местных жителей: «Куда бы ты сам пошел?»
— К слову о культовых музыкальных местах. Один из ваших нью-йоркских магазинов находится в здании, где некогда располагался культовый клуб CBGB. Учитывая, что ньюйоркцы любят поругать джентрификацию и трепетно относятся к достопримечательностям, я боюсь даже представить, сколько негатива в свой адрес вы получили…
— Ну, клуб-то закрылся за два года до того, как мы получили здание. И многие, наоборот, были рады, что мы в какой-то степени вернули в это помещение дух рока. Были и те, кто воспринимал нас исключительно как фэшн-бренд, не зная о нашей музыкальной составляющей. Но с тех пор мы провели в магазине множество бесплатных концертов, так что негатива уже давно нет.
— Вы работаете в фэшн-индустрии уже более трех десятилетий и многое повидали: эру супермоделей 1990-х, расцвет Instagram, бесконечную смену трендов. Сейчас как никогда кажется, что мода стала намного универсальнее. Или это только видимость?
— Интернет подарил людям моментальный доступ ко всему. Snapchat, Instagram и так далее: вы можете узнать все в ту же минуту, когда это произошло. Загляните на любой показ: байеры и журналисты пытаются все заснять и больше времени смотрят на экраны телефонов, чем на саму одежду. Все одержимы контентом и социальными сетями. Не могу назвать эту одержимость здоровой, но в какой-то степени она важна для общения. В то же время благодаря этому наконец-то сформировался универсальный подход к моде: весь мир может носить одну и ту же коллекцию. Мода во всем мире стала общей.
Байеры и журналисты пытаются все заснять и больше времени смотрят на экраны телефонов, чем на саму одежду
— От моды перейдем к автомобилям. Chrysler как-то выпустили в честь вас машину. Часто ее водите?
— Да, буквально в прошлые выходные катался на ней. Мы работали с Chrysler два года, в 2013-м и 2014-м. Я всегда любил автомобили, и процесс разработки совместного дизайна был очень увлекательным. Машина у нас вышла красивая и практичная. Всего произведено 2000 экземпляров, и у каждой личный номер. Не поверите, но мне достался первый. Так что продавать ее, пожалуй, пока не буду. (Смеется.)
— В мире моды всегда нужна свежая кровь и светлая голова. Что делать молодому дизайнеру, если он мечтает поработать с вами? Заглянуть в раздел вакансий на вашем сайте или что-то посложнее?
— В моей команде полно молодых дизайнеров, которых находит мой HR-отдел. Всегда можно заглянуть в список вакансий или просто узнать что-то в магазине. И в музыке, и в моде, и вообще везде внимание всегда сосредоточено на следующем поколении. Очень важно передавать свои навыки и знания дальше.
— А что насчет ваших собственных музыкальных талантов? Не думали записать альбом?
— Я умею играть на гитаре, но редко это делаю и не считаю, что у меня особый талант. Но всегда говорю, что вот-вот начну играть серьезно. В колледже мы пытались что-то записывать, но, когда вокруг тебя столько по-настоящему талантливых музыкантов, тебе страшно даже пытаться. Пару раз в год мои друзья-музыканты вытаскивают меня на сцену и заставляют подыгрывать им. Потом все меня нахваливают, а я говорю: «Откуда вам знать, что они там тайком не убавили мне звук, чтобы я ничего не испортил?»
— Как вы сами сказали, рок-звездам не обязательно быть музыкантами, а вы — определенно рок-звезда от мира моды. Какой свой поступок назовете наиболее рок-звездным?
— О многих таких поступках я сегодня, пожалуй, умолчу. (Смеется.) Я люблю перемены. Для меня суть рока — постоянное движение вперед и неутолимое желание превзойти себя. Мои главные рок-достижения: я был на одной сцене с Guns N’ Roses, ZZ Top и другими легендами. Что касается каких-то диких поступков, то тут что-то никак не припомню ничего особенно экстравагантного.
— Небось утаиваете все для мемуаров!
— В точку!