мнение

Бизнес — это добровольное объединение людей, их умственных и физических способностей, для воспроизводства этих самых способностей. Почему бизнес должен вкладывать? Его задача — воспроизводство. Но сейчас бизнес зачастую просто не знает, что будет, каким должно быть будущее. И поэтому не вкладывает — будущего он боится. Он самому себе не верит, он переполнен страхом, боясь лишиться всего. И для него не существует будущего — он живет сегодняшним днем.

А почему так? Говоря о бизнесе, мы должны иметь в виду все историческое наследие, разобраться в самих себе и нашем прошлом. Куда бы руководитель бизнеса ни стремился, он находится в рамках, которые создало ему общество — с его культурой, ценностями, устоями. Предприниматель откуда появился? Из народа.

Чтобы вкладывать, нужен обычай. А он за последние сто лет из нашей жизни был исключен. Мы, например, смеемся над «халявой», а это тоже одна из наших традиций. Весь инвестиционный процесс у нас был — отнять и кому-то отдать, тем самым в конце концов построив социализм. Изменить привычный ход событий мы не можем. Поэтому и говорим: без государства нет инвестиционного климата. Государство отнимет у кого-нибудь денег — и построит нам завод, где мы будем что-нибудь точить или пилить. Вот и просим: государство, отними, но только не у нас, а у них. А у кого можно отнять? У «проклятых буржуев» — капиталистов, бизнесменов.

Чтобы что-то сломать, нужен один день. Чтобы что-то построить — нужно сто. Мы семьдесят лет создавали «нового советского человека». Сейчас прошло тридцать лет новой эпохи, но этого мало. Мы одной ногой пошли в капитализм, а другая нога — она-то там и осталась. И до сих пор 70% населения, согласно последним опросам, хочется поддержки государства, как в прошлом — без нее человек никуда. Большинству хочется все той же «халявы» и патроната.

Благоприятный инвестиционный климат — это социально-правовая среда, способная обеспечить конкурентное воспроизводство человеческого капитала. Это часть системы отношений в обществе. Говорят: «Давайте привлечем иностранные инвестиции». Как будто придет инвестор из-за рубежа, и достаточно пообещать ему все что угодно, и он эти самые инвестиции отдаст. А он — элементарно не верит. Это ключевое слово. В сторону, принимающую инвестиции, нужно верить.

Другой аспект проблемы. Для американцев, например, бизнес — это спорт. И они в нем чемпионы — таков изначально весь уклад их жизни. Спортом занимаются, чтобы побеждать. И бизнесмен-победитель получает и признание, и уважение. Никто ему не завидует — это национальный характер.

На самом деле между спортом и предпринимательской деятельностью нет никакого глобального социального отличия. А для нас бизнес — это все еще детская игра: хотим — играем, хотим — нет. И двигателем развития, толкающим нас на свершения, по-прежнему является зависть к достижениям соседа. Может быть, раз она такую пользу приносит, запрячь ее в нашу «экономическую телегу»?

Свой народ нужно знать, чтобы планировать развитие. Взять хотя бы идею ТОР. Ничего плохого в ней нет. Но зависть у нас — это обычай. И если кому-то даются преференции в пределах ТОР, то какая же должна быть построена крепость вокруг этой территории, чтобы завистники ее не съели? И каждый будет думать: я плачу десять рублей, а он — рубль, и ведь это же за мой счет! Если я инвестор, я так и скажу государству, которое зовет меня вкладывать: огради меня от завистников, если ты хочешь моих инвестиций. И никакая материальная стена еще никого не защитила, сломать ее — это вопрос лишь времени.

В нашей стране по-прежнему нужна какая-то сила, чтобы заставляла и вбивала в головы. Раз это государство — пусть будет государство. Но оно должно понимать, куда нужно двигаться, а это невозможно без того, чтобы разобраться в нашем национальном характере и прошлом. Социальной науки, которая могла бы дать ответ, чего не хватает, чтобы люди начали задумываться о будущем, у нас нет. А она нужна. В ней сейчас реальный дефицит. Пока мы не поймем, чем мы болеем, лекарства, как лечить эту болезнь, мы не найдем.