Александр Аничкин — о французской командировке российских моряков

"Смольный" пришел на рейд порта Сен-Назер на атлантическом побережье Франции ранним серым утром в последний июньский день. Его ждали давно, но дождались самые стойкие: полтора десятка репортеров с фотографами. Даже протестующие против передачи "Мистралей" России не собрали митинг в такую рань

Александр Аничкин

Церемония встречи вышла скромной и деловой. К тому располагало и время прибытия (раннее утро понедельника), и долгое ожидание (только за июнь переносили раза четыре), и место стоянки, выбранное для российского корабля,— в глубине внутренней гавани крупнейшего судостроительного центра Франции, рядом с громадиной "Владивостока". "Владивосток" — он же универсальный десантный корабль класса "Мистраль" — практически готов для передачи российскому флоту в октябре этого года.

Учебный план

Если все будет по плану, принимать его должны будут те, кто и прибыл на "Смольном" (водоизмещение — 7 тысяч тонн), который кажется несерьезным корабликом на фоне громады "Владивостока" (водоизмещение свыше 21 тысячи тонн, то есть раза в три больше). Однако именно эти 400 матросов и офицеров — два базовых экипажа для двух российских "Мистралей" должны, пройдя курс обучения, вдохнуть жизнь сначала во "Владивосток", а затем в его брата по классу "Севастополь". Последний еще в пути: его корму, построенную специально под российские вертолеты, должны отбуксировать во Францию из Кронштадта буквально на днях. Передача этого корабля России намечена на 2015-й.

В течение следующих трех месяцев российским морякам предстоит освоить управление системами корабля, аналогов которому в российском флоте нет. Намечено шесть выходов в открытое море и прочий интенсивный тренинг на корабле под инструктажем специалистов судостроительной компании STX и военно-промышленной DCNS — авторов проекта "Мистраль". Пятьдесят российских офицеров приехали в Сен-Назер осваиваться на "Владивостоке" за несколько месяцев до прибытия "Смольного".

— Им предстоит научиться управлять кораблями в нормальном режиме,— пояснил гендиректор STX Лоран Кастен,— но также и в аварийном, то есть в условиях, когда какие-то системы вышли из строя.

По сути, сам срок обучения и есть проблема: все три месяца, что российские моряки будут учиться управлять кораблем, а в мире будут бушевать страсти по поводу передачи России двух вертолетоносцев, жить они будут на "Смольном" — в своего рода плавучей казарме, ошвартованной в индустриальной зоне Сен-Назера. Мэрия города получила запрос от STX насчет культурной программы для гостей, в частности возможности пользоваться местными спортивными сооружениями. Городские власти сообщили, что программу мероприятий подготовили, но будут строго придерживаться сложившегося протокола. "Ни больше, ни меньше, чем для любого находящегося с визитом корабля, делать не будем",— пояснил представитель мэрии. Пресса подчеркивает сдержанность, даже скрытность, окружающую проект: официальных комментариев нет, никакой помпы.

Такая ситуация не всем нравится. Жан-Клод Бланшар, депутат местного муниципального совета от крайне правого "Национального фронта" (НФ), направил своему мэру гневное письмо с требованием, чтобы моряков приветствовала официальная депутация и "к ним отнеслись со всем уважением, какого они заслуживают". "Какова бы ни была текущая политика, постройка этих кораблей служит величию Сен-Назера и Франции",— написал Бланшар в письме мэру. И подчеркнул: "Когда кто-то сомневается, сможем ли мы остаться индустриальной державой, вот пример мирного сотрудничества вопреки давлению силы".

Его мигом поддержали и в партии: НФ опубликовал приветствие российским морякам. "Франция не должна поддаваться международному давлению, направленному на то, чтобы подорвать вековую дружбу Франции и России",— заявил по поводу прибытия "Смольного" Карим Ушик, политсоветник лидера Марин Ле Пен.

Разумеется, эта точка зрения на прибытие русских моряков в Сен-Назере не единственная. Фотограф, снимающий с берега "Смольный", в иллюминаторах которого видно лица широко улыбающихся русских матросов, с пафосом говорит:

— Мне грустно за нашу страну и жаль, что этот проект осуществляется в такой обстановке, в альянсе с режимом Путина и без достаточного информирования общественности.

Еще за день до прибытия российских моряков в Сен-Назер несколько десятков французов и украинцев требовали остановить сделку с "Мистралями". Акции протеста прошли также в Париже и других европейских городах.

Значит ли все это, что морякам предстоит жить как в осажденной крепости? Местные жители убеждены, что так быть не может: будут и увольнительные в Сен-Назер, где есть и стадионы, и красивые бульвары. Он стоит в самом устье Луары, отсюда начинается отрезок атлантического побережья под названием Кот д'Амур — Берег любви. И любить здесь есть что: не случайно же вместе с Нантом Сен-Назер входит в городскую агломерацию, знаменитую тем, что ей удалось остановить превращение в промышленную пустыню и получить от ЕС звание "Зеленая столица Европы", а от журнала "Тайм" — "Самый удобный для жизни город Европы". А если кто из российских моряков будет читать названия улиц, то найдет и Малаховскую набережную, и Сталинградский бульвар, за которым начинается знаменитый ботанический сад, засаженный растениями, привезенными моряками со всех концов света.

Впечатление такое, что большинству местных жителей до политики дела мало, а вот радушия и гостеприимства — хоть отбавляй. Шутка ли: 400 моряков на три месяца — для мелкого и среднего бизнеса портового города. Местная пресса, к слову, убеждена, что хватит и на соседей: русских, мол, наверняка свозят и на замки Луары, они тут рядом, о чем наверняка позаботится посольство РФ во Франции.

А хозяин пиццерии Pizzaiolo Джованни во всю учит русский.

— Так, бонжур — это "добрый день", бонсуар — "добрый вечер", са-ва — "как дела". Как думаешь, много пиццы могут съесть ваши моряки?

Лоран Дюпон из Союза коммерсантов Сен-Назера, в свою очередь, тоже выучил "добро пожаловать", но считает, что важней подучить английский: "в общении будет много технического". Возможно, он прав, но пока коммерсанты пополняют словарный запас, их русские гости львиную долю времени проводят на отгороженной территории, где устроены туалеты и пункты питания. И на вопросы о том, когда их ждать в город, через решетку не отвечают ни на английском, ни на французском: держат дистанцию.

А символ плывет...

Проект с "Мистралями", задуманный, кстати, задолго до кризиса на Украине, уникален, пожалуй, в первую очередь тем, что у него хватает сторонников и противников по обе стороны — как на Западе, так и в России. В результате над уже почти готовыми кораблями по-прежнему висит не то чтобы знак вопроса, но, скажем мягко, вариативность. И продлится она все три месяца командировки моряков — до октября, когда должно быть принято окончательное решение правительства Франции по передаче вертолетоносцев. В обычных условиях это процедурная формальность, в нынешних, когда Москве то и дело грозят новыми санкциями,— последний рубеж.

При этом представить, что Франция возьмет и аннулирует контракт на 1,2 млрд евро, практически невозможно. Деньги, по крайней мере, аванс, уже уплачены. Больше того, кормовая часть русских "Мистралей" с подъемником, рассчитанным на вертолеты "Камова", вообще произведена в Петербурге. Ее что же, отпиливать и буксировать назад? А если не отпиливать и не передавать России, то куда девать? И так уже правительство Франции, имея два "Мистраля", заказало еще и третий, чтобы поддержать важную отрасль экономики.

Дело, похоже, в самой формуле этой сделки, кстати, крупнейшей военной сделки между Москвой и Западом после распада СССР. Уже в силу этого она — символ, а это автоматом ставит вопрос, который на Западе не могут решить: Россия — враг или друг? Что с ней делать: ограничивать или вовлекать? Ну и с нашей стороны тоже: или все свое должно быть, или все лучшее свое плюс все лучшее от других?

Напомню, что идею контракта забросил нам еще Саркози, сразу после российско-грузинской войны. Франция тогда председательствовала в ЕС, президент выступил посредником в урегулировании опасного конфликта, а его политическая логика при заключении сделки состояла именно в "привязке" России к Европе. Чем больше включенность в общеевропейские дела, экономику, чем больше взаимозависимости, тем реальней партнерство. К тому же есть нюансы и военно-технического свойства: "Мистраль" может быть кораблем вторжения с танками и морской пехотой, а может быть центром управления гуманитарными операциями с большим госпиталем на 69 мест и транспортными вертолетами. В этом мирном качестве французские "Мистрали", кстати, уже хорошо себя зарекомендовали во время войны в Ливане в 2006 году и в Африке. Такая многофункциональность и закладывалась в проект разработчиками, она и сейчас привлекает к "Мистралям". Поклонники даже называют корабль "жемчужиной французского флота".

Польша и Литва, когда возникла идея проекта, сразу запротестовали. В США тоже настороженно отнеслись. Вспоминали кого-то из наших адмиралов, сказавшего будто бы, что с такими кораблями войну против Грузии "можно было бы выиграть за 40 минут вместо 26 часов". Ну мы и от другого генерала слышали, как войну выиграть одним полком за два часа, а вот Саркози убеждал: холодная война закончилась, Россия больше не противник, что же осторожничать. Переговоры о "Мистралях" шли годы — окончательно сделка была оформлена в 2011 году. Сейчас она близка к завершению — а тут Украина.

В итоге сделка из символа примирения стала для Парижа невыносимой головной болью. Отменять — невозможно, оставлять — союзники возмущаются. Плюс экономика. Сделка на миллиард с лишним евро, строительство дает прямую работу тысячам высококвалифицированных рабочих и инженеров, а косвенно поддерживает экономику целого региона. Да что региона, целой отрасли в масштабах страны.

"Гражданская скорлупка"

Вообще, вес экономических соображений в этой истории, кажется, растет на глазах. Президент Олланд заявлял некоторое время назад, что отмена контракта не рассматривается. Министр иностранных дел Лоран Фабиус сказал сначала, что возможность аннулирования сделки с "Мистралями" все же есть. Но потом поправился — не аннулирования, а приостановки. А министр обороны Жан-Ив Ле Дриан отметил, что "Мистрали" поставляются и вовсе невооруженными. То есть, чего шуметь-то, просто "гражданская скорлупка". "Такова реальность,— сказал министр.— Мы поставляем клиенту, согласно подписанному контракту, пакет невооруженных продуктов. А он потом может установить на них вооружения".

Впрочем, пока развивался украинский кризис, в Сен-Назере появилось болеутоляющее: швейцарско-итальянский концерн MSV Croisiere заказал верфи два гигантских круизных лайнера на полтора миллиарда евро, то есть по стоимости больше, чем контракт на "Мистрали", и рабочие места обеспечены на несколько лет вперед. Так что если все закрутится в худшую сторону и лавировать уже будет невозможно, то удар по судостроителям будет не столь сокрушительным. Впрочем, в прессе нет-нет да и мелькают сообщения, что сама верфь STX в Сен-Назер может быть выставлена на продажу. Мол, ее главные собственники из Кореи об этом подумывают. Кто тогда будет отвечать за "Мистрали"?

В любом случае экономика Франции нынче в таком положении, что правительству отчаянно нужны хоть какие-то, пусть самые малые свидетельства роста. И уж точно не потрясения с аннулированием огромных, уже почти завершенных сделок с неудобной Россией. Принципы принципами, а "своих" не сдаем. Этим тоже объясняются колебания Парижа вокруг "Мистралей".

А ведь "Мистрали" — лишь самый заметный из множества российско-французских громких проектов, многие из которых имеют двойное, военно-гражданское назначение. Среди наиболее крупных можно назвать сотрудничество "Роскосмоса" и "Арианспейс". В апреле этого года заключен очередной контракт на запуски модифицированных под европейские требования "Союзов" с космодрома во Французской Гвиане. В общей сложности будет 22 старта. Каждый из них приносит России, по сообщениям прессы, 64 млн евро, а "Ариан" обеспечивает господство на рынке коммерческих космических запусков. Другой большой франко-российский проект — пассажирский самолет Sukhoi SuperJet. Совместно создаются модификации истребителей СУ-30 и многоцелевые вертолеты МИ-38. Есть еще много чего. Во Франко-Российскую торгово-промышленную палату входит больше тысячи французских компаний, не заинтересованных, конечно, в свертывании сотрудничества.

Любопытно, впрочем, что противников "Мистралей" хватает и среди российских специалистов. Их аргументы: эти корабли просто не нужны флоту — плохо вооружены, не в состоянии самостоятельно обороняться, тихоходны, а при ближайшем рассмотрении и для десантных операций не очень-то приспособлены. Жаль этих доводов не слышат на Западе, хотя некоторые специалисты, с которыми я недавно беседовал на условиях анонимности, призывают, раз уж решение принято, сосредоточиться и на позитивных аспектах "Мистралей". "Когда они войдут в строй, как мы надеемся, на Тихом океане, то смогут там служить, например, мобильными центрами помощи населению удаленных регионов, таких как Камчатка или Курильские острова, в случае землетрясения или цунами",— считает один из них.

Здесь к месту напомнить, что французские "Мистрали" побывали и в США в рамках отлаживания координации действий в НАТО — пробовали сажать на палубу американский тяжелый военно-транспортный вертолет "Чинук". "Мистраль" с интересом осмотрела делегация американских офицеров во главе с пожилым адмиралом. Адмирал облазил французский корабль, сделал какие-то замечания, а потом сказал:

— Знаете, я давно служу на флоте, на разных кораблях бывал, но такой комфорт, как на этом, мне и не снился.

Впрочем, на прошлой неделе стало известно, что в нашем флоте комфорт от службы отвлекать сильно не будет: штатный бар с "Мистраля", скорее всего, ветром сдует — вместо него будет традиционная кают-компания. А двухместные кубрики с санузлом оставят лишь офицерскому составу.