Западные лидеры готовятся к встрече с Владимиром Путиным во Франции. По мнению обозревателя газеты "Коммерсантъ" Максима Юсина, от итогов этих переговоров зависит не только урегулирование украинского кризиса, но и то, как будут складываться отношения России с Западом на многие годы вперед.
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
С того момента, как на Украине победил Майдан, а Россия присоединила Крым, Владимир Путин впервые встретится с лидерами ведущих государств Запада. До этого он общался с ними по телефону, да и то не со всеми и не слишком часто. Гораздо чаще вступал в заочную полемику, порой весьма жесткую.
И вот сейчас у российского президента появилась уникальная возможность побеседовать с глазу на глаз с Франсуа Олландом, Ангелой Меркель, Дэвидом Кэмероном, довести до них свои аргументы, услышать их доводы. Возможно, это последний шанс предотвратить непоправимое ухудшение отношений между Москвой и Западом, скатывание их к новой холодной войне. Неизбежным следствием чего станет дальнейшее обострение украинского кризиса, еще более интенсивные бои в Донецкой и Луганской областях, дестабилизация в других регионах, разрыв экономических связей с Россией, перебои с поставками газа, что в конце концов ударит и по странам ЕС.
В общем, катастрофический сценарий, который не нужен никому, кроме "партии войны" в Киеве и в Москве, в некоторых государствах Восточной Европы и в США. Но ни Франсуа Олланда, ни Ангелу Меркель, ни Дэвида Кэмерона такой вариант не может устроить.
Как его избежать? На самом деле, гораздо легче, чем может показаться на первый взгляд. Чтобы снять напряженность и преодолеть кризис доверия с Москвой, лидерам ключевых стран ЕС надо всего лишь впервые за последние полгода отойти от черно-белой картины мира. Признать, что картина эта гораздо сложнее, чем канонический образ, рисуемый западными политиками и большинством западных СМИ.
С одной стороны – демократическая, толерантная власть в Киеве, состоящая сплошь из кристально честных гуманистов, вынужденных с оружием в руках бороться за территориальную целостность своего государства. А с другой стороны – засланные Москвой террористы, каждый день совершающие военные преступления, ненавидящие демократическую Украину, сами себя сжигающие в Одессе и сами себя взрывающие в Луганске.
Как только западные политики признают, что в Донецке и Луганске живут не зловещие сепаратисты, а 6,5 млн полноценных украинских граждан, с мнением которых необходимо считаться, они с удивлением обнаружат, насколько гибкой, конструктивной и ответственной станет позиция Москвы.
Думаю, уже всем понятно, что Россия не хочет присоединять Донецкую и Луганскую области – в противном случае она уже давно признала бы результаты проведенных там референдумов. Главное, чего она сейчас добивается – не допустить военной победы Киева над ополченцами со всеми вытекающими последствиями в виде сотен жертв, тысяч арестованных, десятков тысяч уголовных дел. А еще — обвинений в адрес Кремля, что он бросил на произвол судьбы людей, рассчитывавших на его помощь.
Если Олланд, Меркель и Кэмерон присоединятся к требованию Москвы остановить так называемую антитеррористическую операцию на востоке Украины, это будет важным шагом на пути к той самой "деэскалации", которую на словах все поддерживают, но которая почему-то никак не осуществляется. И она не будет осуществляться, пока киевские власти убеждены, что Запад согласится с любыми их действиями на востоке, даже самыми жесткими. Лишь бы в итоге была одержана победа.
Но западные лидеры должны понять: победы в том виде, в каком ее добивается Киев, не будет. Москва не может ее допустить – безоговорочной капитуляции и бегства ополченцев, публичного унижения и разгрома пророссийских сил.
Возможен иной сценарий – перемирие, постепенная эвакуация части бойцов ополчения, разоружение оставшихся под контролем международных наблюдателей, амнистия, а затем переговоры о будущем устройстве Украины, о том, как Киев будет сосуществовать в одном государстве с Донецком и Луганском.
Такой вариант может обсуждаться. А военный триумф Киева по принципу "победитель получает все", как это было на Майдане – нет. Вот в этих рамках и предстоит искать компромисс. И нам, и Киеву, и Западу.
Остается надеяться, что во Франции Владимир Путин сумеет донести эту мысль до своих западных собеседников.