Чем до сих пор не приросла Россия

Премьер Дмитрий Медведев поручил изучить вопрос о переводе ряда ведомств и офисов госкомпаний за Урал. Владислав Иноземцев считает, что федеральному центру давно пора обратить внимание на проблемы Сибири, а вопрос развития региона станет ключевым на предстоящих выборах.

Владислав Иноземцев — доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества, заведующий кафедрой мировой экономики факультета государственного управления МГУ им. М. В. Ломоносова.

6 апреля 2014 года состоятся выборы мэра Новосибирска — как подчеркивают их потенциальные участники и политтехнологи, самого крупного муниципалитета страны. Кандидаты начинают озвучивать свои программы, важное место в которых занимают самые различные сюжеты: политическая стабильность, социальная справедливость, поддержка науки и образования, необходимость возрождения промышленности и многое другое. Постоянно в том или ином контексте говорится, что новосибирские выборы могут стать прелюдией к выборам в Московскую городскую думу и указать на то, какие элементы современной повестки дня в наибольшей мере волнуют российских избирателей. Новосибирск считается городом, в котором уже создана "объединенная оппозиция" и где представители разных политических сил готовы тесно взаимодействовать друг с другом в противостоянии партии власти. Именно поэтому, говорят эксперты, эти выборы могут иметь существенное значение для политической жизни всей страны.

Вероятно, в каждой из высказанных мыслей есть доля истины. Однако все подобные лозунги, на мой взгляд, недооценивают важный фактор, а именно место, где предстоят выборы городского головы. Новосибирск не просто крупнейший муниципалитет России, это столица Сибири — территории, которая играет огромную (если не определяющую) роль в экономике страны. И эти выборы могли бы — при соответствующей расстановке акцентов — открыть череду электоральных кампаний, ведущихся под совершенно непривычными для оппозиции лозунгами.

Стоит признать, что в последние годы выборы в Сибири (губернаторов Забайкальского и Хабаровского краев в 2013 году, мэров Омска и Красноярска в 2012 году, Томска и Владивостока в 2013 году, горсовета Красноярска и областной думы Иркутской области в 2013 году и многие другие) были весьма блеклыми и мало кто на них играл всерьез, кроме "Единой России". Сейчас наступает другое время — в пределах полутора лет будут проведены выборы глав регионов в Новосибирской, Тюменской и Кемеровской областях, Красноярском и Алтайском краях, Республиках Алтай и Саха. Пройдет полтора десятка кампаний по выборам региональных парламентов и мэров крупных сибирских городов. И вызывает некое удивление, почему же сибирская повестка дня практически отсутствует в заявлениях кандидатов на пост главы сибирской столицы.

Нет сомнения в том, что выборы в Сибири привлекут внимание федеральных политиков, что уже сейчас видно на примере Новосибирска. Однако странно, что оппозиция не пытается предложить гражданам не общедемократическую, а региональную повестку дня — такую, которая могла бы в ближайшие два с половиной года сплотить всех критически относящихся к нынешней ситуации избирателей во всех частях зауральской России.

Сибирь — если относить к ней все регионы страны, находящиеся к востоку от Уральских гор,— сегодня объединена многими общими чертами. Тут добывается основная часть сырья, которая обеспечивает российские экспортные доходы. Если считать, что за рубеж уходит пропорциональная доля полезных ископаемых и металлов, добываемая и вырабатываемая в каждом субъекте федерации, то Сибирь обеспечила в 2013 году около 76% экспортных поступлений России (не будь ее, наш экспорт был бы меньше, чем у Чехии). Два источника доходов федерального бюджета: экспортная пошлина на нефть и газ и налог на добычу полезных ископаемых — дают 52% его поступлений. Это тоже показывает, как перекошена региональная структура российских финансов. С распадом СССР и деиндустриализацией страны Сибирь обрела в России особую роль. Никогда в истории Московия не зависела так сильно от своей восточной поселенческой колонии, к которой она сегодня относится совершенно по-колониальному.

Собственно говоря, именно изменение статуса Сибири могло бы стать на ближайшие годы крайне значимым для российской конструктивной оппозиции лозунгом. Для этого я вижу несколько оснований. Прежде всего, призыв к определенной автономизации региона не может восприниматься как сепаратистский: никогда часть страны, населенная представителями титульной нации, имеющая общую историю с центром и к тому же находящаяся в довольно сложном внешнем окружении, не искала сецессии. Более того, стремление сибиряков перераспределить финансовые потоки в государстве не будет воспринято негативно большинством россиян, осознающих как сложности сибирской жизни, так и реальный вклад региона в экономику страны. Наконец, сокращение доходов, собираемых в Сибири и потом возвращаемых туда же через программы государственных инвестиций поможет сократить коррупцию на такие величины, которые и не снились самым активным борцам с нею. Тезис, согласно которому лишь снижение цен на нефть может побудить российские власти к модернизации, легко становится менее жестким, если превратить его в утверждение о том, что ровно такой же эффект может иметь оставление в Сибири части "сибирских" доходов: федеральному центру придется задуматься об отходе от рентной модели экономики, но при этом огромные средства останутся в России и будут использованы на благо россиян, живущих за Уралом. Большая автономность для Сибири — один из главных рычагов российской модернизации.

В современных условиях Москва остается центром отечественного консерватизма. Здесь сосредоточены все структуры, выигрывающие и от вертикали власти, и от "ручного управления" вместе со всеми их работниками (в том числе более 550 тыс. чиновников и около 350 тыс. силовиков). Не надо забывать и о том, что бюджет Москвы (равный 13% федерального и превышающий по размеру бюджеты 65 российских регионов вместе взятых) формируется в основном за счет налогов крупных вертикально интегрированных компаний, реальные доходы которых формируются опять-таки за Уралом. Именно поэтому уверенная победа оппозиции в Москве представляется мне относительно маловероятной — даже несмотря на заметный успех альтернативных кандидатов на недавних выборах мэра. Напротив, в Сибири и на Дальнем Востоке под лозунгом расширения прав и увеличения финансовой самостоятельности региона оппозиция может получить гораздо больше голосов, чем власть, в большинстве своем зарекомендовавшая себя как прислужник Москвы, куда из регионов изымаются денежные потоки.

Программа, основанная на повышении роли федеративных принципов, может стать успешной в восточных регионах страны — элементарное их сравнение с соседями показывает, насколько успешнее те развиваются. Разве не потому, что Аляска обладает всеми возможностями реального самоуправления и имеет собственный инвестиционный фонд в $43,6 млрд, штату удается привлекать инвесторов? Сейчас там добывается более 28 млн т нефти в год (во всей Восточной Сибири и на Дальнем Востоке — чуть более 30 млн т), заготавливается в полтора раза больше морепродуктов, чем на всем российском тихоокеанском побережье, а население Анкориджа выросло за последние 25 лет с 226 тыс. до 298 тыс. человек, тогда как число жителей Магадана сократилось со 152 тыс. до 96 тыс. А посмотрите на Монголию с ее готовностью привлекать иностранных инвесторов: в России с ее госкорпорациями и олигархическими монополиями с 1991 по 2012 год добыча угля сократилась на 6%, в Монголии выросла в 3,1 раза; добыча меди в России упала на 6%, а в Монголии выросла в 4,2 раза; добыча золота в России увеличилась на 20%, в Монголии — в 3,7 раза; при этом ежегодные темпы прироста ВВП у нашего соседа достигали в 2010-х годах 18-22%! Я не говорю о том, что территории, подобные Сибири, всегда развивались не как государственные проекты, а как следствие частной инициативы: в Соединенных Штатах частные компании провели к Тихому океану пять железных дорог против построенной в России одной, а потом... разобрали две из них за ненадобностью. Мы же до сих пор увлечены "модернизацией" БАМа, по которому гоним на экспорт руду и уголь. Москва, которая не смогла на протяжении ХХ века превратить Сибирь в евразийский аналог если не Калифорнии, то хотя бы Орегона или Британской Колумбии, должна смириться с отходом от командного метода управления.

Никогда в истории Московия не зависела так сильно от своей восточной поселенческой колонии, к которой она сегодня относится совершенно по-колониальному

Именно Сибирь должна стать локомотивом развития современной России. Во-первых, здесь сосредоточены ее основные богатства, именно тут могут быть сгенерированы финансовые потоки, необходимые для повышения качества жизни местного населения. Во-вторых, закономерности развития сибирской экономики заставляют следовать традиционной модернизационной парадигме: идти от добывающих секторов к развитию промышленности более высоких переделов, оттуда — к передовым промышленным технологиям и только потом — к инновационному сектору. Пока в Центральной России руководство увлечено "сколковскими небылицами", Сибирь может указать на куда более оптимальный пример развития. В-третьих, получив более высокий уровень самостоятельности, сибирские регионы могут либерализовать налоговое и хозяйственное право и привлечь как дополнительные инвестиции, так и население, притока которых невозможно добиться бюрократическими инструкциями из Москвы. В-четвертых, только поставив в зависимость местные доходы и развитие местного бизнеса, можно добиться повышения эффективности — ключевого показателя развития, обычно игнорируемого в государственных стратегиях, определяющих будущее Сибири.

Как и четыреста лет назад, современная Россия разделена на Москву и ее окрестности, населенные глобализованной элитой, паразитирующей на эксплуатации природных богатств, и остальную страну, в которой подавляется частная инициатива и насаждается государственное хозяйство. В такой ситуации "граждане Минины" должны прийти в российскую политику из региона, который больше других ощущает на себе перекосы российской экономики и политики.

Именно поэтому выборы 2014-2015 годов в Сибири имеют исключительное значение для будущего России. Если в течение данного избирательного цикла оппозиция не выстроит разветвленный региональный каркас противостояния бюрократическому центру, не стоит надеяться на перемены в стране до середины 2020-х годов. Для того чтобы достичь этого, нужна мощная и продуманная мобилизация. На выборах мэров сибирских городов и губернаторов зауральских регионов внимание электората можно сосредотачивать не столько на пусть и популярных, но московских политиках, нацелившихся на тот или иной регион, сколько на авторитетных местных общественных деятелях или сибиряках, стремящихся вернуться в регион после успешной карьеры в Москве или других частях России. Задачей победы на этих выборах должна ставиться всесибирская мобилизация в поддержку российского федерализма, за повышение региональной свободы. Любой альтернативный политик, идущий на выборы мэра ли Новосибирска, губернатора ли Красноярского края, главы ли Республики Алтай, должен предлагать свое видение будущего всего сибирского макрорегиона и указывать на политиков из соседних областей, краев и республик, которые могли бы в будущем сформировать костяк сибирской команды российских реформаторов.

Сегодня московские политики много говорят о "повороте на Восток". Есть большие сомнения в том, что к Тихому океану повернут те, чьи капиталы и дети давно отправлены в Европу. Возродить Сибирь смогут только сами сибиряки — так же, как американскую Аляску и канадские северные территории развили не политики из Вашингтона или Оттавы, а люди, не побоявшиеся переехать в эти тяжелые для жизни места. История Сибири в большей мере изобилует геройскими поступками, чем освоение американского Севера. Но повторить их смогут только свободные люди, чувствующие ответственность за судьбы собственной земли. К таким людям, которых сегодня в Сибири много, если не большинство, и должны апеллировать политики новой генерации. Если им это удастся, и сибирская повестка дня станет краеугольным камнем российской модернизации, у страны появится шанс на успех. Но для этого необходимо, чтобы в Новосибирске и Барнауле, Красноярске и Хабаровске, Тюмени и Якутске у оппозиции была одна общая повестка дня.