МГУ поднялся на шесть позиций в рейтинге лучших мировых вузов. Таким образом университет теперь занимает 114 строчку в рейтинге, составленном британской компанией Quacquarelli Symonds. Зампред комитета Госдумы по образованию Виктор Шудегов ответил на вопросы ведущей "Коммерсантъ FM" Анны Казаковой.
Фото: Роман Вуколов, Коммерсантъ
Список в третий раз возглавил Массачусетский технологический институт. На второй строке — Кембриджский университет, за ним следует Имперский колледж Лондона. Гарвардский университет в этом году выбыл из тройки лучших и занял четвертое место.
— Насколько авторитетен этот список?
— Дело в том, что к этим рейтингам надо относиться философски. Все эти рейтинги контролируются в основном Соединенными Штатами Америки, и для них образовательная деятельность — это, по-моему, вторая статья по доходности в бюджет, то есть за счет иностранных студентов они зарабатывают примерно столько же, сколько мы зарабатываем за счет продажи оружия. Это очень важная статья, поэтому делается все возможное, чтобы во всех мировых рейтингах, а их достаточно много, есть еще и шанхайские рейтинги, и испанские, вот сейчас мы про британский говорим. Безусловно, здесь главные критерии поставлены таковыми, что мы заведомо занимаем нижние позиции. Например, количество лауреатов Нобелевской премии. Конечно, и Гарвард, и Стэнфорд, почти четыре десятка таковых в каждом вузе, а у нас за всю историю России, дореволюционной России, советской России и сейчас уже новой России, у нас около двух десятков, даже мы не превосходим эту цифру, поэтому мы по этим пунктам всегда будем внизу.
— Подождите, но там же есть другие критерии. Например, авторитетность в академической среде, соотношение профессорско-преподавательского состава к числу студентов, репутация среди работодателей, индекс цитируемости, доля иностранных преподавателей и студентов.
— Начнем, например, с индекса цитируемости. Он абсолютно, так сказать, для нас, опять же, не играет на наши вузы, что у нас, если в Соединенных Штатах Америки наука, в основном, сконцентрирована в университетах — это традиционно — у нас в Академии наук, поэтому индекс цитируемости работает не на университеты, а на Академию наук.
— Хорошо, а другие критерии? Неужели по ним мы не можем даже в сотню войти?
— Я-то как раз считаю, что мы, безусловно, должны быть гораздо выше, хотя бы в двадцатке, но критерии придуманы именно таким образом, чтобы мы всегда были внизу, даже по лауреатам Нобелевской премии. Кто их распределяет? Соединенные Штаты Америки. В их банках находятся все акции, по которым, в общем-то, прибыль отчисляется от изобретений Нобеля. Естественно, всегда будут там на первом месте свои американцы, а мы будем где-то в хвосте. Это необъективно, и поэтому рейтинги эти, я к ним отношусь философски, но считаю, что очень хорошо, что хоть в этот раз мы попали, по крайней мере, в 200. Получается, в данном случае даже в 150, а то они в последнее время нас даже за 200 пытались опустить. А мы уверенно, я считаю, лидируем по многим позициям — в области математики, в области физики, химии, по многим естественным наукам.
Американцы по многим позициям находятся впереди планеты всей, потому что они всех ученых стараются привлечь к себе. Посмотрите, сколько мы потеряли, даже двух последних лауреатов Нобелевской премии, только из-за того, что не могли своевременно гранты им выделить.
Поэтому я поздравляю всех профессорско-преподавательский состав, руководство Московского Университета, студентов, аспирантов, докторантов с этим достижением, но я считаю, что реальное место наших вузов гораздо выше должно быть по другим критериям, например, недавно был арабский критерий, по нему мы на 14-й позиции, — Московский Университет, по качеству образования. Это, я считаю, уже более или менее объективная цифра.