Авторы закона о статусе «иностранного агента» для некоммерческих организаций (НКО) и ряд политологов считают, что НКО, которые пытаются «сорвать применение закона», должны быть закрыты, а на смену им должны прийти «истинно российские» правозащитные организации. Закон вступил в силу сегодня, а известные НКО ранее уже объявили закону бойкот.
Открывая дискуссию, политолог Павел Данилин отметил, что «идет планомерное очищение российской политики от иностранных денег и от иностранного влияния в целом», и некоммерческим организациям «придется исполнять закон». «Санкции достаточно высокие — спасибо нашим депутатам, которые сделали так, что исполнять закон выгоднее, чем его не исполнять»,— сказал господин Данилин.
Закон об «иностранных агентах», согласно которому в одноименный реестр должны быть внесены все НКО, занимающиеся политической деятельностью и получающие иностранное финансирование, вступил в силу сегодня. За отказ от регистрации в реестре или размещение в СМИ или интернете информации без пометки «иностранный агент» НКО грозят штрафы (до 300 тыс. руб. для должностных лиц и до 500 тыс. руб. для юридических лиц) или приостановка деятельности. Несмотря на это, представители известных НКО (среди них — Московская Хельсинкская группа, «Голос», «СОВА», «Агора», движение «За права человека») уже заявили о бойкоте закона и пообещали «замучить Минюст судами».
Один из авторов закона депутат Александр Сидякин («Единая Россия») подчеркнул, что организаций, на которые будет распространяться закон, окажется «не больше сотни»: «Многие из них хорошо известны. Количество их грантов накануне наших электоральных процессов обычно увеличивается». С ним согласился член Общественной палаты Сергей Марков, заметивший, что за этими НКО стоят «очень большие интересы» и они хотят «сорвать применение закона»: «За пределами нашей страны принято решение о смене власти в России и конкретного человека — президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина». Господин Сидякин также напомнил, что закон писался с учетом опыта США, где действует аналогичный документ — Foreign Agents Registration Act (FARA) (“Ъ” подробно рассказывал о нем 6 и 14 июля).
Гендиректор Института внешнеполитических исследований и инициатив Вероника Крашенинникова рассказала о своей работе в качестве представителя Санкт-Петербурга в США, где ей приходилось подчиняться закону FARA. «Американский закон гораздо строже. Минюст (РФ.— “Ъ”) обнародовал вопросник, который нужно будет заполнять НКО, но там не так много вопросов. Тот, что заполняла я, был длиной в пятнадцать страниц,— привела она пример.— Если вдруг пришло в голову не подчиняться этому закону — очень быстро оказываешься в американской тюрьме. Там это не обсуждается: закон принят — ты его исполняешь». Бойкот закона некоторыми организациями «был рекомендован из Вашингтона», уверена госпожа Крашенинникова: «Потом мы увидим в западных СМИ, что Московская Хельсинкская группа даже в самые жестокие советские времена могла работать, а теперь закрыта тоталитарным путинским режимом». Она подчеркнула, что если НКО «будут вынуждать систему на их закрытие, их нужно будет закрыть». На смену им, по ее мнению, должны прийти «истинно российские организации»: «Права человека — слишком важная тема, чтобы передавать ее на аутсорсинг иностранному государству».
Член Общественной палаты Дарья Милославская заметила, что поправки «действовать не будут». «Понятие политической деятельности в законе проведено через понятия, которых в российском законодательстве нет. Политической деятельностью, например, признается участие в финансировании политической акции, но само понятие политической акции не определено»,— пояснила она. Отсутствуют в законодательстве, по ее словам, и понятия «государственной политики» и «формирования общественного мнения». «Поскольку включение в реестр будет проходить на основании добровольного заявления, глава НКО должен определить, подходит ли деятельность организации под определение, которое, в общем-то, определить невозможно. Все это будет отдано на откуп Минюста, а как он будет применять этот закон — большой вопрос»,— сказала Дарья Милославская.
Впрочем, большинство участников дискуссии с ней не согласились и выразили уверенность, что закон будет работать эффективно.