Методы ювенальной юстиции и действия опеки лишают Россию возможности выбраться из демографического кризиса. Так считает завкафедрой социологии семьи и демографии МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор философских наук, председатель отделения демографических прогнозов Международной академии исследований будущего Анатолий Антонов.
Россия депопулирует с 1992 года. И у нас, и в мире тенденции катастрофические. К 2050 году весь мир будет малодетным. Мы должны найти возможности противодействия этой тенденции. Любая попытка положительно оценить депопуляцию безнравственна. Этой отсроченной во времени гибели люди не боятся, а пугаются взрывов и катастроф. Противопоставить умиранию можно только повышение рождаемости и повышение доли семей с тремя детьми и больше.
По расчетам демографов, чтобы население не уменьшалось и не росло, нужно, чтобы около 60% семей в государстве были трехдетными. В России таких сейчас 6%. В богатой Европе и США тоже мало — 13-15%. Так что только материальными благами нужного повышения рождаемости не добиться. Деньги тут не помогут. Когда я пришел в науку, у коллег была уверенность, что ниже двухдетного барьера цифры не опустятся. Сейчас существует мнение, что меньше однодетности быть не может. А я считаю, что может, и еще как. Уже сейчас 66% семей в России — с одним ребенком, 30% — с двумя. Перед наукой стоит очень сложная задача: как сформировать потребность в семейно-детном образе жизни?
И вот в условиях, когда многодетные семьи становятся таким ценным элементом, у нас царствуют другие настроения. Вместо психологической поддержки у современного государства другие поползновения — ущемлять интересы такой семьи. Причем оно само сначала создало такие экономические условия, в которых чем у семьи больше детей, тем у нее меньше денег, а теперь опека на эти семьи обрушивается из-за их бедности и забирает детей в детдома. И этому потворствуют юридические нормы, которые ставят во главу угла абстрактные права ребенка, который должен иметь такой-то доход и такие-то условия содержания. У нас же расчет идет по индивидуальным схемам дохода, а не по душевому доходу семьи. Если бы был второй метод, то в случае многодетных семей цифры выходили бы ужасные. И в этой ситуации вдруг нашлись люди, которые детей приходят изымать. Вот я был в Белгороде в многодетном семействе Вороновых с приемными детьми. Мать осмелилась покритиковать районное начальство за задержку положенных им детских пособий. А власти в ответ забрали у нее трех приемных дочерей из-за сбитых коленок. Я там был, они меня своей курятиной угощали — у них птица, огород, все замечательно. А опека ополчилась против этих детей.
Это ведь давно началось. Сначала возникла международная конвенция прав ребенка, против которой я был с самого начала. Если вы уравниваете ребенка в правах со взрослым, думать надо. А конвенция исходит из отдельных случаев злоупотребления родительской властью и переносит их на всех остальных. Родители в ней заранее наделены дурными мотивами и лишены презумпции невиновности. Это все вранье и выдумано чиновниками, распределяющими материальные блага. И европейские, и российские чиновники живут только из-за таких семей — никакой заботой и охраной они не занимаются, семьи сами могут с этим прекрасно справиться. Поэтому наше, защитников семьи, пожелание — устранить эту чиновничью прослойку. Институт семьи должен быть суверенным по отношению к государству.
В США муж может содержать жену-домохозяйку и детей. В России все женщины работают, хотят они того ли нет. У них нет альтернативы, они обречены быть в двойной кабале — профессиональной и домашней. Мы предлагаем платить многодетным матерям, которые дома, в своем мини-детсаду, выполняют функции воспитателя и учителя. В Чикаго, например, есть целый институт, который разрабатывает учебные и воспитательные программы для мам-домохозяек. У нас тоже можно ввести профессиональное родительство, платить им нашу среднюю заработную плату — 18 тыс. руб. в месяц. Тогда не было бы никаких проблем у опеки, что дети нищие или родители не платят квартплату и им негде жить.
За ювенальной юстицией я вижу наше коррумпированное прогнившее общество. Когда многодетные семьи выгоняют из квартир за неуплату, отбирая при этом детей, это настоящее рейдерство, перехват частной собственности. Мне часто звонят такие мамы с жалобами. Вся мощь госмашины обрушивается на них. Это не просто странно, это чума на наши дома.
Вас в детстве били?
Игорь Родионов, депутат Госдумы*, бывший министр обороны РФ. Отец иногда поддавал: голову меж колен, штаны спускал и лупил офицерским ремнем. В то время это было в порядке вещей. И было за что. Поэтому я на него никогда не обижался. Да и мне, похоже, это на пользу шло, во всяком случае, желание повторить какую-нибудь гадость пропадало начисто.
"Вопрос недели" от 30.05.2000
*Должность указана на момент опроса.
Татьяна Астраханкина, депутат Госдумы*. Я росла шаловливым ребенком, без отца, и попадала иногда маме под горячую руку. Чтобы прокормить меня, мама работала на трех работах. Конечно, она очень уставала, а здесь еще я... Своего сына я никогда не била. Надеюсь, что он вырос нормальным человеком.
"Вопрос недели" от 30.05.2000
*Должность указана на момент опроса
Ситуация. Шестнадцатилетняя мать-одиночка с четырехмесячным младенцем живет в комнате общежития. Вместе с матерью и ребенком проживают ее мать и старшая сестра. Когда ребенку исполнилось четыре месяца, в семью пришли сотрудники опеки. Выяснилось, что у ребенка нет свидетельства о рождении и медицинского полиса и его ни разу не показывали врачам. Младенца кормили только грудью в помещении, которому требовался ремонт; у ребенка не было детской кроватки. У 16-летней матери не было паспорта. Опека изъяла ребенка с формулировкой "угроза жизни". Мать оформила все документы, сделала косметический ремонт.
Решение. Через две недели ребенка вернули матери.
Ситуация. При рождении ребенку поставили диагноз "тройной порок сердца", однако мальчик был выписан домой. Врач детской поликлиники настаивал на немедленной операции на сердце. Без обследования и повторной диагностики родители операцию делать не решились. Заведующая поликлиникой сообщила в опеку о том, что существует угроза здоровью мальчика. За два года ребенка изымали из семьи три раза, один раз — с участием ОМОНа и помещением матери в психиатрическую лечебницу (там ее признали вменяемой). Родители самовольно забирали сына из медицинских учреждений. Опека подготовила документы в суд: ограничить родительские права из-за угрозы для жизни ребенка. За это время диагноз у мальчика подтвердился, но медики сочли, что необходимости в срочной операции нет.
Решение. Суд постановил вернуть ребенка в семью. Пока тянулся процесс, два порока у мальчика закрылись самостоятельно.
"Отсутствие условий для воспитания"
"Власть" публикует фрагмент из Регламента межведомственного взаимодействия по выявлению семейного неблагополучия, организации работы с семьями, находящимися в социально-опасном положении (трудной жизненной ситуации).
Критерии при определении семей, находящихся в трудной жизненной ситуации:
- отсутствие условий для воспитания детей (отсутствие работы у родителей, иных законных представителей, места проживания, неудовлетворительные жилищные условия и т. д.);
- отсутствие связи со школой, невнимание родителей к успеваемости ребенка;
- смерть одного из родителей;
- уход отца/матери из семьи, развод родителей;
- постоянные конфликтные ситуации между родственниками, между детьми и родителями;
- возвращение родителей из мест лишения свободы;
- семьи, в которых дети совершили преступление или правонарушение.
Критерии при определении семей, находящихся в социально опасном положении:
- неисполнение или ненадлежащее исполнение родителями и иными законными представителями (опекунами, попечителями несовершеннолетних) своих обязанностей по жизнеобеспечению детей (отсутствие у детей необходимой одежды, регулярного питания, несоблюдение санитарно-гигиенических условий, попустительство вредным привычкам ребенка — алкоголизм, наркомания и т. п.);
- злоупотребление родителями (законными представителями) спиртными напитками, употребление наркотических (психотропных) веществ, аморальный образ жизни (проституция и пр.);
- вовлечение детей в противоправные или антиобщественные действия (попрошайничество, бродяжничество, проституция и т. д.);
- наличие признаков жестокого обращения с детьми (признаки физического, психического, сексуального или иного насилия) со стороны родителей (законных представителей).