Россия была объявлена почетным гостем Лондонской книжной ярмарки, которая прошла на минувшей неделе. Гость оказался обескуражен самодостаточностью хозяев
Российскую программу на Лондонской книжной ярмарке представили 50 российских писателей и 70 издателей. Прорыв русской книги в англоязычный мир — с такой амбициозной задачей приехала в Британию делегация из Москвы. Форпост русской литературы располагался во втором зале выставочного центра Earls Court. Утром первого дня здесь наблюдалось оживление: глава администрации президента РФ Сергей Нарышкин, спецпредставитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой, глава Роспечати Михаил Сеславинский, его заместитель Владимир Григорьев и директор The London Book Fair Алистер Бартеншоу торжественно открывали программу "Россия — почетный гость Лондонской книжной ярмарки". Русских писателей и издателей было столько, что следовало бы застраховать Лондонскую ярмарку на огромную сумму: весь золотой литературный фонд России собрался в одном месте и в одно время. Автором дня ярмарки англичане выбрали Бориса Акунина. Писателю во время своего выступления даже пришлось пошутить, что ему неловко перед остальными 49 русскими авторами. Акунин и правда хорошо говорит и хорошо издается по-английски.
"Я самый переводимый в Великобритании автор, следом идет Борис Акунин,— уточнил писатель Сергей Лукьяненко.— Успех фильма "Ночной дозор" подвиг английского агента на то, чтобы предложить мои книги на Запад. И они оказались интересны сами по себе". Индивидуальный прорыв авторов участники ярмарки оценивали как везение или исключение, только подтверждающее правило. "На встречу с Людмилой Улицкой в Германии пришли бы 200 человек, а здесь сидят 15",— говорили русские друг другу и показывали на пустые места.
Неприятная статистика досаждала россиянам все три дня форума и служила отправной точкой для любого разговора: переводные книги на англоязычном рынке занимают лишь 3 процента. "Процент русских книг из этих 3 процентов — ноль-ноль-ноль и еще единичка в конце. Попасть в это запредельно маленькое число можно, но трудно существовать в такой ситуации полнейшей второстепенности,— прокомментировала Людмила Улицкая.— Я автор избалованный, переведенный на 30 с лишним языков. Начинать с нуля на этом рынке довольно сложно. Он огромный. Я была счастлива, когда появился агент, который взял на себя эти заботы. Десять дней назад вышла моя книга в Нью-Йорке, "Даниэль Штайн". Пока непонятно, как с продажами".
Заместитель главы Роспечати Владимир Григорьев разъяснил, что для прорыва русской книги на англоязычный рынок требуется не вера или надежда, требуются технологии. "Англоязычное книгоиздание — это достаточно большой бизнес. Посмотрите вокруг — в павильонах тысячи издательств! У каждого свои приоритеты, вкусы, интересы. Для прорыва русской книги нам элементарно нужно провести институциональную реформу. Создать инфраструктуру выхода на рынок, то есть обеспечить взаимодействие авторов, литературных скаутов (исследователи рынка.— "О"), литературных агентов, пробный перевод, поиск скаутом издателей и далее раскрутку книги. Так работает весь мир. И Россия будет действовать так же".
Переводчикам был отдан третий день российской программы. Они ключевое звено в маркетинговой цепочке. "В англосаксонском мире не осталось редакторов, принимающих решения об издании книги, которые читают по-русски,— говорит Григорьев.— Как до них донести качество текста? Но в Англии, чтобы перевести приличного автора, надо постоять в очереди год или полтора. Старшее поколение ушло, а за 20 лет, которые мы не уделяли внимания этой сфере, новое поколение переводчиков не появилось". Перевод книги на английский стоит около 10 тысяч долларов, а это больше, чем возможный гонорар автора. Английский издатель не готов рисковать, российский — не считает нужным в это инвестировать. "Сегодня российские издатели не в том финансовом состоянии, чтобы вкладывать в переводы собственные деньги,— говорит генеральный директор "Эксмо" Олег Новиков.— Тем более что западные издатели готовы только принять их к рассмотрению". Изменить ситуацию может поддержка государства в виде выдачи грантов на переводы, переводческих премий, создания института перевода. Глава фонда Academia Rossica, соорганизатора российской программы в Лондоне, Светлана Аджубей отмечает: "Мы вручаем единственную премию в мире за перевод русской литературы на английский язык. Вокруг фонда выстроился актив переводчиков, агентов, издателей, которым интересна русская литература. Мы видим, как опасен недостаток информации. Издатель случайно выбирает русскую книгу, она проваливается, и это отвращает его от всех русских проектов". Писатель Дмитрий Глуховский признался, что чувствует себя на англоязычном рынке неплохо, хотя мог бы и лучше: "Я был в своем издательстве вторым иностранным автором, которого они перевели за 10 лет. Вы не понимаете, говорили они моему агенту, английская литература самодостаточна, мы никогда ничего не покупаем, лучше купите что-нибудь у нас".
Это и есть самое больное место, в которое укололи каждого русского писателя на ярмарке. Не специально, а просто потому, что так устроена англосаксонская литературная реальность, по словам Владимира Григорьева, "в чем-то даже коварная". Англоязычный мир плохо оборудован для чужих литератур. Он очень большой и богатый, ему не нужна никакая другая литература, множество авторов пишут на английском языке. К тому же этому миру интереснее читать о том, что происходит в Нью-Йорке или Лондоне, Москва ему ни к чему. "Но это нужно нам самим,— убеждена Светлана Аджубей,— английский рынок дает доступ к огромной аудитории". В Лондоне нашелся только один автор, которого эта перспектива расстраивает. Лев Данилкин, представлявший на ярмарке свою книгу "Гагарин", заявил: "Я бы не хотел, чтобы русская литература стала интернациональной. Мне нравится, что она находится в изоляции, что она неконвертируемая. Русские не пытаются копировать бестселлеры, не пишут романов про 11 сентября и глобальное потепление. Но я понимаю, что конвертация неизбежна. Если кто-то отберет нужные тексты, напишет правильные аннотации, то продаст нашу современную литературу. Ниша огромная — ее нам подготовила великая русская литература".
Кроме разговоров о литературе и России, писателей мало что занимало. Обнаружив в три часа ночи Дмитрия Глуховского, Германа Садулаева и Захара Прилепина в баре отеля, можно было поспорить, что сейчас они обсуждают судьбы страны. Так оно и было. Розовые фламинго, ручей и зеленый газон в The Roof Gardens, прямо на крыше высотки, где проходил прием в честь России — почетного гостя Лондонской ярмарки, занимали Леонида Юзефовича и Павла Басинского меньше, чем новость о том, что только что купили права на перевод книги коллеги Ильи Бояшева. Сам Павел Басинский подписал договор с агентом во второй день ярмарки — "да на все мировые права, пусть".
Не обошлось и без обмена любезностями. Юрий Поляков в своем выступлении раскритиковал подход к выбору участников, Захар Прилепин громко говорил одной начальственной спине, что чиновники книг не читают и в культуре ничего не понимают. И это приятно разнообразило сладкое меню русского стенда, где значились две позиции — шоколад и шампанское.
Но расстроенным из Лондона не уехал никто. В особенности был доволен Владимир Григорьев, увозивший с собой статус почетного гостя Нью-Йоркской книжной ярмарки. На закрытии программы директор The London Book Fair Алистер Бартеншоу передал Россию с рук на руки директору BookExpo America Стивену Розато. Америка — следующая крепость, которую должна взять русская литература.