По временам 1970-х тоскует Михаил Трофименков
"В 70-х, когда жизнь началась, мы танцевали здесь, на колени валясь",— пела в 1990-х Наталья Медведева, вспоминая захолустный клуб под Ленинградом, где мальчик-певец "терзал гитару, в глухой микро вопя про шизгару". Западные 1970-е доходили до нас только так — конвертами дисков с Sex Pistols. Их рассматривали с благоговением, как иконы.
Фредерик Гарино из Южной Франции, выпускник Военно-морской академии, бортинженер ВВС и часовщик, стал автором Opus 8.
Фредерик Гарино сделал для бриллиантовых королей Harry Winston очередной "Опус". Вот уже восьмой год компания заказывает самые необыкновенные часы самым независимым часовщикам. Новый Opus 8 похож на электронные часы 1970-х. Но цифры на циферблате появляются механически — ровно на пять секунд при нажатии специальной кнопки плоский циферблат становится рельефным и можно прочитать час 10PM или 08AM: минуты обозначены на шкале справа. C ФРЕДЕРИКОМ ГАРИНО побеседовал АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.
— Ваш "Опус" напоминает мне мое детство, 1970-е. Почему вы сделали его таким?
— Мне нравился концепт электронных часов. Но мне хотелось сделать их не на батарейке, а с настоящим сложным часовым механизмом. У моей восьмилетней дочки была игра вроде мозаики, где разноцветные картинки образуются цветными штырьками, выдвигающимися при нажатии на тыльную сторону доски. Это дало мне идею.
— Но читать время по вашим часам нелегко.
— Это не традиционные часы, сделанные только для того, чтобы узнавать по ним время,— это часы, чтобы вызывать чувство. Они передают мое мальчишеское восхищение временем моей юности. Это игра, а не попытка предложить новый способ чтения времени.
— Сколько времени вам потребовалось?
— Пять лет с первых эскизов. Четыре года никто не хотел мне верить, но год назад я пришел к Harry Winston и мне дали рискнуть. Сейчас готово два экземпляра. Будет больше.
— Что сказала ваша дочь?
— Она была в восторге. Впрочем, она всегда считала, что ее игры — дело серьезное.
— А для вас? Как вы пришли к часовому делу?
— Раньше я служил в морской авиации. Строил самолеты, был бортмехаником. Летал на задания. Потом стал изучать часы, последние годы я работаю для Audemars Piguet — Renaud & Papi.
— Откуда у вас любовь к 1970-м?
— С детства я обожал поп-арт и диско. Жизнь была цветной, розовой, фиолетовой, под гитару Сантаны. Я смотрел "Звездные войны", читал комиксы про Супермена, и все во мне сформировано этими цветами, этой свободой. Для меня это было как фейерверк, и я очень доволен, что мы сейчас все больше и больше начинаем ценить эти времена.
Пусть в СССР не видели "Заводной апельсин", слыхом не слыхивали о порнореволюции, а Марка Болана и Дэвида Боуи знали отдельные эстеты. 1970-е для моего поколения были только музыкой для ног. Но этой "только музыки" хватило, чтобы дух 1970-х добрался до нас, и позднее знание о них ничего нового уже не добавило.
70-е — десятилетие диско, этим все сказано. Великий рок 1960-х, от которого не ноги пускались в пляс, а сознание раздвигалось до неведомых пределов, ушел, громко "хлопнув дверью". На заре десятилетия умерли Джимми Хендрикс, Джанис Джоплин (1970), Джим Моррисон (1971), распался квартет The Beatles (1970). Но в ноябре того же года в Стокгольме впервые отыграл квартет ABBA, а уже 18 июня 1976 года Агата Фэльтскул, Бьерг Ульвеус, Бенни Андерсон и Анни Фрид Люнгстед пели перед шведским королем накануне его свадьбы. Впервые в истории монарх внимал поп-музыке.
Главный фильм 1970-х — "Лихорадка субботним вечером" Джона Бэдхэма, герой которой, сыгранный юным Джоном Траволтой, живет лишь в предвкушении уикенда. Стробоскопов, выхватывающих из мрака воздетые, обнаженные руки танцоров, бешеного — 130 ударов в минуту — ритма драм-машины, праздника синтезаторов, мессы диджеев. Впрочем, в том же 1977-м первый гвоздь в гроб диско вбили английские подонки-интеллектуалы из Sex Pistols — иконы панка, грязной, какофонической, мощной музыки, воспевавшей "Анархию в Соединенном Королевстве". В фильме Спайка Ли "Лето Сэма", снятом в 1998-м, в один образ конца эпохи слились панк-рок, страх Нью-Йорка перед стрелком-маньяком, именовавшим себя "сыном Сэма", и знаменитое "затемнение", когда город на двое суток погрузился во тьму, а мародеры выезжали на краденых автомобилях из автосалонов прямо через витрины.
Но незадолго до этого возник самый знаменитый клуб десятилетия Studio-54 на углу Бродвея и 54-й улицы, на открытие которого 26 апреля 1977 года собралось 5 тыс. человек — там устраивали вечеринки все: от Мика Джаггера до Лайзы Минелли. Но фейс-контроль был настолько — по-семидесятнически — непредсказуем, что больше шансов войти имела девушка, догола раздевшаяся на входе, чем Шер. Дискорай прожил 33 месяца: его хозяев Стива Рубелла и Яна Шрагера посадили за кокаин, который на вечеринках, бывало, распыляли прямо из-под крыши бывшего театра.
1970-е — это вообще годы кокаина, самого гедонистического и дорогого вещества, сменившего хипповские марихуану и ЛСД 1960-х. В ресторанах Беверли-Хиллз клиенты оставляли в качестве чаевых белую "дорожку" на столе. Мальчики, пришедшие в конце 1960-х на руины убитого телевидением Голливуда, быстро расхотели ставить реалистические драмы и превратились в самых богатых сказочников в истории. Триумф "Звездных войн" Джорджа Лукаса доказал, что зрители, сколько бы им ни было лет,— это всего лишь мальчики, восторженно следящие за приключениями Люка Скайуокера и Оби Ван Кеноби.
1960-е боролись за свободу, против пуританизма. Но борьба не ограничивалась баррикадами Чикаго и Парижа. Она шла в отрешенных от политики лабораториях и дизайнерских бюро. 1960-е завоевали свободу, но обжили ее лишь 1970-е. Первый тест на беременность (1973), первый микрокомпьютер "Альтаир-8800" (1975), первое искусственное оплодотворение (1978), первая американо-советская космическая экспедиция — стыковка "Союза" и "Аполлона" (1975).
Гедонизм, погоня за комфортом, настоящее отрицание всех догм, включая догматическую свободу 1960-х. 1970-е благополучно обходились без "властителей дум", без философов. Вспоминается лишь Мишель Фуко, изучавший историю психиатрии, как историю репрессий. Но для смягчения нравов психушек, пожалуй, больше, чем Фуко, сделал Джек Николсон, сыграв бунтаря, усмиренного лоботомией, в "Полете над гнездом кукушки" Милоша Формана.
Еще один символ эпохи — фотографии лидера итальянских христианских демократов 61-летнего Альдо Моро, сделанные похитителями из "Красных бригад", изначально возникших как отряды самообороны от неофашистов. Изможденный старик на фоне "логотипа" террористов — вписанного в пятиконечную звезду автомата Калашникова. 9 мая 1978 года его труп найдут в центре Рима в багажнике красного Renault.
С легкой руки Райнера Вернера Фасбиндера в оборот войдет выражение "третье поколение". Имелось в виду, что первое поколение террористов, которое в ФРГ возглавила блестящая журналистка Ульрика Майнхофф, променявшая пишущую машинку на автомат, боролось за идеалы. Второе — за то, чтобы власти освободили арестованных лидеров первого поколения. А третье само не знало, за что боролось, напичканное провокаторами и безумцами. Революция выродилась в террор, террор — в бизнес. В сентябре 1972 года боевики палестинского "Черного сентября" захватили на Олимпиаде в Мюнхене израильскую сборную — погибли 11 спортсменов. Из окна олимпийской гостиницы выглядывал террорист в маске. Лицо революции стало маской — в 1975-м мир узнает коммивояжера смерти, человека без лица Карлоса.
В апреле 1974-го мир ликовал, читая о бескровной "революции гвоздик" в Португалии, где рухнул старейший фашистский режим. А через год ужасался зачистке городов от людей, устроенной в Камбодже "Красными кхмерами". Через пять лет — тревожно всматривался в лицо бородатого старца аятоллы Хомейни, к ногам которого рухнула тысячелетняя персидская империя: ислам становился политикой.
Но одна из главных, если не главная, веха эпохи — 21 января 1976 года, первый коммерческий полет элегантной, хищной птицы — авиалайнера "Конкорд", впервые испытанного в 1969-м. Атлантический океан теперь можно было перемахнуть за три часа. За год "Конкорды" перевезли 45 тыс. пассажиров, включая 93-летнюю леди — старейшего человека, преодолевшего звуковой барьер. Клиенты жаловались лишь на одно: "Слишком много еды". Сформировался jet set — общность "золотой" молодежи, летавшей в Нью-Йорк, Париж и Лондон на несколько часов оторваться в модном клубе, пробежаться по модным магазинам.
Именно в 1970-х, как ни трудно это сейчас представить, в автомобилях появились детали, без которых, казалось бы, и ездить невозможно,— кондиционеры, стеклоподъемники, автоматически опускающаяся крыша. Нефть, во всяком случае, до октября 1973-го, когда в честь войны Египта с Израилем ОПЕК невиданно задерет цены, стоила баснословно дешево — 12-цилиндровые не казались излишней роскошью. На рынке царил Джорджетто Джуджаро, автор сотни моделей для всех ведущих европейских производителей, создатель эстетики "гнутой бумаги", старавшийся максимально расширить пространство салона. Его звездный час — презентация на автосалоне в Женеве (1972) Maserati Boomerang. Спортивное купе с литой капсулой, гранеными ступеньками называли ракетой на колесах, автомобилем будущего.
Именно в 1970-х сложилась религия свободы слова. Общество догадалось — это самая надежная гарантия комфорта. Как у любой религии, у нее были свои иконы. Карл Бернстайн и Боб Вудворд из Washington Post получили Пулитцеровскую премию (1973) за репортажи об "Уотергейтском скандале", уличив президента Ричарда Никсона в прослушивании штаба Демократической партии. Они стали первыми в истории журналистами, свалившими президента самой могущественной страны мира: через год Никсон, объявивший о "разрядке" и выведший Америку из восьмилетней вьетнамской бойни, подал в отставку.
Еще один столп свободы — основатель "грязной" версии "Плейбоя" журнала Hustler (1974) Ларри Флинт, опубликовавший фотографии обнаженной Жаклин Кеннеди, уже не безутешной вдовы президента, а супруги мужлана-мультимиллионера Аристотеля Онассиса. В 1976-м Флинт доказал в суде: право на свободу слова касается и секса тоже. Через два года его парализует пуля фашиста-пуританина.
1960-е скучно проповедовали сексуальную революцию, но в 1970-е эту революцию совершили без лишних слов. В 1973 году была явочным порядком реабилитирована киноэротика и порнография. Из порногетто в США оскалилась "Глубокая глотка", снятая Джерардом Дамиано за $22 тыс. и выручившая, по данным ФБР, до $600 млн. В Париже 100 тыс. человек за неделю посмотрели "Эммануэль" Жюста Жакена. В моду вошел сексуальный свинг. 343 знаменитые француженки, включая Катрин Денев, потребовали (1971) судить их за то, что они якобы делали запрещенные аборты. Бернардо Бертолуччи снял "Последнее танго в Париже" — мрачную балладу о яростном анонимном сексе двух потерянных в мегаполисе людей. Лилиана Кавани — "Ночного портье", немыслимую ранее историю любви палача и жертвы в нацистском концлагере.
Впрочем, пол стал чем-то несущественным. Дэвид Боуи вывел на сцену андрогина-инопланетянина Зигги Стардаста (1972), доказав, что рок-музыкант вовсе не обязан быть грязным, лохматым монстром, а вполне себе может быть меняющим футуристические наряды эстетом. "Мы были самой знаменитой в мире бисексуальной парой",— с ностальгией напишет в мемуарах его бывшая жена Энджела.
70-е оборвутся как обрубленные, точно по календарю. В Сахаре впервые в истории выпал снег. СПИД (1981) вызвал панику и сексуальную контрреволюцию. Поклонник убил Джона Леннона, а Сид Вишез из Sex Pistols — свою подругу Нэнси, прежде чем умер от передозняка. Советская армия вошла в Афганистан, похоронив "разрядку". К власти пришли Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. И только с начала XXI века в кино поднялась волна ностальгии по 1970-м, таким суматошным, так быстро пролетевшим, казалось бы, бессмысленным, но все больше и больше ощущаемым как эпоха, когда люди были свободны.